«Неважно! Что сделано, то сделано. Теперь планета переместилась, и власть всей Земли неспособна предотвратить наказания, которым тебя подвергнут».
Келли старался придать голосу твердость: «Наказания? Что вы имеете в виду?»
Он услышал шорохи за спиной – звуки приближающихся шагов. Келли обернулся. Черные ризы сливались с черными драпировками храма, призрачно-белые лица словно плавали в воздухе.
«Тебя убьют», – сказал жрец. Келли смотрел в неподвижное мертвенное лицо. «Если тебя интересует, каким именно образом тебя убьют…» Жрец разъяснил леденящие кровь подробности – у Келли пересохло во рту. «Тем самым твоя казнь послужит уроком для других исчадий Земли, чтобы они никогда не отваживались на такие преступления».
Вопреки самому себе, Келли попытался протестовать: «Вы получили камень! Вот он лежит… Если для вас так важно меня убить, убейте – но…»
«Странно! – произнес жрец Ханя. – Вы, исчадия Земли, боитесь боли больше всего, что можете себе представить. Страх – ваш смертельный враг. Мы ничего не боимся…» Жрец взглянул на высокое черное зеркало и слегка поклонился: «Не боимся никого, кроме Великого Бога Ханя».
Келли смотрел на блестящую черную поверхность: «Какое отношение это зеркало имеет к вашему богу?»
«Это не зеркало. Это проход в страну богов. Каждые семь лет жрец идет туда, чтобы принести освященный Глаз в жертву Богу Ханю».
Келли пытался что-либо разглядеть в глубинах зеркала: «Что там, дальше? Какая страна?»
Жрец ничего не ответил.
Келли рассмеялся – резко, жестко – голосом, незнакомым ему самому. Он бросился к жрецу и нанес кулаком удар, вложив в него всю свою силу и весь свой вес. Удар пришелся по тому месту, где у человека была бы челюсть. Келли почувствовал, как треснуло что-то сухое и хрупкое. Жрец вихрем отлетел и повалился, запутавшись в черной ризе.
Келли повернулся к жрецам, стоявшим в нефе – те ахнули от ярости. Отчаявшись, Келли не чувствовал никакого страха. Он снова расхохотался, протянул руки к подушке и схватил оба самоцвета: «Великий Бог Хань живет за зеркалом и перемещает планеты, получая зеленые безделушки? У меня два самоцвета – может быть, Хань переместит планету и для меня…»
Он подскочил к черному зеркалу, протянул руку и почувствовал мягкую податливую поверхность – нечто вроде воздушной завесы. Келли застыл – его охватил внезапный трепет. За зеркалом ожидала неизвестность…
Сзади подступала первая когорта жрецов Ханя. Здесь, в храме, все было известно заранее.
Келли не мог задерживаться. Смерть есть смерть. Если он умрет, проходя через черную завесу, если он задохнется в безвоздушном пространстве – по меньшей мере, такая смерть наступит легко и быстро.
Он наклонился вперед, закрыл глаза, затаил дыхание и прошел через завесу.
Одним шагом Келли преодолел чудовищное расстояние. Такое расстояние нельзя было выразить в километрах или в часах – оно исчислялось лишь в абстрактных, иррациональных количествах.
Он открыл глаза. Глаза видели. Он не умер… Или умер? Келли шагнул вперед, почувствовал твердую поверхность под ногами. Опустив глаза, он обнаружил стекловидный черный материал – в нем разгорались, мерцали и гасли небольшие искры. Созвездия? Вселенные? Или просто искры?
Он сделал второй шаг – как далеко он шагнул? На метр? На километр? На световой год? Он двигался с невероятной легкостью человека, идущего во сне.
