И вот она у двери. Грязная, многозначительная какая-то дверь.
Нажала кнопку и зевнула. Дверь заскрипела. На пороге стоял темноволосый, небритый, небрежно одетый человек лет сорока. В глубоко впавших глазах был мрак и неуловимость, запрятанность смысла. Такой человек мог быть убийцей, но мог быть и мистическим философом.
— Я пришла, — сухо сказала Зея.
— Я понял. Проходи. Нож у меня всегда найдется, — сказал мужчина. — Зовут меня Трофим.
Зея вошла. Трофим взял ее за руку, как маленькую девочку, и провел в большую темную комнату в хаосе вещей, как будто здесь всегда происходило что-то непонятное. Выделялся длинный стол у стены — с чашками, самоваром, книгами и статуэткой не то божества, не то черта.
Трофим усадил девушку тихо, вежливо, а сам сел подальше, напротив нее, словно не хотел ее заранее беспокоить.
Зея сидела тихая, где-то похожая на эту статуэтку не то божества, не то черта.
— Меня зовут Зея, — промолвила она.
— Очень приятно, Зеюшка, — ответил Трофим и добавил: — Я человек научный и потому хочу спросить вас: чем вам так наскучило ваше горло, что вы хотите его удалить? Иными словами, почему? Простите за этот детский вопрос.
— Мне наскучило быть, — ответила Зея. — С каждым днем я тупею от того, что я есть. А с перерезанным горлом я буду другая; может быть, более интересная.
— Во как! — хохотнул Трофим. — Зея, да вы настоящая поэтесса! Не пробовали писать стихи?
Зея молчала. Потом выговорила:
— У меня к вам доверие. Я ни с кем так не говорила.
— Хорошо, — и Трофим вынул откуда-то внушительной мощи стальной нож и положил его на стол. — Зея, посмотрите на него. Какая в нем сила!
Зея равнодушно взглянула. Глаза Трофима блеснули.
— Почему вы так не любите свое тело, свое горло, шею, скажем?
Зея помрачнела.
— А за что все это любить? Может быть, лучше стать другой?.. Не знаю. Мне просто любопытно.
— А по большому счету, вам все равно?
— Да.
— Может, чайку выпьете перед этим? Мне, правда, особо нечем вас угостить. Разве что пряниками.
— Я пряники не ем.
— Отличная идея: не есть пряники, — Трофим дружелюбно, но со мраком посмотрел на Зею. — Зеюшка, я могу вас прирезать сию минуту, и мне за это ничего не будет. Такой уж я человек…
— Я жду, — тупо сказала Зея, как будто речь шла не о ней, а о корове.
— Но я оказываю вам большую услугу. За любую услугу в этом меркантильном мире платят. Но мне деньги, тем более грязные, не нужны. Мне нужно другое.
— А что?
— Постарайтесь, напрягитесь, чтоб полюбить свое тело, хотя бы шею. Погладьте ее… Дело в том, что я не могу резать статую. Я предпочитаю резать живых существ. А вы — как камень. Я не камнетес… Для меня важно, чтоб был визг, страдание, живая кровь, даже истерика. Постарайтесь влюбиться в себя перед смертью… Хотя бы на мгновение…
Зея совершенно отупела от этих слов, хотя механически погладила себя по шее, но от этого ей сделалось дурно, и только…
Внезапно в комнату влетела раскрасневшаяся настоящая фурия. То была женщина лет тридцати, с распущенными волосами и с необъяснимой яростью на лице.
— Анфиса, — представил ее Трофим.
Женщина довольно близко подошла к Зее и обратилась к ней:
— Дурочка, ты, случаем, не девственница?
Зея пролепетала, что нет.
— Ну, слава Богу… Была бы девственница, по теперешним временам тебя бы в сумасшедший дом отправили.
— Анфиса, не дергай гостью, ведь она пришла по серьезному делу, — поправил ее Трофим.
Но Анфиса, вскрикнув, обрушилась на Зею:
— Так вот, слушай. Чтоб ты полюбила свое тело, его надо разбудить. Это может сделать мой могучий друг — вот он, Трофим. Его член — это не член человека, это магический корень… Как у античных богов.
Зея всхлипнула.
— Что вы ноете?! Если вы жаждете, чтобы он перерезал вам горло — пусть перережет, эротике это не мешает. Ваша голова будет валяться в стороне, а тело будет биться в судорогах истерического наслаждения. Наслаждения, которое может быть только на небе.
Зея выпучила глаза.
— Вы сочиняете. Это несбыточно, — уронила она слова.
Трофим тихо, но с достоинством улыбался. Впрочем, доброжелательно.
— Все сбыточно! — прикрикнула Анфиса. Глаза ее с выражением глубокого понимания зла так и впились в Зею. — Может быть и иное. Сперма Трофима — это живой огонь, огонь жизни. Он трахнет вас мертвую.
— Это как?
Анфиса взбесилась:
— Вы что?! Не знаете?! Как только вы умрете, он вас трахнет.
— И что будет?
— А будет то, что вас похоронят. И через девять месяцев в могиле, в гробу, вы родите существо… Ровно в срок некие парни выкопают это существо из могилы. И у него будет шанс стать мессией мертвых, богом ада. А вы будете лежать с выпученными в саму себя глазами.
— Я поняла. Это произойдет во сне.
— Главное, что это произойдет… Может, выпьете чайку, милочка?
Зея опустошенно взглянула на нее.
— Как я могу пить чай после всего, что вы мне наговорили?
Наконец включился Трофим.
— Зея, это необязательно. Конечно, я могу вас трахнуть хоть сейчас…
— У меня есть Витенька, — возразила Зея.
— Тем более. А потом, этот способ не всегда убедителен; это момент, а потом… Бывают душевные травмы, разочарования. А мы ищем вечное. Попробуйте возлюбить свое тело просто так. Иначе мне будет скучно перерезать вам горло.
В это время послышались звонки в дверь.
— Гости идут!!! — воскликнула Анфиса.
Вошли несколько человек. «Все такие интеллигентные, точно из университета», — подумала Зея.
На Зею никто и не обратил внимания, будто ее нет. Накрыли на стол.
В ауре комнаты все как-то переменилось, стало чуть-чуть светлей. Толстый гость по имени Евгений, средних лет, уселся рядом с Зеей.
— Теперь, Зеечка, будем пировать, — подмигнула ей Анфиса.
Толстячок налил Зее водки, почему-то, как Анфиса, подмигнул ей и спросил:
— Девушка, когда и где вы, такая детская, выползли на этот свет?
Зея тупо ответила.
— Ах, вот как! А я выполз немного ранее… Вот тогда-то нам и надо было познакомиться.
Зея ничего не поняла, вдруг хихикнула и даже погладила свою шею.
Пиршество стремительно развивалось, но на Зею напал вдруг испуг. Она умоляюще посмотрела на Трофима, в котором видела своего спасителя. Трофим быстро разобрался и проводил ее до двери.
