«Зомби! – пробормотал другой. – Ожившие трупы».
Алоис поднял руку: «Тихо!»
Из оврага слышались скорбные восклицания троглодитов, шорох спотыкающихся, шлепающих шагов.
Горцы пригнулись, прячась в тени. На гребень холма поднимались силуэты сутулых неуклюжих фигур, передвигавшихся на ощупь – они отшатывались от солнечных лучей, зажимая глаза руками.
Затрещали, задымились ружья; псов снова спустили. Собаки прыжками взбежали по склону и скрылись за гребнем отрога. Отдуваясь, деревенские жители поднялись вслед за собаками к основанию огромного каменного навеса под утесом и там резко остановились. В основании утеса зиял провал. В провале кишели тела с бледными глазами – они шатались и содрогались, но упорно продвигались вверх сантиметр за сантиметром, шаг за шагом.
«Динамит! – кричали горцы. – Несите динамит и бензин, их надо жечь, взрывать!»
Эти планы, однако, остались неосуществленными. Прибыл комендант французского оккупационного гарнизона с тремя взводами солдат. Рассмотрев трещину под скалой и устрично-бледные лица с устрично-мутными глазами, комендант всплеснул руками и продиктовал срочное сообщение, адресованное главному штабу в Инсбруке, после чего приказал деревенским жителям забрать ружья и удалиться.
Горцы молча ушли. Бравые солдаты-французы в небесно-голубых шортах брезгливо заняли позиции вокруг, а наспех сооруженное ограждение из колючей проволоки позволило удерживать троглодитов на участке, непосредственно примыкавшем к провалу под скалой.
В опубликованном 18 апреля выпуске газеты «Инсбрук-курьер» содержалась скептическая заметка:
«Сегодня сообщили о странном племени горных отшельников, живущих в пещере под горой Кройцберг поблизости от Тедратца. Местные жители находятся в полном замешательстве. Полиция из Тедратца проводит расследование с помощью подразделений французского гарнизона».
Другой, не столь осторожный отчет передали по каналам телеграфного агентства новостей:
«Инсбрук, 19 апреля. Странное племя появилось из расщелин под горой Кройцберг, неподалеку от Инсбрука в Тироле. Сообщается, что это безволосые слепые человекообразные существа, говорящие на непонятном языке.
Согласно неподтвержденным известиям, испуганные жители находящейся неподалеку деревни Тедратц напали на троглодитов и, несмотря на отчаянное сопротивление последних, загнали их обратно в пещеры.
Французские оккупационные войска объявили карантин и никого не пропускают в долину Кройцерталь. Атташе полковника Куртена отказывается подтвердить или опровергнуть слухи о появлении троглодитов».
Руководители регионального бюро телеграфных агентств подвергли это сообщение длительному критическому анализу. Почему бы французские оккупационные войска вмешивались в то, что на первый взгляд было исключительно гражданским нарушением общественного спокойствия? Что там нашли? Тайную колонию военных преступников? Вряд ли. Что же, в таком случае? Таинственную расу троглодитов? Очевидный вымысел. Из всего этого могла получиться сенсация – хотя, скорее всего, никакого скандала там не было. Так или иначе, поздно вечером 19 апреля конвой из четырех автомобилей стал подниматься вверх по долине Кройцерталь – в машинах ехали репортеры, фотографы и несколько случайно оказавшихся в Инсбруке членов Комиссии ООН по делам национальных меньшинств.
Извилистая дорога в Тедратц поднималась по зеленым лугам и сказочным еловым лесам, минуя маленькие альпийские деревни; тем временем массивная заснеженная вершина Кройцберга постепенно вздымалась в небе все выше.
В Тедратце пассажиры вышли из машин и направились в гору по уже получившей известность тропе, но их почти сразу же остановила баррикада, охраняемая французскими солдатами. После того, как репортеры и фотографы предъявили удостоверения, их пропустили. Членам Комиссии ООН нечего было предъявить, и командовавший баррикадой сержант вежливо отказал им в доступе.
«Но я – должностное лицо Организации Объединенных Наций!» – возмущенно кричал представитель Комиссии.
«Вполне может быть, – резонно отвечал сержант. – Тем не менее, вы – не журналист, а я получил недвусмысленный приказ». Разгневанному чиновнику из ООН предложили подождать в Тедратце, пока из лагеря не поступят дальнейшие указания полковника Куртена.
Представитель Комиссии ухватился за использованное сержантом выражение: «Вы сказали „из лагеря“? Как это может быть? Я думал, речь идет всего лишь о пещере, о провале под горным утесом».
Сержант пожал плечами: «Месье комиссионер может выдвигать любые предположения, сколько ему вздумается».
Рядовому поручили проводить репортеров и фотографов – они стали подниматься по тропе; косые желтые лучи вечернего солнца отбрасывали длинные тени еловой рощи.
Журналисты весело болтали и обменивались шутками. Через некоторое время, однако, их отряд выдохся, так как тропа круто поднималась в гору, а люди, привыкшие подолгу сидеть за столом, существенно уступали горцам в выносливости. Они остановились у часовни, чтобы передохнуть.
«Сколько еще идти?» – спросил фотограф.
Солдат указал на высокий гранитный утес, проглядывавший за елями: «Недалеко, сами увидите».
Газетчики снова пустились в путь и тут же наткнулись на взвод солдат, натягивавших колючую проволоку от одного дерева к другому.
«Карантин перемещают в третий раз, – заметил через плечо проводник. – Каждый день ограждение устанавливают все дальше от пещеры. Это… – француз задумался, подыскивая подходящее выражение, – внушает опасения».
Шутки смолкли, веселье улеглось; журналисты внезапно почувствовали прохладу вечернего горного воздуха и присматривались к происходящему за еловой рощей.
Они зашли на территорию лагеря; их провели к полковнику Куртену, маленькому, возбужденно подвижному человеку. Полковник взмахнул рукой: «Вот, друзья мои – то, что вы хотели увидеть. Смотрите во все глаза – вашими глазами это увидит мир!»
Три минуты журналисты удивленно смотрели, вполголоса обмениваясь замечаниями, пока Куртен покачивался на носках ботинок.
«Сколько их здесь?» – спросил кто-то наконец.
«По последней оценке – двадцать тысяч, и каждый день прибывает все больше и больше. Причем все – из этой небольшой пещеры, – он вскочил на цыпочки и указал пальцем. – Невероятно, где они там помещаются? Но вылезают и вылезают, как кролики из шляпы фокусника».
«Что они едят?»
Куртен развел руками: «Откуда я знаю? Я не даю им никакой еды – у меня ее нет, бюджет не позволяет закупать дополнительную провизию. Но я не лишен сострадания. Как видите, я велел растянуть брезентовые полотнища, чтобы защищать их от солнечного света».
«Надо полагать, бледная кожа делает их чувствительными?»
«Чувствительными? – Куртен возвел глаза к небу. – Солнце обжигает их, как огонь».
