– Всеволод Федорович! Да один-единственный снаряд главного калибра «Адзумы» – и мой крейсер пойдет на дно! Вы же поймите меня… Я уж не говорю про «Лену»! Если бы Рейн этот снаряд словил, то оставил бы весь наш отряд сидячими утками без угля…
Сухотин что-то говорил еще, но Петрович его уже не слышал. Этот человек больше был ему не интересен.
«Бесполезно. Тихо гнать? Или что? Суд чести? Ну, Василий, пожалуй, его бы просто шлепнул посредством дуэли… Да и Рейн, поговаривают, может… Нет, это, пожалуй, сейчас перебор. Торопиться не будем. Пока просто в отпуск по болезни. Скорее всего, типичный представитель породы «командиров для мира», увы, именно их и штампует сейчас система. Негативный отбор. Как и у нас там. Ну, да этого „у нас там“, теперь уже не будет. И слава богу, наверное… Или Вадикову папочке вкупе с одним олигархом! Э-эх… Так ведь и не построит, бедолага, самую большую яхту XXI века!»
Петрович вдруг поймал на себе растерянно-настороженный взгляд Сухотина, которому улыбка, скользнувшая по губам контр-адмирала, показалась неуместной, после всех доводов и аргументов, которые он так тщательно излагал.
«Так, господин-товарищ Руднев, хорош ностальгировать! Что у нас тут получается в сухом остатке… Дрянь дело. Он-то в этом, может, и не виноват, но мне на мостике крейсера такой капраз на хрен не сплющился…»
– Иван Владимирович… Любезный. На мой взгляд… да ведь вы больны! Давайте-ка сейчас вас доктор осмотрит скоренько, и если я прав, то лекарства пропишет, подлечит. В Крыму отдохнете, поправитесь, да и вернетесь к нам, грешным, япошек колотить!
– Всеволод Федорович! Но… Мы… Я… Я что-то не то сказал?
– Довольно, мой дорогой, спасибо. Вы свободны, вот выправлю сейчас направление к врачу… Берите, но не тяните с этим. Он вас осмотрит и скажет свое мнение о состоянии вашего здоровья. Если здоровы – вернетесь к исполнению обязанностей командира крейсера. А с больного человека – какой спрос…
Когда обескураженный Сухотин покинул кабинет, Руднев снял трубку телефона.
– Коммутатор? Медчасть!
– Добрый денек, Вячеслав Степанович, это Руднев беспокоит. Сейчас к вам подойдет каперанг Сухотин. Да, я послал. Есть у меня подозрение, что у него нервное расстройство на фоне общего истощения организма. Длительный переход в тропиках, нервное напряжение, бой этот, неудачный. Просто перенапрягся человек. Вы его осмотрите, и если мои подозрения подтвердятся, устройте Ивану Владимировичу отпуск по состоянию здоровья на полгода. Крым или Кавказ. Отдохнет человек на курорте, подлечится. А там, глядишь, и вернется к исполнению обязанностей. Угу… верно все поняли. До свидания! И вам не болеть…
– Коммутатор. «Корейца»!
– Вахта! Командующий эскадрой на проводе. Связь с командиром корабля…
– Добрый день, Павел Андреевич! Руднев беспокоит. Скажите, на ваш взгляд старший офицер Засухин способен командовать крейсером? А Анатолий Николаевич подготовил себе замену? Да, открылась вакансия, но только вы ему не говорите ничего пока, просто вечером направьте ко мне, чаи погоняем, поговорим…
После решения кадрового вопроса с «Авророй» и распределения работ на кораблях на первоочередные и «терпящие отлагательства» (в последний пункт попал и ремонт трофейного японского эсминца, уже получившего имя «Восходящий», но опять выброшенного из дока – ремонт крейсеров был более приоритетной задачей) настало время главного – планирования будущих операций.
В который раз Петрович поймал себя на том, что он полностью сменил приоритеты. То, что в Москве перед компом казалось самым главным – перевооружение кораблей и смена тактики, сейчас стояло на последнем месте в списке. Ну какой смысл перевооружать корабли и мечтать о красивых и эффективных маневрах при таком уровне подготовки матросов и командиров? Первым все равно из чего промахиваться, из старой восьмидюймовки или новейшего орудия Виккерса, а вторые… Тут еще хуже все, увы. Только на обучение сносному маневрированию ВОКа ушли месяцы. А теперь, с приходом «Осляби» и «Авроры», надо начинать мочало с начала… Напиться, что ли? Так и этого нельзя, сегодня еще в штабе веселье предстоит. Небогатов, Хлодовский, Щеглов и Гревениц уже извелись, поди…
– Господин контр-адмирал, к вам Лейков, прикажете пустить? – раздался из приоткрытой двери голос флаг-офицера.
– Да уж, конечно… – задумчиво потянул Руднев, прикидывая, что именно опять могло понадобиться от него человеку, который, собственно говоря, и заварил всю эту кашу с перемещениями в прошлое. До сегодняшнего дня лже-Лейков старался не попадаться на глаза Петровичу без крайней необходимости. Так что его визит был для Руднева сюрпризом и весьма интриговал. После должного приветствия бывший профессор перешел к делу.
– Всеволод Федорович, это вы в Питер Вадику отправляли мои соображения по поводу того, чем я могу помочь Русскому флоту?
– Ну, положим, не Вадику, а доктору Банщикову, лицу, приближенному к императору, без пяти минут отцу русского дворянства и тому подобное, не забывайтесь… Да, отправлял, для участия в умственном штурме, что мне одному-то голову ломать? А в чем, собственно, дело? Только быстро, у нас в штабе через час кое-что намечено, опаздывать никак не могу.
– Это для вас он «особа приближенная», а я его с пяти лет знаю. На глазах вырос, можно сказать. Ну, да не суть. Просто ему моя идея с магнитными минами понравилась, и он…
– Стоп. В эту войну нам это физически не успеть, это же на годы работа. Дай бы бог к Первой мировой поиметь надежно работающий образец прибора, достаточно компактный для установки в мину. Ведь обсуждали мы это уже с вами! Чего опять-то, по второму разу?
– Нет, я не про мину. Просто нашему мальчику…
Руднев поперхнулся чаем и сделал мысленную заметку: надо будет обязательно напомнить Вадику, кто он есть такое, по версии Фридлендера.
…пришла в голову идея, как можно эти наработки использовать при Дворе…
– Что?! Использовать магнитные мины? При нашем царском Дворе? Не в Токио? Хотя я, конечно, и сам готов там половину перемочить, но ведь они-то, в отличие от кораблей, магнитного поля Земли не возмущают. Только народные массы, своим образом жизни и жадностью, точь-в-точь как наши олигархи и госчинуши двадцать первого века.
– Нет-нет! Не мины, конечно, магнитный колебательный контур. У него кроме мин есть еще пара интересных применений, вот о них меня Вадюша в телеграмме и спросил. Но чтобы это все собрать и запустить, мне надо быть в Питере самому… Может, отпустите?
Спустя полчаса, взяв с Лейкова клятвенное обещание закончить монтаж и отладку новых радиостанций на всех кораблях эскадры перед отбытием в Питер, Руднев в принципе согласился на его отъезд в столицу. Дело, если оно выгорит, и правда того стоило. А во Владике Лейкову больше работы не оставалось, даже подшипники на «Варяге» поменяют и без него. Это же не радиотехника, а простая паровая машина тройного расширения, по ней и тут спецов хватает.
* * *
