– Почему ты не сказал, что собираешься укреплять академию? И что все так серьезно? Думаешь, можно спрятать меня в царстве Аида и делать вид, что ничего не происходит?
– Думал – можно. Но ты и оттуда умудрилась сбежать. Причем удивительным образом выбрала момент, когда я не мог твой побег отследить. Кстати, миленькое платьице. Стараешься для подставного жениха?
– Что значит отследить? – Я с подозрением прищурилась. – Я не чувствую никаких следилок…
Тут мой взгляд упал на кольцо.
– Ты на кольцо следящее заклинание навесил? Да? А камеры и электрошока там нет? Ну, для верности?
– Какой верности?
– Моей. Парню улыбнулась? На тебе двести двадцать!
– Не драматизируй. Мы с твоим отцом за тебя волнуемся.
– Вот и женитесь друг на друге.
Показала нахалу язык и мгновенно переключилась на другое:
– Так что? Каков план?
– Ты едешь к бабушке.
– Не так я себе представляла конец света, но определенная ирония в этом есть.
– Берешь свою эту Софию – и к Мельпомене. С Хелен и Персефоной я разберусь сам.
– Нет! – Я топнула ногой.
– Джульетта! – рявкнул отец, который, конечно же, незаметно нас все это время подслушивал.
– Я взрослая! Вы не можете меня запереть, я хочу посмотреть!
Они переглянулись.
– Знаешь, мне кажется, если она будет на виду, то принесет значительно меньше разрушений. Я смирился с тем, что придется восстанавливать город после набега Голода, но не готов делать это еще и после дочери.
– Хорошо, – Макс повернулся ко мне, – правила меняются. Из здания – ни ногой. Если что-то начнется, держись подальше от окон. И переоденься, ты меня отвлекаешь.
– Есть, генерал! Буду подавать вам снаряды с майонезом и баррикадировать ворота партами!
– Из здания – ни ногой.
– Ну ладно, тогда забаррикадирую кафедру, всегда мечтала это сделать.
– И почему из всех девушек академии я выбрал именно ее?
– Кончайте упражняться в остроумии. Голод прислал свиток.
Забыты оказались все обещания и наказы, я неслась в кабинет ректора вперед ректора. И все время, что Макс читал свиток, заглядывала ему через плечо, сопя в ухо.
– Он требует выдать ему Хелен в обмен на неприкосновенность города смертей, – подвел папа итог.
Но на самом деле еще и выругался, а я чуть было не полезла за блокнотом, чтобы записать кучу новых слов.
– И что будете делать?
Макс пожал плечами.
– Ничего. Пока у Голода нет Ангела Апокалипсиса, он ничего не сможет сделать бессмертным.
– А смертным? – Я закусила губу.
Папа тяжело вздохнул, и мне вдруг стало до ужаса обидно за соседний мир. Даже один всадник может устроить там глобальный шухер в рамках своей специализации, и Голод точно знал, как подвести все к критической точке.
Бессмертие. Перенаселение. Нехватка еды. Голод. Конец света для смертных.
При желании эту цепочку можно ускорить в тысячи и даже сотни раз. Он готовил апокалипсис сразу для обоих миров, чтобы царить на руинах, но тот факт, что бессмертных не так легко победить, не поменяет его планов.
Я немного времени провела в мире смертных, но все равно его любила. Наша жизнь была бы другой без смертных штучек, без смартфонов, контрабандных книжек, денег, шмоток и так далее. Без походов в тот мир, без веселых приключений. Если мир смертных захлестнет апокалипсис, мы сначала захлебнемся в работе, а после потеряем смысл жизни.
– Мы были к этому готовы, сколько ни отодвигай конец света, он должен случиться. Смертные давно его предсказывали, – разумно заметил отец. – Хотя я надеялся, он произойдет не при моей власти.
– Макс! – воскликнула я. – Ты ведь не можешь так просто сдаться!
– Какие твои варианты?
С тяжелым вздохом я была вынуждена признать, что вариантов нет. Любая масштабная битва на территории смертных привлечет к нам внимание, и это тоже будет своего рода апокалипсис. А на нашу территорию Голода не затащить.
– Я не знаю, что делать, – упавшим голосом произнесла я. – Сдаюсь.
* * *
Не знаю, верила ли Хелен в загробную жизнь и наказания после смерти, но определенно уже раз десять прокляла момент, когда стала бессмертной. В этот вечер она окончательно прекратила притворяться милой:
– Если бы я только знала, что мне придется сутками торчать в твоей компании, я бы вплавь добралась до Аида!
– У бабушки где-то были ласты, – ответила я. – Найдем – поплывешь.
Дом встретил тишиной, темнотой и запахом пирожков, которые Мельпомена заботливо оставила для нас. В душе появилась теплота: пусть бабушка в составе передвижной деревни порой доводит меня до нервного тика, она все равно бабушка. Не напечь дорогой внучке пирожков – выше ее сил.
Ладно, вру, она купила их в пекарне по соседству, но пирожки все равно вкусные.
– И что мы будем делать в этом убожестве?
– Прятаться, – пожала я плечами. – Голод тебя ищет, здесь Голод тебя не найдет. Бабушка и Офелия уехали, так что слушай правила: свет не включать, не выдавать своего присутствия и сидеть тихо как мышка. Читать можно в кабинете, там нет окон. Еды полно. Мы здесь на пару дней, не больше.
А вот теперь мне хочется придушить Хелен совсем не потому, что она – бывшая Макса. А потому, что нахалка уселась на диван и сложила ноги на любимый бабушкин столик. Ничего. Это ненадолго, совсем чуть-чуть. Я ведь хорошая девочка, я выполняю указы магистра Смерть. Заем злобу пирожком, а там, глядишь, и рассосется все.
– Так что, вы все-таки вместе? – спросила Хелен, увязавшись за мной в столовую.
– Да.
– И что он в тебе нашел?
На это я вспомнила диалог, состоявшийся перед нашим отбытием к бабушке. Тогда мы с Максом заныкались под лестницей, чтобы попрощаться без лишних (а по факту – отцовских) глаз и ушей, и я задала ровно такой же вопрос:
– Что ты во мне нашел?
Макс пожал плечами.
– С тобой весело.
– И все?
– Пока – все. А если не будешь слушаться, то этим «все» и закончится.
Но я не стала пересказывать этот разговор Хелен, жирно будет.
Пирожки с кофейком, книга при свече, сгущающиеся сумерки, переходящие в ночь. Я бы даже назвала вечер романтичным, если бы не постоянное ожидание чего-то нехорошего. Очень надеюсь, что Голод там икает, его толпа народа поминает недобрым словом.
Сон сморил меня в третьем часу, свеча погасла. В отсутствие источников света в кабинете царила кромешная тьма. За неимением зрения слух и обоняние обострились. Так что от тихого-тихого звука шагов я подскочила так, словно рядом взорвалась банка со сгущенкой. Собственно, мне как раз снилось, что я ее варю.
