Я думаю, что с такой системой водоснабжения, как на ранчо, отравить всех было бы проще простого. Я только что была там, наверху, неподалеку от резервуаров, с Гомером и рассказала ему о Флоренс, а он ответил: «Я поднимусь на гору и все как следует осмотрю». И я разрешила ему. Я позволила ему уйти одному.
Все ранчо заражено. Они все умрут. Мы все умрем.
Я резко меняю направление и бегу в сторону круглого загона с Белль Стар. С одной стороны, я не хочу видеть ее мучений, но с другой – я знаю, что не могу просто бросить ее. Я должна попытаться ее спасти.
Я обхожу сарай, и передо мной открывается загон. Белль стоит в лунном свете, освещающем ее золотую гриву. Она мягко опускает голову в ведро с водой, и я кричу.
Она вскидывает голову, затем поднимает ее, как будто собираясь отчитать меня. Она не бьется в конвульсиях, не дрожит, не кусает себя за бок, и я понимаю, что дело в ее поилке. Я самолично наполнила ее водой из шланга несколько дней назад. Белль не заражена.
У меня болит в груди, дико ноют десны. Я умру. Я умру, если не выберусь отсюда.
Я протягиваю к Белль руку. Сначала она уклоняется, но потом кивает, опускает голову, и я провожу рукой по ее морде.
– Я вернусь за тобой, – обещаю я и убегаю. В поле зрения появляется главный дом.
Меня снова накрывает волна тошноты, и я останавливаюсь у дерева. Лужайка простирается передо мной, и по ней движутся призраки: резкие, беспокойные, грязно-черные и горящие. Это кошки. Все бездомные кошки покинули контактный зоопарк и теперь разбрелись по лужайке. Я не могу понять, отравлены ли они. Они кажутся слишком умными для этого. Их яркие глаза горят, хвосты взмахивают взад и вперед. Кошки словно знают, что ранчо теперь принадлежит им, что правил больше нет, поэтому они везде: и на крыльце, и на стропилах. Они наблюдают за мной с присущим им высокомерным выражением, и я почти улыбаюсь: кто, как не кошки, любит ночные кошмары. Потом я бегу к машине.
Достав ключ из кармана, я с первой попытки попадаю в замок дверцы, открываю ее и падаю на водительское место, захлопнув за собой дверь. Мои нервы на пределе, я чувствую, как озноб пробегает по шее и опускается до локтей. Я усаживаюсь как следует и просчитываю, что мне нужно делать. Мне нужно проехать по этому чертовому извилистому шоссе так быстро, как только смогу, не захлебнувшись при этом собственной рвотой.
Одной рукой я хватаюсь за руль. От пота рука противно к нему липнет. Я пытаюсь отдышаться и не могу. Вставляю ключ в зажигание. Поворачиваю. Что-то потрескивает, а потом машина заводится. Все кошки на лужайке сразу же оборачиваются, вытягивают шеи и внимательно следят, как я выезжаю задним ходом по ухабистой дороге.
Тошнота поднимается волной, сводит шею, наполняет слезами глаза. Я открываю окно, высовываю голову наружу, и меня рвет прямо на бок машины. Я точно умру.
Я меняю передачу и скатываюсь с горы к шоссе. Набираю скорость. Мне стоило бы, наоборот, ее сбавить, но я этого не делаю. Я не могу.
Я вхожу в повороты, сменяющиеся один за другим. Я в шоке от того, насколько быстро я могу ехать, не слетая при этом с трассы. Впереди я вижу нужный карман дороги. Там никого нет. Пока я петляю по дороге, дорожный карман то скрывается из виду, то снова появляется. Он ведет меня как маяк.
И вот он уже прямо передо мной, этот широкий и такой желанный участок дороги. В небе над ним висят облака, подающие мне некий сигнал. И я разгоняюсь еще быстрее.
Я вспоминаю, как Джед любил шутить о шоссе, что люди всегда появляются там в самый неподходящий момент. Ровно в этот момент передо мной появляется грузовик. Лихо войдя в поворот, он несется прямо на меня. Я понимаю: столкновения не избежать. Я не успею затормозить.
Я расслабляюсь, готовясь ударить по тормозам, но тут мои нервы не выдерживают, терпение от всего пережитого лопается. Вместо того чтобы расслабиться, я напрягаюсь; вместо того чтобы сдаться и пустить все на самотек, я даю отпор. Вместо того чтобы, вжав голову в плечи, уступить ему дорогу, я вынуждаю его подстраиваться под меня. Я вспоминаю твоего отца, который однажды с абсолютным безразличием подрезал другой грузовик, а потом с таким же равнодушным лицом прошел остальные повороты. Его пример заразителен, я чувствую, что превращаюсь в такого же водилу-урода. Я зажмуриваюсь. И жму на газ.
Водитель сигналит изо всех сил. Этот рев моментально разносится по долине, стократно усиливается, резко отскакивает от гор и пробивает брешь в моей голове. Продолжая набирать скорость, я мчусь к своему маяку, к тому карману дороги. Встречный водитель снова сигналит. Он не уступает мне дорогу. Он летит прямо на меня. Голова у меня раскалывается, грудная клетка вздымается, сердце готово выскочить из груди. Этот водитель меня убьет.
Я резко выкручиваю руль. Тормозить уже слишком поздно.
Я вылетаю с дороги и зависаю на самом краю обрыва. Мой желудок готов взорваться. Глаза слезятся. Деревья окружают меня со всех сторон, окружают меня плотным кольцом. Я чувствую, что вот-вот упаду. Прямо туда, в самую пропасть. Но каким-то чудесным образом не падаю.
– Открой рот.
Я узнаю твой голос сразу же. В реальной жизни он звучит так же, как и в подкасте.
– Нет. – Я плотно сжимаю губы, боясь открыть глаза.
– Сера, ты мне не доверяешь?
Я открываю глаза и моментально испытываю чувство благоговения. У тебя нос в веснушках; я об этом и понятия не имела! У тебя глаза матери и издевательская улыбка отца. Даже в нынешних условиях ты выглядишь собранно: на тебе аккуратно застегнутая фланелевая рубашка, ты тщательно причесана.
– Где мы?
Похоже, что в номере мотеля, но я первым делом думаю, что на самом деле это комната, специально замаскированная под гостиничный номер. Я уже давно ничему не доверяю.
– На, выпей это, – повторяешь ты. – Это диазепам. От припадков.
– У меня припадки? – Я ворочаюсь под одеялом. – Я голая.
– Твоя одежда была заражена. Пришлось ее снять.
– Почему я не в больнице?
– Мы вызвали «Скорую». – Ты морщишь нос в улыбке или гримасе. – Но на это нужно время.
– Чем меня отравили?
– Мы не знаем. Мы думаем, что это один из ядов моей матери, приготовленных ею для уничтожения ежевики. Система водоснабжения на ранчо была заражена.
– Это был несчастный случай?
Ты не отвечаешь. Твое лицо – маска.
В комнате тихо. Я обращаю внимание на самые странные предметы: на красные цифры на прикроватных часах, на большой телевизор, на коричневый мини-холодильник. Я ищу подсказки.
– Как я сюда попала?
– Грейс сказала мне, что ты сбежала. Я удивилась, что ты вообще ходить могла. Машину вести ты точно была не в состоянии. Мы нашли твою машину. Мы тебя вытащили. Не помнишь? Ты что-то говорила.
