— Что именно? — осторожно спросил я, боясь услышать что-либо касающееся таланта Хелли.
— Всё. — Архимаг откинулся в кресле и принялся накручивать на палец конец длинной, наполовину седой бороды. — Я не встречал в своей жизни людей с таким уровнем дара.
— А может, среди её предков были другие расы?
— Видишь ли, мой мальчик, — директор поднялся со своего места и прошёл несколько шагов по комнате. Подол его длинного серого одеяния тихо шуршал, задевая ворс светло-коричневого ковра, — я отлично знаю её деда, Ауст ни одно столетие преподавал в Академии, и я могу с точностью утверждать, что он абсолютно чистокровный человек. А какова была причина вашей ссоры?
— Это не важно, — упрямо ответил я, против воли сжимаясь в кресле под пронизывающим взглядом архимага. Но, несмотря на это, всё же решил немного обнаглеть. — Если Ауст Валанди ваш друг, то почему тогда он никогда вам не говорил о силе Хелли? Он даже ничего не сказал ей самой.
— Думаю, это дело тебя не касается. — Мне ненавязчиво дали понять, что развивать эту тему не стоит. — Знаешь, что мне действительно интересно, Дерек? Впервые на моей памяти дроу защищают и, даже более того, принимают в своё общество человека. И к тому же уважают её мнение, желание и тайны. Зачем вам это?
— Она наш друг.
Архимаг удовлетворённо кивнул и вернулся в своё кресло:
— Первый и единственный, я полагаю? Что ж, я был прав, когда составлял квадриум. Из вас получатся великие маги. Если вы не вылетите из Академии, конечно. С вашими-то талантами к разрушению… — Директор красноречиво покосился в сторону окна.
Даже отсюда виднелось зарево пожара на другом конце города.
Мне стало почти стыдно. Ключевое слово тут — «почти».
— Сейчас иди спать. Я так полагаю, помощь целителей Хеллиане не требуется?
— Нет, мы справимся сами. Директор Итрон, скажите, а Хеллиане…
— Ей ничто не грозит, её никто там не видел. Хотя я и удивлён, что она использовала это заклинание, за него обычно как минимум сажают в темницу. А насчёт разрушений — наверняка это был просто спонтанный выброс магии, он не карается по закону. Что же касается её силы — постараюсь, чтобы об этом никто не узнал. А сейчас иди. И ради всех Хранителей, постарайтесь до начала учебного года ничего не натворить, а то не посмотрю, что вы принцы, а она внучка моего давнего друга!
Ага, а друг тот ещё жук, про силу своей внучки даже директору Академии не рассказал! Или же сам не знал?
Со счастливой улыбкой наевшегося сметаны кота я дошёл до нашего крыла, распугав своим видом очень редких неспящих адептов. Правильно, нечего шарахаться по Академии, когда полночь наступила уже давным-давно!
Терен сидел в общей комнате, слегка раскачиваясь на качелях из лиан. Химо пристроился неподалеку на небольшом пеньке, хмуро уставившись в одну точку.
— Что было? — вяло спросил Терен, словно ему было и неинтересно вовсе.
А то он сам не знает! Скорее, для проформы спрашивает.
Я плюхнулся на траву, кстати, весьма осязаемую, мягкую и прохладную, и, вытянувшись во весь рост, заложил руки за голову, рассматривая ночное небо над головой:
— Я рассказал всё директору. Ну, почти всё, кроме причины ссоры и того, кто нанял наёмников, у нас же всё ещё нет доказательств. Кстати, нам за наши приключения ничего не будет.
— Слава Хранителям, — вздохнул Терен с облегчением. В чём-то он прав — мы легко отделались.
— А где малышка?
— Спит. — Брат кивнул в сторону двери, ведущей в нашу комнату. — Я пока не стал лечить её плечо, пускай отдохнёт.
— Угу. Химо, ты ничего не хочешь нам рассказать? — покосился я на паучка, который обычно не в силах воздержаться от комментариев, но сейчас угрюмо молчал, задумчиво перебирая передними лапками.
— Не хочу, но надо. Она сама не сможет, — с болью в голосе проговорил тарантул.
Он, как и мы, сильно переживал за малышку Хелли. Когда она стала для нас малышкой, я так и не понял, но думаю, это уже было не важно.
— Говори.
И он рассказал.
Твою ж мать…
Как вообще так можно?! У меня в голове не укладывалось. Дроу бывают жестоки, но не настолько. Даже они так не поступают со своей семьёй! Да, они могут отречься от кого-то, лишить наследства, презирать, в конце концов, но не так издеваться! Как правило, в случае любой угрозы каждый из Дома голову оторвёт тому, кто посмеет унизить или нанести вред его родственнику, пускай даже дальнему! Но так калечить жизнь своей собственной сестре не стал бы и самый чокнутый дроу.
Я машинально опустошил наш тайник в Империи на пару бутылок самого крепкого вина. Выпив залпом бокал грога, я тут же налил ещё, пытаясь собрать мысли в кучу. Получалось плохо, я был в полном шоке.
— Кем была её семья? — тихо и спокойно спросил Терен, хотя его глаза метали молнии.
— Она не сказала. Да и вряд ли скажет, — вздохнул тарантул. — Боюсь, эту тайну она никогда не раскроет, уж слишком многое ей пришлось пережить.
В моих руках хрустнула и осколками осыпалась на пол бутылка из-под вина.
— Узнай, какую фамилию она носила раньше, возможно, мы бы могли выяснить, откуда у неё такая сила. Выяснить, а потом уничтожить эту чокнутую семейку.
Когда нужно, я могу стать истинным дроу, жестоким и беспощадным, как и принято нас считать. А это как раз тот случай.
— Я с тобой, брат. Нужно аккуратно это выяснить. Но так, чтобы опять не потревожить память Хелли, ей и так слишком досталось в этой жизни.
Некоторое время посидели молча, методично пытаясь напиться, но получалось из рук вон плохо. Первым нарушил тишину Терен:
— Бедная малышка.
— Не то слово. Неудивительно, что она убила наёмника. Я бы поступил точно так же.
Терен поднял на меня глаза. Мне не нужно было спрашивать, что он думает или чувствует, я и так его понимал. И чувствовал то же самое: боль, волнение, тревогу, жалость и непередаваемую нежность к человеческой девчонке. Это трудно описать, это можно именно только почувствовать.
Демон, если нам сейчас так плохо, то каково же ей?
Ответ пришёл тут же: из нашей комнаты раздался женский крик. Мы с братом тут же вскочили.
— Хелли…
ХЕЛЛИАНА
Как же страшно… Демон, это темнота меня пугает до дрожи в коленках. Уже не знаю, сколько часов я бреду в промозглом сером холодном тумане. Так холодно, что сердце сжимается и грозит вот-вот покрыться коркой льда и остановиться совсем. Но я упрямо шла, надеясь, что это всё закончится, что пустота кругом сменится ярким рассветом и смехом людей, пусть незнакомых, но всё же живых. Мне кажется, что я уже здесь была. Когда-то, может, давным-давно. Нет, не могу вспомнить.