Келли стоял на верхнем краю амфитеатра – чаши, подобной лунному кратеру. Еще один шаг привел его в центр амфитеатра. Он остановился, пытаясь убедить себя в том, что все еще находился в полном сознании. Кровь с шумом стучала в ушах. Он покачнулся – и упал бы, если бы здесь существовала сила притяжения. Но ее не было. Ступни примыкали к поверхности благодаря какому-то таинственному воздействию, подобного которому он никогда не испытывал. Кровь продолжала пульсировать у него в ушах. Кровь циркулировала – значит, он был жив.
Обернувшись, он посмотрел назад – и в глазах потемнело: он не мог ничего разглядеть. Повернув голову вперед, он сделал еще один шаг…
Он во что-то вмешивался, оказался не на своем месте. Келли внезапно ощутил, что его присутствие раздражает неких огромных существ.
Он посмотрел вокруг, на стекловидную поверхность – едва заметные лучи серого света просачивались сверху и фокусировались в том углублении, где он стоял. Пространство было огромным, безграничным, лишенным перспективы.
Келли увидел – скорее почувствовал, нежели увидел – существ, которых он потревожил: дюжину нависших, расплывчатых гигантских форм.
Одна из форм породила мысль – смысловое сообщение проникло через пространство в мозг Келли и волей-неволей выразилось в словах: «Что это? Из какого мира?»
«Из моего», – судя по всему, на вопрос ответил бог Хань. Келли переводил взгляд с одной формы на другую, пытаясь определить, где находился ответивший бог.
«Убери это сейчас же…» – в голове Келли возникла неразбериха впечатлений, не находивших словесного выражения. «Нам нужно решить вопрос о…» И снова в мозгу Келли промчался вихрь идей, не поддававшихся переводу. Келли чувствовал, что на нем сосредоточил внимание Хань – и, завороженный, стоял, ожидая неминуемого уничтожения.
Но при этом он вытянул вперед обе руки, державшие самоцветы – зеленое сияние камней проникало между его пальцами. Келли воскликнул: «Подождите! Я пришел, чтобы мою планету переместили на прежнее место! И у меня есть драгоценности, я могу заплатить…»
Он ощутил в уме зловещее давление воли Ханя – оно усиливалось, становилось невыносимым; Келли беспомощно застонал от мучительной боли.
«Подожди!» – послышалась спокойная мысль, трансцендентно ясная и безмятежная.
«Я должен его уничтожить! – возразил Хань. – Это враг тех, кто приносит мне дары».
«Подожди! – удержала его еще одна из гигантских теней, и Келли показалось, что он уловил в этой мысли оттенок враждебности к Ханю. – Мы обязаны судить справедливо».
«Зачем ты здесь?» – спросил у Келли лидер богов.
Келли сказал: «Жрецы Ханя убивают людей моей расы с тех пор, как переместилась планета, на которой мы живем. Это неправильно».
«А! – возникла мысль-восклицание противника Ханя. – Приносящие дары Ханю повинны в порочных, неестественных деяниях».
«Ничтожный, незначительный вопрос, – донеслись беспокойные мысли другой гигантской тени. – Хань должен защищать тех, кто приносит ему самоцветы».
И Келли уловил нечто подразумевавшееся в этих мыслях – а именно, что приношение самоцветов имело жизненно важное значение – боги не могли жить без самоцветов!
Противник Ханя настаивал на обсуждении вопроса: «Несправедливость, допущенная Ханем, должна быть устранена».
Лидер богов размышлял. И теперь Келли ощутил лукавую мысль – очевидно адресованную ему одному. Мысль эту сформировал противник Ханя: «Вызови Ханя…» – продолжение мысли можно было приблизительно истолковать как «на дуэль» или «на поединок». «Я тебе помогу. Успокой свой ум». Лихорадочно пытаясь найти возможность спасения, Келли заставил себя расслабиться и почувствовал, как в его мозг опустилось нечто вроде влажной тени – мозг впитывал эту тень, вмещал ее… Все это продолжалось лишь одно мгновение. Связь прервалась.
