* * *
Похороны Эви состоялись на следующей неделе, в промозглую серую среду. После погребения несколько близких родственников и друзей вернулись в Адмирал-хаус помянуть Эви бокалом глинтвейна со сладкими испеченными Поузи пирожками с изюмом и миндалем.
– Я так горжусь твоей девочкой, – заметила Поузи, когда они с Ником смотрели, как Клемми, сидя на полу в кухне, играла со своими новыми братом и сестрой. – Кажется, она отлично приспосабливается. Как ты решил с продолжением ее обучения?
– Мы говорили об этом, и Клемми захотела пока остаться в том же интернате, – ответил Ник. – Она обзавелась там друзьями, и они помогут ей быстрее вернуться к нормальной жизни, а именно это ей сейчас и необходимо.
– Привет, Поузи, – сказала Мари, подходя к ним. – Привет, Ник.
– Привет, Мари, спасибо, что пришла, – вежливо ответил он.
– Не за что. Мы с Эви были лучшими подругами в школе. О чем мы только ни мечтали… – Мари покачала головой. – Кто бы мог подумать, что Эви ждет такое будущее.
– И не говори, это ужасно печально. – Поузи вздохнула.
– Я понимаю, что сейчас неподходящий момент, но вы уже думали о том, что будет дальше с Адмирал-хаусом? – спросила Мари.
– Пока нет, милая, но, когда решу, что делать, ты услышишь об этом первая, – раздраженно ответила Поузи.
– А я собираюсь после Рождества поговорить с тобой о продаже дома Эви, – вставил Ник.
– Отлично, ну, я не думаю, что с продажей ее дома возникнут сложности. Клемми, вероятно, станет богаче всех нас. В общем, звоните или заходите в любое время. – И, кивнув всем на прощание, Мари удалилась.
Ник взглянул на горестное выражение лица Поузи.
– Мамуля, жизнь продолжается, – попытался подбодрить он ее. – Так уж устроен мир.
– Я понимаю. Поняла это еще в детстве, когда потеряла отца.
Поузи оглянулась на Фредди, отметив, как он элегантен в темном костюме. Он о чем-то увлеченно беседовал с Тэмми.
– Он смотрится весьма импозантно, – с усмешкой бросил Ник.
– Да-да. Я чувствую себя необычайно счастливой.
– И пора уже, чтобы кто-то начал присматривать за тобой.
– Надеюсь, мы будем взаимно присматривать друг за другом. – Поузи улыбнулась. – Когда-нибудь я расскажу тебе о нем и о том, почему мы столько лет не могли быть вместе. Кстати, ты уже думал о праздновании Рождества, Ник?
– Вчера вечером мы обсуждали это с Тэмми и Клемми, и нам хотелось бы отметить его здесь с тобой, если ты не против.
– Разумеется, не против, Ник. Фредди и Эми с детьми тоже придут в гости. Для них это тоже трудное время… первое Рождество без отца. В любом случае, нам надо постараться провести праздник как можно веселее.
Поузи услышала, что в ее сумочке зазвонил мобильник.
– Извини, Ник, надо ответить на звонок.
– Конечно.
– Алло?
– Поузи, это Себастиан.
– Привет, Себастиан, дорогой.
– Не вовремя?
– Нет, вовсе нет. – Поузи вышла из кухни и закрыла за собой дверь, чтобы лучше слышать его. – Есть какие-то успехи?
– В целом, есть. Ваш отец похоронен в безымянной могиле на территории тюрьмы Пентовилль.
– В безымянной?
– Ну, у него там нет именного надгробия, есть только номер, показывающий, в каком именно месте он упокоился.
– Ясно. А могу я навестить его?
– В общем, это не стандартная процедура, но мой консультант связался с парой соответствующих департаментов, и вам разрешили прийти. В пятницу вас устроит?
– Конечно, я подъеду туда. И, Себастиан…
– Да?
– Вы сможете сходить со мной?
– Разумеется, смогу. Но разве вы не хотите прийти с кем-то из родственников?
– Нет, совершенно точно нет. Мои сыновья пока ничего не знают об этом.
– Все ясно, тогда… вот уж не думал, что когда-нибудь скажу вам такое, Поузи, однако я буду ждать вас в час дня у ворот тюрьмы.
– Прекрасно. Спасибо вам от всего сердца за то, что вы сумели все организовать.
– Не за что, Поузи. Увидимся в пятницу. До скорого.
Поузи немного помедлила в коридоре, чтобы успокоиться, осознав вдруг, что узнала, где похоронен ее отец, в тот самый день, когда они безвременно похоронили другого близкого ей человека. Глубоко вздохнув, она вернулась в кухню.
Глава 40
– Добрый день, Поузи. Готовы морально? – с улыбкой спросил Себастиан.
– Да, как обычно.
– Вы совершенно уверены, что хотите навестить его? Я имею в виду, что там несколько мрачновато. – Он показал на суровое здание за воротами.
– Безусловно, да.
– Тогда ладно. Идем. – Себастиан нажал кнопку переговорного устройства, назвал их имена, и тюремные ворота со щелчком открылись.
Спустя пятнадцать минут одна из тюремных служащих привела их в сад.
– Согласно схеме, вашего отца похоронили вон там, – сообщила она, когда они прошли по газону – и Поузи уже представила бесконечное множество безымянных могил – к ряду захоронений прямо под высокими тюремными стенами.
– Да, все верно, – продолжила тюремщица, еще раз сверившись с захваченной с собой распечаткой. Она показала на поросший травой холмик слева от них. – Вот его могила.
– Спасибо.
– Хотите, чтобы я подошел туда с вами? – спросил Себастиан.
– Нет, спасибо, я не задержусь.
Поузи взглянула на указанную служащей невысокую насыпь и с гулко бьющимся сердцем приблизилась к ней. Она стояла над могилой с мокрыми от слез глазами, ничто на поверхности не указывало на то, что здесь покоится ее отец.
– Привет, папа, – прошептала Поузи. – Как жаль, что тебя похоронили в таком жутком месте. Ты заслужил лучшего.
Пока Поузи стояла там, ей вдруг впервые пришло в голову, что у отца имелась лицензия на убийство, поскольку он летал на своем истребителе в эпицентры военных действий. За это его награждали, называли героем. А здесь он лежал среди множества других преступников, поскольку отнял жизнь у человека, так жестоко предавшего его.
– Папа, тебе не следовало бы лежать здесь, и я хочу, чтобы ты знал, что я прощаю тебя. И всегда буду помнить и любить…
Она открыла принесенную с собой матерчатую сумку и достала оттуда сделанный ею маленький букет – стебли белой черемицы с зелеными блестящими веточками остролиста, усыпанного яркими красными плодами.
Положив букетик на холм, Поузи закрыла глаза и прочитала молитву.
Себастиан и служащая стояли поодаль от нее на почтительном расстоянии.
