Они ели пастушью запеканку за столиком в зимнем саду, и Поузи заметила, что Фредди кажется сегодня молчаливее, чем обычно.
– Кофе? – предложил он.
– Спасибо.
Захватив чашки в гостиную, они устроились перед камином.
– Фредди, у тебя все в порядке? Ты… не похож на себя.
– Да, пожалуй, мне немного тревожно. В общем, вероятно, так оно и есть.
– Можешь объяснить мне причину?
Он посмотрел на нее полным печали взглядом.
– Поузи, я… даже не знаю, с чего начать… Мне необходимо сообщить тебе нечто важное. Я все откладывал и откладывал разговор, ждал подходящего момента, однако чувствую, что не в силах больше держать все в себе. Вероятно, мне следовало бы рассказать тебе об этом еще полвека назад, хотя и сейчас явно не лучшее время.
– Господи, Фредди, ты выглядишь жутко серьезным. Если это связано с какой-то бывшей пассией, то, прошу тебя, не волнуйся. Ведь все это случилось в другой жизни.
– Нет, Поузи, к несчастью для нас обоих, ничего подобного.
– Тогда, давай, выкладывай. Так или иначе, сейчас накопилось много дурных новостей, и я сомневаюсь, что еще одна что-то существенно изменит.
Фредди встал и приблизился к Поузи. Он мягко взял ее за руку.
– Боюсь, что изменит. Но, поскольку сейчас, право, не лучшее время, мне хочется, чтобы ты знала, что я любил тебя тогда и люблю сейчас. Однако я просто не в силах больше скрывать эту ужасную тайну.
– Умоляю, Фредди, ты пугаешь меня. Не проще ли сразу все рассказать? – настойчиво предложила Поузи.
– Ладно. – Фредди вернулся в свое кресло. Он глотнул бренди и начал: – Это касается твоего отца, Поузи.
– Моего отца? – Поузи озадаченно нахмурилась. – А что не так с моим отцом?
– Поузи, дорогая моя, к сожалению, никак иначе это не скажешь… твой отец погиб не во время полета на своем «Спитфайре», как тебе говорили. Он… – Фредди старался подыскать нужные слова. – В общем, его сочли виновным в убийстве и… – Он помедлил, сделав глубокий медленный вздох.
Она пристально смотрела на него, пока в глазах не начало двоиться.
– Продолжай, Фредди! Ради бога, просто скажи мне все.
– Его повесили за это преступление. Мне ужасно, ужасно жаль, но, поверь мне, это правда.
Поузи закрыла глаза, она начала задыхаться, уже чувствуя, как кружится голова.
– Фредди, милый, по-моему, ты что-то путаешь. Мой отец погиб в самолете. Он был героем, а не убийцей. Уверяю тебя.
– Нет, Поузи, это то, что тебе рассказывали в детстве, но это была ложь. – Фредди встал, подошел к письменному столу, стоявшему около окна, выдвинул один из ящиков и достал папку. – Все документы здесь. – Он открыл папку и вытащил фотокопию газетной статьи. – Вот, Поузи, посмотри сама.
Схватив этот листок, Поузи увидела своего отца, а над ним заголовок:
ЛОУРЕНС АНДЕРСОН
ПРИЗНАН ВИНОВНЫМ В УБИЙСТВЕ!
– О боже мой, о боже… – Поузи выпустила из рук фотокопию, и она спланировала на пол. – Нет! Я не верю этому. Почему же все обманывали меня?
– На, глотни немного бренди. – Фредди протянул Поузи бокал, но она отказалась.
– Не понимаю, Фредди. Почему же никто мне ничего не говорил? – повторила она.
– Потому что всем хотелось защитить тебя. Тебе было всего восемь лет, и ты, судя по тому, что рассказывала мне как в молодости, так и сейчас, очевидно, обожала его.
– Разумеется, обожала, он же был моим отцом! Он был самым добрым человеком, мы обычно ловили с ним бабочек… он не мог убить человека. О боже! – Поузи заломила руки. – Почему он сделал это?
– В порыве страсти, или, как говорится, в состоянии аффекта. В конце тысяча девятьсот сорок четвертого года он получил отпуск на празднование Нового года и сразу отправился домой, чтобы сделать сюрприз твоей матери. А приехав в Адмирал-хаус, он обнаружил ее с… другим мужчиной в кабинете Башни, можно сказать, поймал их с поличным. Тогда он достал одно из своих охотничьих ружей из шкафа на нижнем этаже и выстрелом в упор убил этого мужчину.
Поузи опустила взгляд на черно-белую фотографию, лежавшую на полу рядом с ней. На ней запечатлели ее отца, его в наручниках, видимо, выводили из зала суда. Поузи точно оцепенела, она не могла даже нормально осмыслить эту новость.
– Мне ужасно, ужасно жаль, Поузи, что пришлось все-таки сообщить тебе об этом.
– Тогда зачем сообщил? – Она взглянула на Фредди. – Почему же все-таки сообщил?
– Я должен был, понимаешь. Убитый им мужчина… его звали Ральф Леннокс… он был моим отцом.
Поузи закрыла глаза и, пытаясь сохранить спокойствие, начала глубоко дышать. Она не могла, не хотела ничего понимать.
«Ральф…» – это имя всплыло в памяти, когда она мысленно вернулась на шестьдесят с лишним лет назад, во времена своего детства. Да, она вспомнила его. Дядя Ральф, лучший друг отца, он обычно приносил ей шоколадки, когда приходил в гости к матери… и он был отцом Фредди.
– Поузи, не молчи, что с тобой? Пожалуйста, я понимаю, какое это жуткое потрясение. Но я должен был рассказать тебе, надеясь, что тогда мы сможем жить нормально. Я не говорил… не смог рассказать тебе все тогда, в юности. Возможно, оглядываясь назад, тревожные колокольчики должны были прозвенеть, когда я впервые услышал твою фамилию и узнал, что ты родилась в Саффолке. Но я был так очарован тобой, что просто ничего не понял. Я осознал, кто ты, только когда ты назвала свое полное имя в тот вечер после нашей близости, когда я сделал тебе предложение. Я знал, что ты обожала своего отца и считала, что он погиб в самолете во время одного из военных вылетов, поэтому я подумал, что мне остается только уйти. Я понимал, что известие о том, как и почему на самом деле умер твой отец, разобьет тебе сердце, и было невыносимо думать, что именно мне придется сообщить тебе об этом. Не уверен, почему именно, то ли мне самому не хватило храбрости, то ли тоже хотелось защитить тебя, – Фредди вздохнул, – но я не мог жениться на тебе, пока ты всего не узнаешь. Пожалуйста, Поузи, скажи хоть что-нибудь.
Поузи открыла глаза и посмотрела на него.
– Интересно, как ты вообще мог терпеть меня. Дочь человека, убившего твоего отца.
– Бог мне свидетель, Поузи! Это же не имело к тебе ни малейшего отношения, ни тогда, ни сейчас. И лишь благодаря повороту судьбы мы сумели вновь найти друг друга. Я… любил тебя тогда так же, как люблю сейчас, и умоляю простить меня за то, что после стольких лет я все-таки рассказал тебе правду. Когда мы встретились вновь, я надеялся, что ты уже все узнала; раз ты вернулась в тот дом в Саффолке, то кто-то из местных жителей мог рассказать об этом, но, очевидно, этого не случилось.
– Да, никто не просветил меня. – Поузи резко встала. – Прости меня, Фредди, но сейчас мне надо домой. Спасибо, что все рассказал, и я понимаю, почему ты это сделал. Но мне правда надо домой.
