– Ах, не могу передать, как же хорошо вернуться в дом, не похожий на нынешние новостройки или легковесные южные бунгало.
– Мне хочется услышать обо всем, что происходило с тобой в Перте. Должно быть, тебе понравилось там, раз ты задержался так надолго.
– Да, что-то понравилось, что-то нет, – признался Ник. – Жизнь там разительно отличается от нашей, и особенно от жизни Саутволда, и его-то мне как раз и не хватало.
– Вот только сбежал ты именно отсюда.
– Разумеется, сбежал, но теперь вернулся.
– Надолго ли? – набравшись смелости, тихо спросила Поузи.
– Вопрос на миллион долларов. – Ник усмехнулся. – А не готово ли уже твое угощение с печенкой и беконом? Я проголодался.
От волнения у Поузи пропал аппетит, поэтому она гоняла кусочки мяса по тарелке, слушая, как Ник рассказывал о Перте, уже ознакомив ее со своим новым планом открытия магазина в Лондоне. Зато она успела выпить несколько бокалов вина, набираясь храбрости, чтобы сообщить Нику о грозящей перспективе продажи Адмирал-хауса.
– То есть раз ты изучал варианты аренды магазина в Лондоне, то, возможно, подумываешь остаться там навсегда? – спросила Поузи.
– В общем, я не связался с тобой сразу по прибытии в Англию именно потому, что хотел сначала изучить в этом плане положение дел в нашей столице. Теперь, найдя подходящее помещение, я решил попробовать открыться там.
– Дорогой мой Ник! – Лицо Поузи просияло, она радостно всплеснула руками. – Я несказанно рада такой новости.
– Но, вероятно, ты будешь видеть меня не намного чаще, чем последние десять лет, – усмехнувшись, заметил Ник, – ведь я буду чертовски занят.
Поузи встала, собираясь убрать тарелки, но Ник мягко усадил ее обратно в кресло.
– Отдыхай, мам, я сам уберу.
– Спасибо, милый. И, если не трудно, достань рисовый пудинг из духовки. Так что же подвигло тебя на принятие столь важного решения? – спросила Поузи, когда Ник выложил рисовый пудинг на блюдца и принес на стол.
– В общем, самые разные обстоятельства, – задумчиво ответил Ник, опять усевшись за стол напротив матери. – Вероятно, самое главное в осознании того, что при желании можно убежать хоть на край света, да только от себя самого все равно не убежишь.
Поузи кивнула, ожидая продолжения.
– И, честно говоря, именно поэтому я отчаянно скучал по Англии. – Ник показал на свой рисовый пудинг. – И, полагаю, тосковал я не только по домашней еде.
– Но ты не пожалел, что уехал?
– Ничуть, – ответил Ник, собирая ложкой крошки с блюдца. – Да, я чертовски рисковал, но несомненное преимущество этого предприятия в том, что оно позволило мне заработать кучу денег.
– Тебе всегда удавались деловые проекты, – признала Поузи. – Все, к чему ты прикасаешься, превращается в золото. Полная противоположность бедному старине Сэму.
– У него все те же проблемы? – помрачнев, спросил он.
– Увы.
– Но, мам, разве он не сам вечно создает их себе? Я имею в виду, что он увлекается одной безрассудной затеей за другой. А как его милая женушка, все еще терпит?
– О да, Эми по-прежнему с ним, и, кстати, ты еще не знаком с их двумя детьми, Джейком и Сарой. Они очаровательны.
– Тогда они явно пошли не в отца, – резко проворчал Ник.
– О боже, Ник, почему ты с такой неприязнью говоришь о Сэме, – вздохнув, печально заметила Поузи. – Пусть он убыточен в бизнесе, но ты же понимаешь, что в остальном он вполне славный человек.
– Я понимаю, мам, что он твой сын и мой брат, но, боюсь, не смогу согласиться с таким мнением.
– Что ты хочешь сказать?
Сын сидел напротив нее в стоическом молчании.
– Ник, пожалуйста, объясни мне, я хочу попытаться понять, – попросила Поузи. – Нет ничего более огорчительного для матери, чем видеть вражду между своими детьми.
– Послушай, мам, это неважно. – Ник покачал головой. – Давай лучше поговорим на более приятные темы, и одна из них, поверишь или нет… в общем, я познакомился с одним человеком. Замечательным человеком.
– Ник! Да ты темная лошадка! Где же она? Кто она? Подозреваю, что из Австралии?
– Ну… нет, как ни странно. На самом деле я познакомился с ней в день приезда в Англию. Она – подруга моих старых друзей, Пола и Джейн Лайонз-Харви. Ее зовут Тэмми, она обалденно красива и занимается продажей винтажной одежды.
– Господи, Ник, так быстро!
– Понимаю. Думаешь, что это несерьезно?
Поузи вспомнила тот момент, когда она впервые положила глаз на Фредди, и покачала головой.
– Ну что ты! Если проснулись чувства, то все в порядке, по крайней мере, судя по моему опыту.
– В общем, мам, у меня они еще никогда не просыпались так быстро, и мне страшновато. Я правда по-настоящему влюблен в нее.
– Отлично. Когда же ты меня с ней познакомишь?
– Мне хотелось бы привезти ее сюда на следующей неделе, если, конечно, она сумеет выкроить время. Она сейчас занята налаживанием своего бизнеса, так же, как и я.
– Понятно, Ник. Даже лучше, если вам удастся выбраться на выходные. Я могу пригласить Сэма и Эми… как бы ты ни относился к брату, тебе стоит познакомиться с племянником и племянницей.
– Разумеется, мам. Мы же взрослые люди, в конце концов. И я с удовольствием вновь повидаю Эми и, естественно, познакомлюсь с детьми. Так как насчет следующих выходных?
– Отлично! – Поузи хлопнула в ладоши. – Предупреди свою подругу, чтобы захватила теплую пижаму, ладно? Дни становятся короче.
– Обязательно, мам, – сказал он, заметив озорную усмешку на ее лице. – А теперь, перед отъездом, я хотел бы посмотреть на то, что ты еще придумала в саду.
* * *
После прогулки по саду Поузи занялась на кухне подготовкой чая, а Ник прошел по холлу в малую столовую. Остановившись на пороге, он пригляделся к массивной люстре и заметил, как скудный дневной свет подчеркнул очертания огромных трещин, протянувшихся по всему потолку, отслаивающуюся краску на стенах и покоробившиеся карнизы. Зайдя внутрь, он протянул руку к старому черному переключателю и, включив свет, направился к камину, собираясь разжечь его. В комнате было довольно холодно и сильно пахло сыростью. Роскошные шелковые занавеси, за которыми он прятался в детстве, выглядели старыми и обтрепанными.
Ник почувствовал комок в горле при виде нынешнего состояния этой когда-то роскошной комнаты, неумолимым временем лишенной, подобно королеве немого кино, своего былого очарования.
Ник возился у камина, разжигая дрова, когда его мать вошла в столовую с чайным подносом и своим знаменитым бисквитным тортом «Королева Виктория».
– Как приятно, – сказал Ник, присев перед разгоревшимся пламенем, – впервые за десять лет разжечь камин. Боже, да, теперь я полностью счастлив.
