– Очевидно, да. Но я пришел после того, как это случилось.
Валявшаяся на полу в кухне кастрюля всплыла перед мысленным взором Поузи, и она судорожно вздохнула.
– Итак, что же ты увидел?
– Поузи, я… может, хочешь глоток бренди?
– Нет, спасибо. Фредди, что ты увидел? Просто скажи мне.
– Я поднялся на крыльцо и услышал крики. Открыв дверь, я обнаружил Сэма в прихожей, его руки сомкнулись на горле Эми.
– О боже. – Поузи опустилась в кресло.
– Поузи, прости, это ужасно скверно. Мне… мне не следовало описывать все с такой точностью. Давай я все-таки плесну тебе бренди.
– Не надо! Я справлюсь, ей-богу, Фредди, справлюсь. Я совершенно… потрясена, естественно. Неужели он пытался… – Поузи сглотнула. – Убить ее?
– Трудно сказать, – помедлив, ответил Фредди. – Он был сильно, очень сильно пьян.
– Боже упаси, Фредди, боже упаси. – Поузи прижала ладонь ко лбу. – У нее остались синяки на шее?
– К сожалению, остались. Врач в больнице хотел позвонить в полицию, но Эми решительно воспротивилась. И повторила сегодня утром, что не хочет выдвигать обвинения.
От потрясения Поузи даже не могла найти слов, поэтому сидела молча, сжав руки на коленях. Фредди нерешительно направился к ней.
– Прости, мне чертовски жаль. Только этого тебе и не хватало после того, что я наконец осмелился рассказать тебе. Умоляю, Поузи, любимая, скажи, чем я могу помочь тебе?
– Не извиняйся, Фредди. – Взглянув на него, она слегка качнула головой. – Ты ничуть не виноват ни в одной из жутких неприятностей… моей жизни. Ладно, ты можешь отвести меня к Эми?
– Естественно.
Поузи вышла вслед за ним из коттеджа и прошла через двор к «Хмельному амбару». Фредди постучал в дверь, и им открыл Джейк.
– Привет, дядя Фредди. – Мальчик широко улыбнулся. – Можно мы опять пойдем посмотреть рождественский канал по вашему спутниковому телику?
– Разумеется, можно. Мама спит? Бабушка пришла навестить ее.
– Привет, бабуля, мама уже проснулась. Я принес ей воды. Вчера вечером она обожглась об кастрюльку, а папа немного выпил, поэтому ему нельзя было садиться за руль, и мы с дядей Фредди отвезли ее в больницу.
Сара с испачканными шоколадом губами появилась в дверях за братом.
– Привет, бабуля, дядя Фредди свозил нас в игрушечный магазин и купил мне новую куклу, – сообщила она, раскинув ручки для объятий.
Изо всех сил стараясь не расплакаться, Поузи крепко обняла обоих внуков, вознося хвалу Господу за их детскую наивность. И за доброту Фредди.
– Пойдемте со мной, детки. Пора посмотреть телевизор. По-моему, через десять минут начнется «Рождественская сказка» с Маппетами
[50]. Это мой любимый фильм, – добавил Фредди, протянув руки малышам.
Сбегав за своей новой куклой, Сара взяла Фредди за руку, и Поузи, оглянувшись, смотрела, как Фредди повел детей по двору к своему коттеджу. Потом она сама вошла в амбар. Эми сидела на диване, ее бедра покрывало крошечное одеяльце, едва ли больше фланелевой салфетки.
– Это одеяльце новой куклы Сары. Она решила, что меня нужно согреть, – пояснила Эми, сняв его, отчего стали видны три белые марлевые повязки, и положила обратно в плетеную кукольную колыбель, стоявшую на полу около ее ног. Подняв глаза, Эми взволнованно взглянула на Поузи.
– Ох, моя милая, прости, мне ужасно жаль. – Пройдя по гостиной, Поузи села на диван рядом с Эми и коснулась ее руки. – Как ты себя чувствуешь?
– Нормально. Врач говорит, шрамов, скорее всего, не останется, что уже хорошо, и мне дали какие-то на редкость сильные обезболивающие. – Эми подавила зевок. – Одно плохо, от них меня постоянно клонит в сон. Извините, Поузи.
– Дорогуша моя, с чего ты еще вздумала извиняться? Фредди рассказал мне, что он увидел вчера вечером. – Склонившись к Эми, Поузи увидела багровые кровоподтеки на ее шее. И невольно вздрогнула.
– Я думаю… – Помедлив, Эми покачала головой и сильно прикусила нижнюю губу. – Вам не надо винить Сэма. У него сейчас ужасно трудное время, он просто слишком много выпил и…
– Нет, Эми, прошу, не пытайся оправдать его поведение. Оно совершенно недопустимо. Хоть он и мой сын, но надо же допиться до того, чтобы с такой жестокостью наброситься на жену, мне даже… – Поузи возмущенно покачала головой. – Какой позор, и позволь мне сказать, что, если ты захочешь выдвинуть обвинения, я пойду в полицию вместе с тобой. Эми, пожалуйста, скажи мне правду… это было впервые или уже случалось раньше?
– Прошлым вечером… он впервые так сильно разъярился, – вздохнув, призналась Эми.
– То есть и раньше распускал руки?
Эми долго молчала, потом кивнула, и сам кивок, очевидно, оказался болезненным, она поморщилась и коснулась рукой шеи.
– Ладно, я хочу извиниться перед тобой за то, что не видела того, что маячило у меня под носом.
– Это бывало не очень часто, Поузи, только когда он выпивал, хотя в последнее время…
– Эми, это вообще было недопустимо. Ты понимаешь? Нет никаких оправданий для избиения женщины! Ни малейших.
– Но я… – Глаза Эми наполнились слезами. – Поузи, я оказалась не самой хорошей женой. К тому же… я встретила одного человека.
– Себастиана?
– Да. – Эми потрясенно взглянула на свекровь. – Но как вы узнали?
– К сожалению, это было написано на ваших лицах. А Сэм знал?
– Нет, или, по крайней мере, я думаю, что не знал. Он так увлекся своим новым бизнесом, хотя… вы же понимаете? В общем, это не только его вина.
– Нет, Эми, он виноват во всем, не будем кривить душой, – резко возразила Поузи. – Ведь рукоприкладство началось задолго до того, как ты познакомилась с Себастианом, верно?
– Да.
– И ты не должна винить себя за то, что искала утешения у кого-то другого. Это же абсолютно естественно при такой жуткой жизни. Ведь ты человек, Эми, а после всего, что тебе пришлось вытерпеть, понятно, что…
– То есть вы не порицаете меня?
– Бог с тобой, разумеется, нет.
– Но… я полюбила, люблю его, Поузи. Себастиан был так добр ко мне, так нежен, что я, о боже…
Эми разрыдалась, и Поузи, осторожно обняв невестку, нежно поглаживала ее белокурые волосы. Когда она успокоилась, Поузи достала из кармана своих джинсов платочек и вручила его Эми. Высоркавшись, Эми села поудобнее.
