Однако до времени все сотрудники квакерской миссии оставались в Бузулуке. Они организовали ежедневное питание в кухнях-питпунктах: ежедневно пищу получали около 500 человек из числа беженцев, проживавших в городе. Позднее квакеры в отчете писали:
[В питпунктах варим] суп: этим заняты четыре женщины из числа беженцев, им помогает парень, который таскает воду и заведует очагом. Эти сотрудницы – за исключением поварихи – сменяются в порядке ротации, чтобы как можно большее число женщин имели возможность заработать трудовую копейку.
Мы кормим только тех, кому за 50, а еще подростков и детей в возрасте до 14 лет.
Суп готовим пять дней в неделю, похлебку варят из картошки, проса и гречи, лука и говядины. Все это варится в одном чане, одна порция, выдаваемая человеку, составляет около полулитра. Дважды в неделю варится молочный суп, его приготавливают на молоке, которое нам выдают, – эта похлебка употребляется в постные дни. Люди очень благодарны кормежке, и выглядят они лучше уже потому, что по крайней мере раз в день получают питание. Пожилые граждане особенно рады получать питание, многие из них сами приходят со своими котелками, чтобы забрать причитающуюся им порцию.
На сегодняшний день наша суповая кухня обеспечивает питанием 412 человек, вскоре число ртов увеличится до 500 – мы ожидаем, что будут приходить беженцы из близлежащих городов, если вскоре не откроется железнодорожное сообщение с Самарой, что уменьшит число окормляемых граждан.
Фактическая цена одной порции – 19 копеек.
Мало-помалу схожие питпункты были открыты в деревнях, расположенных вдоль железной дороги. Квакеры открыли также бюро трудоустройства. В отчете этого бюро, озаглавленном «Лесная работа», говорилось:
Наши сотрудники, работающие в питпунктах, которые столь успешно кормили беженцев в Бузулуке и прилегающих деревнях, постоянно сталкивались с жалобами со стороны беженцев на то, что им нечем заняться, нет никакой работы, негде найти работу. Удивительно слышать такие жалобы в период сбора урожая, в дни, когда крестьяне буквально кричат о недостатке рабочей силы. Именно по этой причине мы и учредили бюро по трудоустройству. Практически вся работа, предлагаемая нашим бюро, это работа в лесу.
В близлежащих лесах не хватало людей на лесоразработках. При помощи бюро удавалось сколачивать бригады, которые потом доставлялись в лес по железной дороге – под руководством одного из сотрудников квакерской миссии. Однако в отчете говорится, что на самом деле жалобы на безработицу в реальности были выдумкой. На объявления о найме на работу приходило гораздо меньше людей, чем требовалось. Например, в Колтубанку просили прислать 23 рабочих, а явились лишь 17 человек из числа беженцев. В Рогожинское лесничество вместо требуемых 9 явились 8 человек. К 10 августа 1918 года квакеры смогли послать на работы только 40 человек, то есть 25% от числа тех, кто обещал прийти. Притом плотники получали от квакеров заработок: 15 рублей в день, а чернорабочие – от 10 до 12 рублей.
К концу лета квакеры, оставшиеся в занятом чехословаками Бузулуке, начали тяготиться своей отрезанностью от мира. Денег, привезенных Риггом из Москвы, уже не хватало на будущую работу. Квакеры делегировали Хинмана Бейкера в Самару, где у власти было антибольшевистское правительство – КОМУЧ, Комитет членов Учредительного собрания, – разузнать, что творится в большом мире. Там он пообщался с сотрудниками американского консульства, которые спешно паковали чемоданы. Тем не менее американский консул Уиллоуби Смит в Самаре передал квакеру 20 000 долларов, а позднее в Америке сообщил, что «квакерские работники» в России «в полном порядке».
Тем не менее американские дипломаты настоятельно рекомендовали Бейкеру и другим квакерам уезжать. У чехов не было никакого желания удерживать линию обороны вдоль Волги. Консульские сотрудники считали, что от встречи с большевистскими частями не стоит ожидать ничего хорошего именно по причине неприязни большевиков к американцам и англичанам. После долгой и серьезной дискуссии квакеры пришли к мнению, что им действительно следует уехать, как бы ни была им неприятна эта мысль. Они покинули ставший родным город и уезд, где прожили два года.
Уезжали они группами по несколько человек. Последняя группа покинула Бузулук 4 октября 1918 года. Это были Анна Хейнс, Эмили Бредбери, Хинман Бейкер и Джек Качпул. Они уезжали последним поездом, уходившим на восток: большевики приближались к Бузулуку.
И все же квакеры не спешили покинуть Россию. Уже двигаясь на восток, они были готовы к тому, чтобы остановиться и сделать все возможное, чтобы облегчить жизнь беженцев, добравшихся и до этих краев.
Грегори Уэлч и Чарльз Коллс помогали петроградским детям, отрезанным от дома Гражданской войной: англичане заботились о детской колонии в Тургояке, а затем проследовали с ребятами до самого Владивостока. Около 400 русских ребят потом совершили кругосветное путешествие и вернулись в родной Петроград в 1919 году. Они никогда не забудут своих английских воспитателей. Вот что писал в дневнике один из тех юных петроградцев Петя Александров:
От плохой пищи, от постоянного недоедания мое тело покрылось язвами и нарывами, которые не заживали. Грегори Уэлч заметил, как я страдаю. Он взял меня за руку и повел в лазарет. До сих пор, через много лет, помню облегчение и радость от прикосновения к моим двадцати двум ранам лопаточки с цинковой мазью и чистых бинтов. Да благословит Господь имена и память этих людей!
В Омске остановились для работы с беженцами Анна Хейнс, Нэнси Бабб, Эмили Бредбери и Хинман Бейкер. Однако и их труд вскоре был завершен: к началу 1919 года все члены квакерской миссии, живые и невредимые, вернулись домой, пройдя через многие опасности и преодолев все трудности.
ГЛАВА 4
Работа в большевистской Москве. Сотрудничество с Пироговским обществом и советскими чиновниками. Командировка в Тамбовскую и Воронежскую губернии. Работа с детьми в четырех колониях. Квакерская миссия покидает Советскую Россию.
Теодор Ригг и Эстер Уайт уехали в Москву 14 июля 1918 года. В этот же день в Бузулук проездом из Оренбурга прибыл Ховард Хэдли, бывший американский консул в Тифлисе. Он ехал в Самару, но захотел повидаться с американскими работниками квакерской миссии. Хэдли был важным чином, поэтому на железнодорожном вокзале Бузулука его дожидался персональный вагон, предоставленный ему атаманом казаков Дутовым. Американец пригласил Ригга и Уайт ехать до Самары вместе с ним.
Остававшиеся в Бузулуке квакеры их провожали. Все пребывали в полной уверенности, что недель через шесть увидятся вновь. Однако этим людям больше не суждено было встретиться.
Говард Хэдли по прибытии в Самару решил немедленно выдать Уайт и Риггу документы (что было в его компетенции), которые, по его разумению, должны были обезопасить для них переход линии фронта, находившегося тогда к югу от Симбирска. Эти бумаги годились для территории, где не было красных. К счастью, Ригг понимал, что такие документы ни в коем случае не должны попасться на глаза какому-нибудь большевистскому комиссару.
