В конце концов произошло положенное чаепитие, и потом надо было расходиться в объятия сна и сновидений. В доме было достаточно каких-то маленьких комнат, чтобы разместить гостей, точнее, друзей. Как выяснилось, хозяином дачи был Марк Борисов, но все-таки главным во всем был Лев Никаноров.
Галя провела Зею в ее комнату. Небольшая, в сущности, комнатушка: всего лишь кровать и стол, два стула да книги в одиноком шкафу. Зея бухнулась в кровать, а Галя присела рядом и спросила:
— Ну, как тебе?
Зея взглянула на нее, и глаза ее были уже другими.
— Во мне все перевернулось. Какой-то взрыв произошел. Понимала или не понимала — но душа встрепенулась, залопотала, закричала…
— Зея, я знала, что так будет. Твоя душа никогда не была омертвевшей; она спала. Я чувствовала это, тем более и раньше у тебя внезапно посреди сна души что-то вырывалось необычное… И я поняла, что нужен шок, удар, чтобы душа вспыхнула…
— Удар Сверхпокойник закончил, добил… Кто он?
— Афанасий? Никто не знает. Он то появляется, то исчезает. Но Лев и Марк уважают его. Все-таки Сверхпокойник, как ты говоришь. Для него всегда есть комната на этой даче, приют…
— У него есть документы, паспорт?
— Зея, он таких слов даже не знает, не слыхивал. В его мире таких понятий нет.
— Молодец парень. Нечего сказать.
— Да, Зея, ты пробудилась. Что же будем делать? Душа — вещь великая, но и опасная. Неведомо куда заведет. Но здесь все люди свои, наши.
— Я сначала испугалась, но потом душа моя сказала: не бойся, они хорошие, они тебя не обидят, но многое дадут.
— Зея, у меня предложение такое. Пока твои родители отдыхают, побудь здесь, с нами. Точнее, завтра я с Марком и кое-кто из компании отправляемся в Тарусу, там у Льва, его родственников, пустеет домик. Просто проведем время; дня три-четыре, наверное.
— Я согласна… Да, Галя, я хотела спросить… Кто-то из ваших выкрикнул, что человек может быть выше Бога… Он что, сумасшедший?
— Да нет… Это Судорогов… Он это так, для кайфа, для создания атмосферы невозможного…
— Атмосферы безумия, что ли?
— Да нет. Что это в тебя запало… Впрочем, там есть потаенный смысл… Гипотетический, конечно…
— Что за смысл?
— Я присутствовала при одном разговоре Судорогова со Львом… Поясню так. В человеке есть образ и подобие Божье, или, как многие считают, просто Бог… Но в мире, который удален от Бога, или от высшей абсолютной реальности, которую люди называют Богом, есть великая тайна, и она заключается в том, что в мире есть то, чего нет в самой этой абсолютной реальности, и в этом смысл его создания. И человек, его высшая сверхидея в том, чтобы разгадать это тайное и внести его в эту реальность. Но если человек, внутри которого — Бог, или высшая реальность, добавляет к ней нечто сверхтайное, постижимое, может быть, только мистически, но что содержится в мире, то какие последствия, выводы из этого? Подумай сама… Выводы здесь могут быть неоднозначные, кстати… Ты что-нибудь поняла? Я же рассказала как можно проще, еще проще невозможно…
— Немного поняла… Чуть-чуть, — слабо проговорила Зея.
— Не бери в голову. А то твоя женская головка улетит в вечность. Надо остановиться. Я, кстати, нашла здесь свою любовь. Это Марк Васильевич, так его по отчеству.
— А я, чтоб успокоиться, выйду замуж за Витеньку.
— Он согласен?
— Он на все согласен.
Воцарилось блаженное молчание.
— Ну, я пойду к своему Марку… — Галя привстала.
— Подожди… Это правда, что внутри человека есть подобие Божье? — тупо спросила Зея, о чем-то думая и не доверяя.
— Еще раз говорю: правда. Но есть и другая правда — человек может быть чудовищем, странным до омерзения, эдаким необъятным во зле… Вот такие мы… — в интонациях Галиного голоса, нежного и бархатного, почувствовалось некое самолюбование… Зея так же тупо кивнула головой.
— Да, подожди, — вдруг проговорила Галя. — Тихо, тихо… Тут есть одно потаенное окошечко… Посмотрим…
Она рукой своей нежной позвала Зею следовать за ней. Они тихонько вышли в темный коридор, куда-то свернули и действительно оказались около маленького окошечка. Окошечко вело в полупустую комнату, мрачную, как Вселенная перед концом мира. Посреди комнаты стоял стол, на нем светилась одинокая свеча, а за столом сидел Афанасий. Перед ним — бутыль водки и стакан. Все это слабо виделось сквозь окошечко. Но не виделись глаза Сверхпокойника, если он в самом деле был таковым. Глаза эти смотрели в никуда. Только наличие водки придавало этой картине мертвенно-живой вид. Видимо, водка была единственным, что соединяло Афанасия с миром и, может быть, по-своему примиряло его с ним, хотя мира он, вообще говоря, не замечал.
Галенька сладко хихикнула про себя, но потом посерьезнела:
— Видишь, Зея, — шепнула она. — Кто-то вынул его из жизни… Но куда?
Зея шепотком в ответ:
— Мы этого никогда не узнаем.
Афанасий между тем запел — свое таинственно-мрачное и непонятное.
— Фактически он не возражает таким быть, — вздохнула Галя. — Пойдем спать… Пора… Тьма кругом…
Они ушли, простились, и Зея осталась одна в своей комнатушке.
Долго, долго не могла заснуть, ворочаясь всем существом под одеялом. Когда заснула, видела во сне свой ум, большой, длинный, как светящийся луч. «С таким умом не пропадешь», — бормотнула она в себе. Однако просыпалась и слышала шорохи где-то за дверью, видимо, во тьме. «Черти, что ли, оживились или Сверхпокойник бродит по дому?» — думалось ей.
…Афанасий и в самом деле бродил по дому. Бродил тихо, как будто это не он выпил полбутылки водки. Его шорохи наводили тишину в доме, как будто все ночные чертенята и страхи попрятались от него в свои норы. Наконец скрипнула дверь, и Афанасий исчез в своей комнате.
Марк Борисов и Галя тоже не могли заснуть сразу, о чем-то нервно беседуя. Только шорохи Афанасия увели их в сон без сновидений…
…Утро медленно вступало в свои права. Зея проснулась рано, и первое, что увидела в окошечко, было не восходящее солнце, а спина Афанасия, удаляющегося по тропинке из сада в какую-то бесконечность. Она вздохнула.
…Утренний чай начался вполне благодушно. Оказалось, что в доме, кроме Зеи, оставались только сам хозяин, Лев Никаноров, Галя с Марком и Судорогов со своей Женей. Накрыли стол Галя с Зеей.
Все бы и продолжалось благодушно, если бы Женя случайно, механически даже, не включила телевизор. Оттуда с каким-то рыком донеслось, что кого-то разбомбили, кого-то расчленили (из текста было понятно, что дело происходило за пределами России, остальное было неясно, так как Женя тут же выключила телевизор).
— И это продолжается бесконечно, всю мировую историю, — заметил Марк. — Одни колониальные войны все превзошли… Мне одна журналистка из Мексики рассказывала…
