– Никак нет, господин капитан первого ранга, – увидев, что командир на взводе, штурман строго соблюдал субординацию, – если они сохранят радиус циркуляции, мы разойдемся в пяти кабельтовых. К тому же истребитель снижает ход, наверно, из-за потери давления пара.
В следующие пару минут на верхней палубе и мостике «Ицукусимы» все были заняты рассматриванием приближающихся русских кораблей. Вспомогательный крейсер не только не отвернул, но и открыл огонь с невообразимой для купца дистанции в шесть миль. И хотя снаряды легли не ближе пяти кабельтовых от крейсера, командир приказал перенести огонь с миноносца на транспорт, а сигнальщикам «осмотреться по горизонту».
Русская пара «крейсер-купец – миноносец» вела себя слишком нагло. Зная об истории с «Идзумо», которого русский вспомогательный крейсер «отманил» от конвоя на живца, Кимура заподозрил подвох. Он ожидал увидеть на горизонте дым другого корабля, который и должен был атаковать транспорты, когда «Ицукусима» погонится за наглецом. Но сигнальщики упорно докладывали: «Горизонт чист!» Возможно, русские планировали атаковать купцов, но их эсминец пока не пытался обойти «Ицукусиму», да и на каждом японском грузовом судне теперь было по паре трехдюймовок. Как раз на случай атаки шального русского миноносца…
Коки ожидал чего угодно, но никак не крика с палубы кого-то из матросов:
– Дестроер пустил мины!
– Какой, русский? До него же еще три мили!
– Нет, наш выпустил!!!
– Зачем? Может, у них пожар рядом с минными аппаратами и они их просто разряжают в море, пока мины не взорвались от перегрева, – задумчиво начал было минный офицер крейсера, но доклады и просто вопли с палубы и мостика посыпались один за другим.
– Они по нам стреляют!
– Две мины идут на крейсер с правого борта!
– На нем подняли русский флаг! – последний крик слился с разрывом под мостиком малокалиберного снаряда. А чуть позже с правого борта донеслось паническое:
– Мины идут прямо на нас! Да ворочайте же ради всех демонов!
Кано еще успел приказать положить руль лево на борт до упора и дать полный назад, но когда он кричал артиллеристам, чтобы они перенесли огонь на ближайший истребитель, «Ицукусиму» подбросило взрывом первой мины. На палубу обрушились тонны воды, а резкий толчок сбил с ног почти всех находящихся на мостике.
Сорвавшийся на фальцет крик командира: «Доклад о повреждениях, срочно!» – был прерван сотрясением и громовым раскатом второго торпедного попадания…
– С нами – кончено. Эти гэйдзины провели нас, как… Как… – Кимура, не договорив, досадливо сплюнул. – Все наверх! Спасаться по способности! Поторопитесь, господа…
После двух подводных взрывов старый корабль со скрипом и грохотом стремительно повалился на правый борт, опрокинувшись спустя три минуты. Его орудия успели всадить в «Восходящий» лишь один 120-миллиметровый снаряд…
Пока «Беспощадный» гонялся за последним японским транспортом, а шлюпки с «Москвы» подбирали остатки экипажа «Ицукусимы», на мостике вспомогательного крейсера Колчак втолковывал ее командиру свои мысли по поводу их дальнейших действий. При этом он изрядно мешал корабельному врачу, пытавшемуся перевязать его правую руку, слегка задетую шальными осколками.
– Слушайте, у вас на борту дюжина мин, я в курсе, что именно вам во Владивостоке загрузили на борт. А поскольку вы купца поведете… Думаю, что этот все же сдастся. После того как Римский-Корсаков первые два подорвал минами, как только те открыли огонь, этот даже не пытается стрелять, просто уходит… – Колчак скрипнул зубами – доктор нащупал наконец осколок и выдернул его пинцетом, а единственной анестезией был стакан водки, – то задача на минную постановку у вас летит к черту.
– Ну, как вы помните, это лишь один из запасных вариантов наших действий. Если по-крупному не выгорит. Теперь же…
– А что нам сейчас, собственно, мешает и эту работенку сделать? Пока вы его ведете, в это время я успею добежать до Чемульпо. Шесть штук хоть в перегруз, но возьму. Как раз до утра вывалю им «икру» на фарватере и примерно милях в ста к норду от Дажелета догоню вас. Вы же с трофеем быстрее десяти узлов все равно не пойдете, а я медленнее двадцати не планирую. Только угольком надо «Восходящий» догрузить по максимуму. Ну не везти же нам обратно во Владивосток кучу гальваноударных мин, в конце концов?
– Александр Васильевич, вам что, лавры второго Руднева покоя не дают? – недовольно проворчал уже готовый сдаться начальник отряда. – В один выход вам подай и утопленный крейсер, и минную банку? У вас же почти полборта снесло, куда вам соваться на этом решете в японский порт, да еще вокруг Кореи и обратно на нем топать?
– Ну, положим, порт не японский, а корейский, – по части упрямства на килограмм веса с Колчаком могло поспорить только одно существо – осел, – да и кто меня ночью, на японском миноносце за своего не примет-то? Риска минимум, польза – налицо. Что до Руднева, так он сам говорил – «побольше инициативы»! А дыру залатаем, пока ваши будут уголь таскать.
– Хорошо. Я в принципе не возражаю. Но давайте дождемся Федора Воиновича. Как-никак, а вы в его прямом подчинении. Если все-таки идти к Чемульпо, то только вам вдвоем, мало ли что. По шесть подарков на каждого навьючим, погода позволяет. А уж там смотрите по обстоятельствам: может, Артур вам после будет добежать проще. Телеграмму мы им отобьем, чтоб за японцев не приняли. Вашего «Восходящего» в первую очередь. Позывные у вас на борту есть? Хорошо… Только, Боже упаси, не вздумайте подходить к крепости ночью или в сумерки. «Новик» разбираться будет уже после того, как расстреляет вас! Это не шуточки, знаете ли.
Воспоминания об участии в войне
с Японией лейтенанта А. В. Витгефта,
младшего минного офицера эскадренного
броненосца «Сисой Великий»
Морской сборник, №№ 2, 3 за 1920 год
Из-за случавшихся поломок в пути было решено оставить в Суде, под присмотром транспорта «Горчаков», наши три «циклона» для ремонта. Шторм в Бискайке, беганье со щитами, а в последние дни минные атаки раздергали их машины совершенно. Без заводских запчастей им дальше идти было нельзя. Вероятно, они присоединятся ко второму отряду, тем более что, как мы слышали, на Балтике готовились к походу на восток еще три таких же миноносца, что с нами выйти не успели. Значит, скорее всего, пойдут за нами все вместе.
При подходе к Порт-Саиду телеграфная станция «Сисоя» начала принимать какие-то радиограммы, на нашей волне, но шифром и подписанные «Три Святителя». Я решил, что у радиотелеграфиста от жары помутилось сознание, и сам прочел ленту – действительно: «Три Святителя»! Но этого быть не могло! «Три Святителя» должен находиться в Черном море и не может пройти Босфор, неужели его телеграфную станцию слышно оттуда? А слышимость была отличная. Опять чертовщина какая-то, как с «Камчаткой» у Доггер-банки.
