– И что, нет никакого другого пути? – напирает она, от напряжения слова получаются короткими и отрывистыми.
Проходит еще несколько секунд.
– Безопасного – нет, – смущенно говорит Берндт. – Спецотряд прошел серьезную подготовку, но не для восхождений. В лучшем случае мы доберемся до вас завтра, если только прогноз погоды не изменится.
– Значит, мы сами по себе, – запинаясь, бормочет Элин.
Ее снова охватывают сомнения. У нее не получится. Она не сумеет.
– Боюсь, что так, – он колеблется и добавляет совсем тихо: – Послушайте, Элин. После второго убийства важно строго соблюдать протокол. Все должны находиться вместе. Никаких исключений.
– Хорошо.
Голос Элин дрожит. Ей хочется расплакаться, по-настоящему зарыдать. Все должно быть не так. Она же хотела взять все под контроль.
– Я сообщу, когда получу новый прогноз погоды.
Берндт откашливается. Когда он прощается, Элин снова смотрит в сторону лифта, на Лору.
Реальность бьет ей в лицо, как захлопнувшаяся перед носом дверь.
Никто не приедет. Ни сейчас, ни через несколько часов.
Лора убита, они застряли здесь, отсюда не выбраться, и никто не придет. А она понятия не имеет, чего еще ждать.
Элин часто размышляла о преступлениях в изолированном месте. Насколько уязвимыми становятся люди, сколько ущерба можно причинить за короткий срок.
Она вспоминает террористический акт в Норвегии в 2011 году. Правый радикал Андерс Брейвик застрелил подростков, собравшихся в ежегодном летнем лагере на острове Утейя. Из-за удаленности острова полиция прибыла, только когда он уже успел застрелить шестьдесят девять человек.
Она не может избавиться от мысли о том, на что способен убийца, если получит возможность.
Но голос Лукаса отрывает ее от размышлений:
– Эй, взгляните-ка на это.
Она поднимает голову и видит Лукаса возле лифта, он присел у стеклянного ящика.
– Что там? – Подходя к нему, Элин напряжена и понимает, что он случайно может до чего-то дотронуться и уничтожить улики. – Пожалуйста, не трогайте ящик, – говорит она.
– Этот браслет… На нем какая-то надпись. Видно плохо, но, кажется, это цифры. – Лукас наклоняет голову в сторону. – Гравировка. Как и на браслетах, которые были у Адель.
Элин опускается на колени рядом с ним.
– Вот на этом. – Лукас указывает на левый браслет. – Смотрите.
Он прав.
На металле едва заметно выгравированы пять цифр, с первого взгляда она и не увидела.
И тут Элин осеняет.
А ведь эти цифры явно имеют важное значение.
– Думаете, это важно?
– Несомненно.
Взгляд Элин перемещается к следующему браслету.
Нужно сфотографировать цифры, записать их и сравнить с найденными на браслетах Адель.
Она направляет на браслет телефон и уже готова его сфотографировать, но тут уголком глаза замечает движение – Лукас поворачивается к Сесиль.
Они обмениваются взглядами, и Лукас отворачивается, на его лице написана тревога.
61
– Уверена, что это все?
Уилл открывает дверь из пентхауса на лестницу.
– Кажется, да. – Элин раздумывает и бросает последний взгляд на лифт, на тело Лоры. – Вряд ли я еще что-то могу сделать.
Прежде чем уйти, она делает еще несколько последних снимков места преступления и стеклянного ящика с браслетами, обесточивает лифт, но все равно медлит дольше необходимого.
Это что-то инстинктивное – ей не хочется оставлять здесь Лору одну.
Когда Уилл закрывает за ними дверь, Элин снова ощущает укол вины. Она не может избавиться от чувства, что подвела Лору – упустила что-то жизненно важное, что могло бы предотвратить убийство.
– Позже принесу ленту и огорожу это место. Сесиль перекроет проход по коридору… – Элин умолкает, заметив выражение лица Уилла. Он смотрит на нее, но мысленно явно в другом месте. – В чем дело?
– А что насчет Лукаса и Сесиль? – спрашивает он, понизив голос. – Что-то между ними происходит.
– В каком смысле?
– Не знаю. Возможно, у меня разыгралось воображение, но в том, как они говорят друг с другом… Чувствуется какое-то напряжение. – Он начинает спускаться по лестнице, держась за металлические перила. – Так необычно, когда брат с сестрой вместе работают и…
Он так и не заканчивает предложение.
Элин слышит голоса. Бетонные стены лестничного пролета усиливают звук, и тот разносится далеко наверх, так что невозможно определить, где источник – может, на два этажа ниже, а может, и на четыре.
Она наклоняется через перила и смотрит вниз. На лестнице темно, бетонные ступени тонут в тени. В самом низу стоят двое. Видны лишь их макушки, но Элин сразу их узнает.
Она замирает и вздрагивает всем телом. Лукас и Сесиль. Они ушли уже больше двадцати минут назад. Неужели все это время они были здесь?
Она быстро подает знак Уиллу, приставляя палец к губам.
Элин отходит от перил и прижимается спиной к стене. Теперь шаги не заглушают звуки, и голоса Сесиль и Лукаса слышны громче и четче.
Они говорят по-французски. Короткими, быстрыми предложениями.
Понять их невозможно.
Повернувшись в Уиллу, Элин говорит, понизив голос:
– Ты лучше понимаешь по-французски. О чем они говорят?
– Много сленга, – шепчет он, – но Сесиль говорит – мол, это серьезно, он должен рассказать, и случившееся с Лорой – это не совпадение.
– А Лукас?
– Не обрадовался… Сказал: «Они ни в чем не уверены».
Что она упустила? Что происходит между этими двумя?
Элин едва осмеливается дышать.
– Vous devez lui dire.
– Non, non. Je n’ai rien à faire, Cécile. Ne pas oublier, je ne suis pas l’un des équipe ici. Je suis le chef, votre patron.
Элин потрясена тоном Лукаса. Расслабленные интонации исчезли.
Слова звучат агрессивно и властно. Она смотрит на Уилла.
– Сесиль снова говорит, что он должен кому-то рассказать, но Лукас разозлился и напомнил, что он тут босс…
Элин снова подходит к перилам и смотрит вниз. Они немного переместились. Теперь Лукас держит Сесиль за предплечье.
И снова что-то сердито говорит. Два или три предложения, все в том же духе.
Потом наступает тишина. Слышны только их удаляющиеся шаги.
Уилл встревоженно смотрит на нее.
