– Ты меня видишь? – опешила я.
Мало ли, я его неслабо приложила. Может, он не со мной, а со своим глюком разговаривает, уточнить не помешает.
– К сожалению, да, пародия на блондинку в законе.
Никакого уважения к бессмертным! Редкий экземпляр этот врач, далеко не всем дано видеть наш мир.
– Я не смерть, я купидон, – заранее решила уточнить.
Мужик побледнел, из-за чего шишка на лбу стала еще красочнее.
– Я, конечно, люблю свою работу… но пациентов любить не хочу!
– Да я не по этой части, я…
Неожиданно, как и все гадости в моей жизни, по затылку ударило что-то… что-то, в общем. Я только и успела восхититься гулким пустым звуком, как отрубилась.
В себя меня привел бубнеж над ухом:
– Мы покойники, мы покойники, нас убьют!
– Ты ж вроде бессмертный?
– Не для ее папочки. Хотя… тебя точно убьют, а меня разжалуют в Деды Морозы. Буду в Новый год с косой, обмотанной дождиком, ходить.
Голос показался мне очень знакомым, но на то, чтобы вспомнить, кому он принадлежит, потребовалась целая минута.
– Вячеслав! – рявкнула я. – Я тебя сама убью, алкоголик! Ты меня за что по голове ударил?
Я открыла глаза и… ну да, под мягким местом – металлический холодный стол, на котором совсем недавно валялся в отключке врач. Ненавижу это задание! Флешмоб по шишкам на голове какой-то.
– Вы знакомы? – с интересом спросили мы с врачом хором.
– Учились вместе. А с ним пьем вместе.
А, ну да, с Максом у них тандема не получилось. Нашел себе приятеля из мира смертных.
Сфокусировав взгляд на столе позади «джульеттоубийц», я задохнулась от возмущения! Коньячок, нарезанный лимончик, сахарок… то есть приводить меня в чувство не спешили! Конечно, зачем помогать безвинно пострадавшему купидону.
– На вопрос мой отвечай. За что ты меня так приголубил?
Придется просить помощи у Макса. Папа занят, мама с бабушкой начнут охать и читать нотации, сама себя я лечить не умею, а этому алкоголику драгоценную голову не доверю. Какая-никакая, а моя, даром, что пустая.
– Да мне этот, – кивок на врача, – эсэмэснул, что его тут какая-то тетеха из наших сначала чуть не убила, а теперь грабит. Я только за лимоном в магазин отошел, а тут такое. Пошел спасать.
«Но закусь купить не забыл», – подумала я.
– Тетеха? Грабит?
– А что ты по ящикам забыла?
Я смутилась. Как-то неловко признаться, что работаешь купидоном… а ну как сейчас этот алкоголик откажется влюбляться. И буду бегать за ним по всей больнице, как прошлым летом за восставшим умертвием.
– И что, нельзя было сначала разобраться? Сразу бить. Ты на мой затылок пять лет в академии смотрел!
Бывший сокурсник замялся и отвел глаза. По этим нехитрым признакам я догадалась, что помимо страстного желания спасти собу… кхм… приятеля существовала еще одна причина, по которой меня не торопились будить и вообще как-то не слишком тут жаловали.
Ох, как хорошо, что я отдала Диане запасную косу, а моя осталась при мне! Фирменная подсечка – и Вячеслав оказался на полу, а я сидела на нем сверху.
– И что ты мне сделаешь? – Моя жертва явно не испытывала дискомфорта от такой позы.
Даже кайфовал, похоже. Вот сейчас Максу взбредет в бессмертную голову посмотреть, чем там его личная смерть-катастрофа занимается, и пить Вячеслав отныне будет только из лужи. Превратят в козла и зажарят.
– О-о-о, – многообещающе протянула я. – Сама не знаю, какой из двух вариантов выбрать.
Из кармана достала стрелу. Повертела ею перед лицом парня и скорчила злорадную морду.
– Видишь? Это стрела Купидона. Сейчас всажу вам с дружком по стреле в мягкое место. И будет у вас любовь, морковь и прочие помидоры. А когда мне станет скучно смотреть, как ты гоняешься за ним по всему кабинету с целью заключить в страстные объятия, то запишу это на видео. И покажу в академии, ну и так, Харону скину, он на смертный ютуб зальет.
– Тебе не поверят! – В голосе парня засквозила откровенная паника.
Ну да, я блефовала, Диана же сказала, что бессмертным мои стрелы как слону дробина. Хотя… дружок-то у него смертный, правда, лишить беднягу истинной любви я вряд ли решусь, но Вячеслав пусть помучается.
Тут я вспомнила о своей дурной привычке не чистить память телефона. Залезла в галерею и… ну да, так и есть. Фотки, как пьяный в дупель друг валялся в обнимочку с некромантом, спокойненько лежали в нужной папке. Я с плотоядной усмешкой продемонстрировала компромат бедняге.
– Да поставил я на тебя, дура неадекватная! Всю зарплату поставил! – истерически проорал он. – А прибыли никакой, сотые процента!
Закатив глаза, я скатилась с него и отряхнулась.
– Зараза. А еще другом называешься.
Стив наблюдал за нами в позе доктора из известного смертного сериала: ноги на столе, в руках коньяк, в глазах любопытство.
– Сражение любви и смерти. Поэтично…
– Джульетта, вообще, по части и того и другого мастер.
– Джульетта? – Он поперхнулся коньяком. – Ой, не могу, кто же так тебя приласкал? Смерть Джульетта…
Он залился радостным хохотом, чуть коньяк не расплескал. Можно подумать, купидон Джульетта звучит лучше. Тут сразу ясно, что ничем хорошим любовь с моей подачи не кончится.
– Так зачем ты здесь, Джульетта? Я работаю с ним вон, – кивнул на Вячеслава, – лишняя смерть мне в хозяйстве не нужна. Купидон тем более.
– А мне пофиг. Вы в разнарядке у купидонов, а если продолжите бухать наравне с бессмертным, то скоро появитесь и у смертей.
– И в кого же я должен влюбиться? Здесь вроде никого. – Он с видимым удовольствием закинул в рот дольку лимона, щедро посыпанную сахаром.
– То тело уже уползло.
– Джулька, – голос Вячеслава сочился ехидством, – от тебя опять покойник сбежал?
Я возвела глаза к потолку. И в красках описала встречу со второй половинкой Стивена, хотя тот явно впечатлился предположением приятеля и опасливо поглядывал в сторону холодильников. Но не прерывался, задумчиво потягивая коньяк. И чем меньше коньяка оставалось в его бокале, тем быстрее из задумчивого взгляд становился мечтательным.
– Медсестра, говоришь? Такая рыженькая, с большой грудью?
– Понятия не имею, она была в халате и шапочке. – Я напрягла память, пытаясь оценить размер груди, но разве какая нормальная девушка обращает внимание на чей-то размер груди, кроме своего. – Ладно, где у вас там собрание? Айда! Влюбляться будем.
В конференц-зале было многолюдно, и, как назло, все в белых халатах и голубеньких шапочках. Вот не люблю больницы. Летом я именно в ней встретилась с маньяком Алибеком, кто на этот раз устроит глобальный замес? Вон тот рыжий санитар с кривым ухом? Или вот эта фигуристая блондинка за стойкой в буфете? А может, суровая уборщица, вопящая на очередного беднягу в грязных ботинках?
