Карл Хит писал М. М. Литвинову в своем послании:
Если советские власти уведомят нас, что им больше нежелательно присутствие Друзей в России, то остается необходимость ликвидировать наш центр, для чего требуется, чтобы эта наша представительница пробыла там несколько недель.
По словам Хита, эта работа не могла быть доверена никому другому:
Общество просит поэтому, чтобы Дорис Уайт была допущена в СССР для продолжения своей работы или, по желанию советского правительства, для ликвидации дел.
В американском отчете Комитета за 1930/31 год сообщалось, что Дорис Уайт навсегда покинула Россию и что Алис Дэвис и Надя Данилевская, вероятно, вскоре тоже уедут в длительный отпуск в Америку. В этом же документе говорилось, что школу медсестер открыть так и не удалось, но Анна Хейнс готова приехать в Россию следующим летом, если такая возможность все-таки появится.
Надежда Данилевская отлично говорила по-английски, и у нее оказалось достаточно связей для того, чтобы получить разрешение на выезд из СССР, избежав участи быть арестованной. Комитет служения американских Друзей смог договориться о том, чтобы Надю зачислили в Bryn Mawr College. Данилевская и Дэвис покинули Москву в мае 1931 года, и на том их лишения кончились.
В справочнике «Вся Москва» адрес квакерского офиса появлялся из года в год, начиная с 1922‐го. Последнее упоминание о квакерах содержалось в справочнике за 1931 год в разделе «Общества по оказанию помощи», на странице 119, и оно уместилось в три строки:
О-во Друзей «Квакеры».
Борисоглебский п., 15, т. 3-35-06.
Представит. Дорис Уайт.
На 593‐й странице того же издания для Уайт, Люси Дорис указан тот же номер телефона и тот же адрес: место работы было и местом ее проживания.
31 июля 1931 года в газете «Правда» была опубликована маленькая заметка «Квакеры покидают СССР»:
Лондон, 28 июня
Московский корр. «Обсервера» сообщает:
«Единственная иностранная благотворительная организация, продолжающая работать в сов. России – квакерская „Союз друзей“ – покидает СССР в июле. Причиной отъезда является отказ Наркомздрава возобновить договор, предоставляющий квакерам известную свободу благотворительной деятельности.
Организация квакеров работала в России со времени войны и спасла многие тысячи жизней в голодный 1921 год».
Это был слегка искаженный перевод заметки из британской газеты «Обсервер», в оригинале, кроме приведенного выше, говорилось:
Советские власти не поощряют деятельность иностранных религиозных организаций, и длительное пребывание квакеров в стране объясняется тем фактом, что они никогда не занимались религиозной деятельностью, а полностью посвятили себя социальной работе.
Работа Друзей в России, в которой принимали участие британские и американские представители, началась во время войны и проводилась с беженцами, эвакуированными из мест, где шли сражения. Друзья поставляли продукты питания в Бузулукский уезд Самарской губернии во время голода 1921 года, а впоследствии предоставляли помощь в области здравоохранения в России.
Лондон и Филадельфия строили догадки:
Уайт было отказано в визе для возвращения в Москву. Вероятная причина такого решения может быть в том, что Розинский, который работал у нас в качестве переводчика во время голода, последнее время работал в Наркоминделе, но по-прежнему общался с квакерами и часто посещал наш Центр.
Юлия Оскаровича Розинского арестовали в 1929 году, а в 1930‐м – по обвинению в шпионской деятельности – приговорили к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 14 января 1931 года.
Вряд ли дело было только в Розинском. Терпение советских властей кончилось, и, хотя квакеры совсем никак не тревожили их своей деятельностью, терпеть иностранный офис в центре Москвы в 1931 году уже никто не хотел.
На этом завершилась история квакерского офиса в столице Советского Союза первой половины XX века. Новый квакерский офис открылся в СССР почти шестьдесят лет спустя.
Однако история квакеров в России июлем 1931 года не заканчивалась. В том же 1931 году в Москву возвратился английский квакер Артур Уоттс. Он работал в столице и в Бузулуке в 1920–1923 годах. После перенесенного тифа уехал из страны, сначала в Англию, в родной Манчестер. Оттуда – в США, далее – в Австралию. В Австралии он женился на Маргарет Торп, с которой познакомился в 1921 году в Бузулуке; они вместе побывали в СССР как туристы в 1930‐м, потом жили в Сиднее до самого отъезда Артура Уоттса в СССР. Прожив несколько лет в Австралии, он окончательно утвердился в мнении, что Россия – та самая страна, где он сможет реализовать девиз своей старой квакерской школы «Не для одного, а для всех». В СССР Уоттс стал работать инженером в Новомосковске, который тогда носил название Бобрики. Советское гражданство он принял, когда началась Вторая мировая война.
В 1957 году Артур Уоттс встретился с несколькими молодыми английскими квакерами, приехавшими на Московский фестиваль молодежи и студентов. Участники встречи с Уоттсом англичане Филип Моррис и Айрин Джакоби вспоминали:
Артур Уоттс говорил, что в СССР он мог отдавать всего себя на службу обществу, что было невозможно, когда он работал на предпринимателя в капиталистическом обществе. Он чувствовал «свободу, подобную той свободе, что ощущает художник, который может писать картины, полностью выражая себя, пускай он даже остается при этом бедным».
Другой участник встречи с Уоттсом, Дэвид Харпер, в конспекте, набросанном после разговора в Москве, писал:
Артур выглядел как обычный русский трудящийся, хотя довольно быстро нам стало ясно, что на его плечах по-прежнему оставалась английская голова. Он был рад встрече с нами – отчасти потому, что он чувствовал, что у него есть чем поделиться. В процессе разговора я спросил его, насколько разочарование советским режимом было компенсировано его возвращением к квакерской вере, но я не хотел спрашивать его, является ли он членом компартии и состоял ли он в ней в прошлом. Мне показалось, что при ответе на мой вопрос в его голосе прозвучали трагические нотки, но все пересыпалось похвалами достижений Советского Союза и призывом попытаться понять точку зрения русских, представив самих себя на их месте.
Артур Уоттс умер в 1958 году, он так и не съездил в Англию – боялся, что там его арестуют.
В 1936 году в Советский Союз из США приехало квакерское семейство: Ребекка и Гарри Тимбрес, уже поработавшие в Сорочинском с апреля по сентябрь 1922 года. Гарри – врач, специалист по тропическим болезням – с большим трудом добился от советских властей визы, сначала на короткий срок. Он приехал в Москву один, писал подробные письма домой Ребекке, которая – с двумя дочками – ожидала от него вызова. Он с восторгом рассказывал о том, как прекрасна жизнь в Москве, где он встретил старых знакомых – молодую пару из Сорочинского, приехавших в столицу жить и учиться. Он также встретился со ставшим москвичом Артуром Уоттсом.
