«Точно без двенадцати одиннадцать».
«Да-да…» – шериф кивнул, взглянув на меня с некоторым подозрением. После этого я решил больше не предоставлять добровольно никаких сведений. Как бы то ни было, подозревать меня не было ни малейших оснований.
«Думаю, – сказал шериф, – что лучше подождать до рассвета, после чего мы обследуем место происшествия повнимательнее».
«Если вы зайдете в обсерваторию, я мог бы заварить кофе, – предложил я. – Здесь, на ветру, можно и простудиться».
Как только наступил рассвет, шериф позвонил к себе в управление, и на гору заехала машина скорой помощи. Задали еще несколько вопросов, сделали несколько фотографий, после чего тело увезли.
По всей стране газеты публиковали заметки о «невероятной случайности». Многие журналисты не преминули отметить иронию судьбы: астроному, «охотнику за кометами», прилетело по голове кометой. Конечно, метеорит никак нельзя называть «кометой», причем доктор Пэтчер не интересовался кометами, но в разгаре сенсации такие соображения никого не интересовали – надо полагать, с точки зрения общественности такие мелочи не имеют значения.
Президент университета позвонил мне, чтобы выразить соболезнования: «Вы займете место Пэтчера, конечно. Надеюсь, вы не откажетесь, руководствуясь ложной скромностью. Я уже говорил с Кэткасом, и он согласился заместить вас на прежней должности».
«Благодарю вас, сударь, – сказал я. – Сделаю все, что смогу. Пользуясь вашей поддержкой и с помощью Кэткаса постараюсь достойно продолжать работу Пэтчера – в самом деле, бедняга Пэтчер вполне заслужил, чтобы первую обнаруженную нами новую звезду назвали в его честь».
«Превосходно! – отозвался президент. – Ваше назначение будет утверждено безотлагательно».
Итак, жизнь пошла своим чередом. Я удалил заметки и книги Пэтчера из профессорского кабинета и заменил их своими. Явился молодой Кэткас, и меня порадовала скромность, с которой он воспринял привалившую ему удачу.
Прошла неделя, и шериф пришел ко мне домой.
«Заходите, шериф, заходите! Рад вас видеть. Присаживайтесь!» – я освободил стул от лежавших на нем журналов.
«Спасибо, это очень кстати», – шериф осторожно опустил на сиденье свое пухлое маленькое тело.
К тому времени я еще не совсем покончил с завтраком: «Не желаете ли чашку кофе?»
Шериф поколебался: «Нет, лучше обойтись без этого. Не сегодня».
«Так по какому делу вы пришли, шериф?»
Он положил ладони на колени: «По поводу все того же несчастного случая с Пэтчером, профессор. Хотел бы обсудить его с вами».
«Разумеется, давайте его обсудим, если хотите… Хотя я думал, что обо всем этом можно было бы уже и забыть».
«Как вам сказать… не совсем так. Мы не забыли об этом случае, мы просто притаились, если можно так выразиться. Может быть, это был несчастный случай – а может быть и нет».
Я сразу заинтересовался: «Что вы имеете в виду, шериф? Не понимаю…»
Как я уже упомянул, шериф – благодушный человек; он выглядит скорее как страховой агент, а не блюститель закона. Но в этот момент на его лице застыло довольно-таки упрямое, даже неприятное выражение: «Я навел кое-какие справки и немного поразмыслил. И, должен признаться, я в замешательстве».
«Почему же?»
«Видите ли, доктор Пэтчер действительно был убит метеоритом. Штука, ударившая его по голове – особая смесь никеля и железо, в которой можно различить характерный рисунок под микроскопом. Профессор Доэни говорит, что это метеорит, без всякого сомнения».
«Так в чем же дело?» – спросил я, прихлебывая кофе.
«Несомненно также то, что огненный след метеорита, падавшего с неба, видели примерно в то время, когда был убит доктор Пэтчер».
«Так оно и было. Я сам его видел. Впечатляющий феномен».
«Сначала я подумал, что горевший в атмосфере метеорит должен был раскалиться, и меня удивил тот факт, что волосы Пэтчера не обгорели. Но потом я узнал, что нагревается и светится только небольшой участок падающего метеорита, а остальная его масса остается холодной, даже ледяной».
«Правильно, – с готовностью подтвердил я, – совершенно верно».
«Допустим, однако, – сказал шериф, глядя на меня искоса с выражением, которое можно было назвать только лукавым, – допустим, что кто-то хотел укокошить несчастного старого Пэтчера…»
Я с сомнением покачал головой: «Маловероятно».
«Допустим также, что убийца подстроил все так, чтобы случившееся объяснили падением метеорита. Как бы он это сделал?»
«Но… кто и почему хотел бы избавиться от Пэтчера?»
Шериф натянуто рассмеялся: «Вот это и приводило нас в недоумение. Ни у кого не было никаких причин это делать – кроме, пожалуй, вас».
«Смехотворно!»
«Разумеется, разумеется. Но мы всего лишь…»
«Почему бы я хотел убить доктора Пэтчера?»
«Говорят, – шериф продолжал искоса на меня поглядывать, – что с ним трудно было иметь дело».
«Не так уж трудно – достаточно было привыкнуть к некоторым его причудам».
«Говорят также, что у вас с ним было несколько бурных споров по поводу использования телескопа в обсерватории».
«А вот это уже просто болтовня! – с чувством сказал я. – Естественно, между нами возникали расхождения. Я считал – так же, как многие мои коллеги – что Пэтчер начинал выживать из ума, о чем свидетельствует довольно-таки тривиальный характер его исследований».
«Чем именно он занимался, профессор? Если это можно объяснить кратко и понятно?»
«Чем он занимался? – я рассмеялся. – Прочесывал все небо, пядь за пядью, в поисках новых звезд. Должен признаться, меня иногда раздражало то, что он посвящал этому столько времени, тогда так мне нужно было выполнять важную научную работу…»
«Простите, а в чем заключается сущность ваших исследований, профессор?»
«Я произвожу статистический подсчет переменных звезд типа Цефеид в туманности Андромеды».
«Ага, понятно! – кивнул шериф. – Надо полагать, это очень трудно».
«Теперь работа продвигается, само собой. Но вы, конечно же не думаете, что… вы не допускаете…»
Шариф махнул рукой: «Мы ничего не допускаем. Мы просто прикидываем возможные варианты».
«Как мог бы я – или кто-нибудь другой – контролировать то, что можно буквально назвать только молнией, грянувшей с неба?»
«А, теперь мы подходим к сущности дела. Как вы могли бы это сделать, в самом деле? Должен признаться, мне пришлось раскинуть мозгами – и, кажется, я понял, где зарыта собака».
«Любезнейший шериф, вы обвиняете…»
«Нет-нет, успокойтесь. Мы просто обсуждаем возможности. Я как раз собирался вам объяснить, каким образом вы могли бы – если бы захотели, конечно – подделать удар метеоритом…»
