И нет никаких объяснений обнаруженному телу Даниэля Леметра. Связаны ли эти смерти и как?
Звонит телефон. Элин вытаскивает его из кармана и видит, что это Ноа.
Ноа.
Файлы.
50
– Когда я сказала, что это срочно, – говорит Элин, с удивлением обнаружив, что рука с телефоном дрожит, – я не ожидала… тем более в такой поздний час.
Она смотрит на часы. Половина девятого.
– Я всегда работаю допоздна.
– Как и я когда-то, – тихо произносит она.
Так странно снова разговаривать с Ноа, и Элин знает, что сама виновата в этом чувстве неловкости. После ухода из полиции она не встречалась ни с кем из коллег, только обменивалась сообщениями. Построила между ними стену.
Ноа смеется. Знакомым низким смехом с хрипотцой.
– Уорнер, я скучал по твоему нежному голоску, – говорит он после паузы.
– И я по твоему, – отвечает Элин, и ее внезапно охватывает острая ностальгия.
Нет, не ностальгия по дому, а ностальгия по работе. Как бы она ни отрицала это в разговорах с Уиллом, она скучает не просто по общению, а по суете и шуму участка. По совещаниям. Допросам. Жизни вне ограниченного пространства ее собственных размышлений.
– Уверена? – отзывается Ноа. – Судя по тому, что я слышал, ты вполне довольна отставкой.
Слова звучат с легкостью, но Элин замечает, как он набирает в легкие воздуха, переходя от шутки к серьезному разговору.
– Все не так просто, Ноа. – Ее голос дрожит. – Я должна решить, стоит ли возвращаться. Мне не хочется никого подводить.
– Но ты же знаешь, что мы все тебя поддерживаем, правда? Я про тот случай. Никто не думает, что ты виновата. Ты действовала инстинктивно. Нутром. Мы все поступили бы так же.
Повисает долгая пауза.
Элин понимает, что барабанит ногой по полу, а рука на телефоне трясется. У нее внезапно встает комок в горле, и она с трудом произносит слова:
– Я знаю.
– Так вот, насчет файлов… – меняет тему Ноа. – Ты, конечно, посмотришь на них внимательнее, но там в основном копии имейлов и какие-то письма. Я уже послал их тебе.
– Шифрование было слабым, да?
– Ага. Довольно примитивным. Шестнадцатизначный ключ. Вообще-то, для человека моей квалификации просто унизительно легкий.
Она смеется:
– Слушай, Ноа, спасибо за то, что сделал все так быстро.
– Я привык. Ты всегда была довольно требовательной.
– И что ты попросишь в награду?
– Только карри за твой счет.
– Заметано.
Попрощавшись, Элин открывает ноутбук. Первый присланный файл – вордовский документ, скопированные заметки на английском и французском. Статья, похожая на ту, которую Элин вчера нашла в Лорином ящике.
Заголовок на французском: Dépression psychotique.
Перевести это просто: психотическая депрессия.
Ее взгляд опускается на английский текст:
«Психотическая депрессия – это тяжелая форма депрессии, когда к обычным симптомам добавляются галлюцинации и мании».
Элин переваривает прочитанное. Относится ли это к Лоре? Может, она осознавала, что с ней что-то не так, что ее состояние ухудшается? Пыталась навести справки?
Следующий файл – еще один вордовский документ. На первой странице строчки текста. На французском, но Элин тут же узнает слова.
То самое анонимное письмо, посланное Лукасу. Элин ежится и отворачивается от экрана.
Значит, письма присылала Лора.
Одно дело строить гипотезы, а совсем другое – получить улики. Доказательство, что Лукас стал навязчивой идеей Лоры.
Элин снова возвращается к экрану и открывает следующий файл. И снова текстовый документ – несколько страниц, состоящих из копий имейлов.
Ими обменивались Лора и некая Клэр. Адресов нет, только сами письма.
Элин просматривает их.
Лора!
Как ты и просила, высылаю черновик статьи. Она не должна привести ко мне.
Клэр
Отель, построенный на коррупции?
Начаты работы по дорогостоящей реновации и расширению бывшего санатория дю Плюмаши, который превратится в роскошный отель под названием «Вершина».
Лукас Карон, правнук первоначального владельца, вложил в реновацию миллионы. После девяти лет планирования новый курорт будет дополнен конференц-залом и альпийским спа-комплексом на территории в семь тысяч квадратных метров.
И все же реновация сопровождается определенными проблемами. Изначальный план столкнулся с яростным противостоянием со стороны экологических активистов, обеспокоенных строительством в национальном парке. В Швейцарии законы о строительстве в таких зонах исключительно строгие, и противостояние может длиться годами.
В результате кампании в интернете была создана петиция, которая набрала двадцать тысяч подписей. Экоактивисты также устроили несколько демонстраций на месте строительства.
Местный врач Пьер Делане с самого начала возражал против проекта. «Он не вписывается в ландшафт. Фасад… слишком современный, слишком радикальное изменение первоначального дизайна здания», – сказал он.
Что самое важное, существуют опасения относительно безопасности постояльцев. Стефан Шмидт, альпийский гид, в 2013 году предупреждал муниципальные власти, что в зоне над дорогой к отелю высока опасность схода лавин.
Осмотрев местность, геологи из Лозаннского университета отметили то, на что не обратил внимания строитель санатория: дорога к отелю находится в каньоне, прямо на пути естественного схода снега с горы Белла-Луи.
Эти опасения привели к обвинению во взяточничестве, возникли вопросы, каким образом господин Карон сумел получить разрешение властей на расширение отеля, учитывая опасения относительно безопасности туристов, однако обвинения были сняты из-за отсутствия доказательств.
«От проекта прям-таки воняет коррупцией», – заявил другой местный житель.
Элин не отрывает взгляда от экрана.
Клэр – явно журналистка, но с какой стати она присылает Лори копии своей статьи? Она называет статью черновиком и просит сделать так, чтобы статья не привела к ней, а значит, можно предположить, что ее так и не опубликовали. Тогда зачем она скопирована в вордовский файл и зашифрована?
Элин ерзает на стуле и читает дальше. Снова имейл.
Лора!
Новые данные расследования. Источник не хочет, чтобы его называли, но мы считаем его надежным.
Клэр
В первом приложении – короткая статья относительно протестов около отеля, а во втором – черновик документа из местного совета.
