Мне повезло встретиться с многими из тех, кто помнил квакерскую помощь, и все они отзывались о ней с большой благодарностью. В 1995 году я впервые приехал в Бузулук. На местном рынке я подходил к старикам, торговавшим овощами со своих огородов: я искал тех, которые с детства жили в этих краях. Все, с кем я заговаривал на эту тему, были открыты и в один голос говорили приблизительно одно и то же: голод был страшный. Сначала все зерно вымели большевики своими продразверстками. Потом была необычно теплая весна, которую сменило сухое жаркое лето.
Мы умирали, потому что было нечего есть. А спасли нас иностранцы: американцы и англичане. Они кормили нас, они спасли нас от смерти своими пайками.
После публикации моей статьи о голоде и квакерах в Бузулукской газете «Российская провинция» в 1996 году я стал получать письма от людей, переживших голод. Одно из них было от Н. П. Морозовой, которая вспоминала, что ей было 9 лет, когда в их деревню Торпановка пришли красноармейцы. Она сравнивала их с бандитами, которые грабили мирных жителей: военные отобрали все продовольственные запасы, увели лошадей и забрали все телеги. Начался голод. Позже – вспоминала Морозова – в Торпановку прибыли квакеры. Они открыли приют в церковной школе для детей-сирот и для тех детей, родители которых не могли их прокормить. Она писала, что ее саму спасли квакеры, они давали ей хинин, когда она заболела малярией. Эта старая женщина писала, что все еще помнила еду, которую им давали: фасоль, рис, муку, шоколад и яичный порошок.
Нина Григорьевна Попова, жившая в Сорочинском, писала мне, что ей, пятилетней девочке, американка из квакерской миссии подарила тряпичную куклу.
Это была самая любимая моя игрушка: я долго играла ею и хранила ее, пока она не распалась на кусочки от времени, уже много лет спустя. Я навсегда запомнила имя той американки. Ее звали мисс Пикеринг.
Ханна Пикеринг работала в Сорочинском офисе Американской группы ОДК с октября 1922 года по июль 1923-го, а после возвращения из Самарской губернии в США принимала самое активное участие в создании Американского общества культурных связей с Россией. Позднее Ханна работала в организации Open Road, турагентстве, основанном Джоном Ротшильдом, которое с 1927 года организовывало групповые учебные поездки по Советскому Союзу, еще до дипломатического признания страны Соединенными Штатами. В 1930‐е годы она неоднократно бывала в СССР, но уже в рамках сотрудничества Open Road с «Интуристом».
Многочисленные встречи с людьми в Бузулуке, Сорочинском и Тоцком обогатили меня множеством местных легенд и апокрифов. Например, Т. А. Коннова из Сорочинского написала мне, что, прочитав мою статью в газете, вспомнила историю, рассказанную бабушкой, историю, которую она раньше не воспринимала всерьез. Бабушка говорила, что, когда она была маленькой, начался ужасный голод и ее родители умерли. Тогда – по версии бабушки – она была временно усыновлена американской семьей и жила в этой семье в течение года. Американцы спасли ей жизнь, повторяла бабушка. Госпожа Коннова писала мне, что раньше думала, что ее бабушка была великой фантазершей: «Как она могла найти американцев в наших степях, в маленькой деревне?» После моей статьи стало ясно, что какая-то доля правды в истории бабушки была. По крайней мере, американцы бывали в этих краях.
Поскольку английские и американские квакеры в самые лихие голодные годы помещали брошенных и одиноких детей, а также подкидышей, в детские дома, где их кормили и одевали, где за ними устанавливался присмотр, такие их действия тоже привели к созданию местных легенд. Часто следы взятых в детдом детей терялись, и они не возвращались в свои семьи, если кто-то и оставался дома в живых. Это порождало всякие домыслы: многие люди, живущие в Бузулукском районе, уверяли меня, что сестра их бабушки или дедушки была увезена в Америку, где, наверно, живет и теперь. Но в архивных документах я не нашел никакой информации о том, что квакеры брали под личную опеку кого-то из местных детей, и уж тем более нет никаких сведений о том, что квакеры якобы увозили их с собой в Америку.
Закрывшаяся летом 1931 года дверь квакерского офиса в Москве, исход Общества Друзей из России – финальная точка важного периода истории квакеров в России. Ответить на вопрос, почему квакеры покинули Россию в 1931 году, несложно. Советские власти больше не желали терпеть иностранную организацию в стране, но по какой-то причине Друзей не выгнали с треском, а выдавили сравнительно гуманно: никто не был арестован, никого не обвинили в шпионаже и религиозной пропаганде. Дорис Уайт даже дали на несколько недель в 1931 году советскую визу – для приведения в порядок всех дел по дому 15 в Борисоглебском переулке и сбора остававшихся вещей. Да и Алис Дэвис с Надей Данилевской смогли уехать в Соединенные Штаты в том же году.
Американки Дороти Норт и Сиднор Уолкер в народных чувашских костюмах с местными крестьянками. Courtesy Friends Historical Library of Swarthmore College
Советские власти к тому времени создали для Друзей патовую ситуацию, ничего не разрешая делать, а Лондон и Филадельфия потеряли интерес к идее квакерского центра в СССР и прекратили финансирование проекта. Усилия и средства квакеров Лондона и Филадельфии были перенаправлены на другие проекты, никто не изъявил желания продолжить начатые дела, некому было сформулировать видение дальнейшего служения Друзей в России, как это некогда делали Теодор Ригг, а позднее – Грегори Уэлч и Артур Уоттс. Идея квакерского посольства тихо угасла, а предложения английских и американских квакеров по реализации программ в области медицины либо отклонялись большевиками, либо откладывались в долгий ящик, либо выхолащивались. В конце концов московские власти отказались продлить аренду помещения, в котором располагалась миссия квакеров.
Справедливости ради стоит отметить, что Кларенс Пикетт, сменивший в 1930 году на посту исполнительного секретаря AFSC Вилбура Томаса, вынашивал идеи продолжения сотрудничества Общества Друзей с большевистской Россией. Он еще в большей степени, чем Томас, демонстрировал свои симпатии к СССР, за что подвергся критике как со стороны перебравшейся в 1929 году в США Александры Львовны Толстой, так и со стороны двух бывших сотрудниц квакерского офиса в Москве Алис Дэвис и Нади Данилевской.
Алис Дэвис писала Пикетту в феврале 1933 года:
Мне всегда казалось, что многие Друзья не очень ясно представляют себе, что такое Советская Россия… [вы] помните, как трудно было убедить многих Друзей (если нам вообще это удавалось) в том, что антирелигиозная кампания не была просто направлена против православной церкви и зловещего союза между церковью и государством, но что коммунизм в основе своей противоположен христианству, особенно в таких его проявлениях, как религия Религиозного общества Друзей, квакеров.
Квакерские историки (Д. Макфадден, Дж. Гринвуд, Р. Скотт) справедливо отмечают, что за закрытие проекта «Квакеры в России» вину в значительной степени несет само Общество Друзей. По мнению этих исследователей, еще в 1926–1928 годах были хорошие шансы на успех с открытием квакерского медицинского училища под управлением Анны Хейнс – для обучения медсестер. Однако Лондон и Филадельфия тогда стали подсчитывать, во что им может обойтись квакерский проект в стране большевиков. В 1926 году Лондонский комитет заявил, что по причине финансового кризиса, охватившего тогда Великобританию, они не могут обратиться с призывом к британской общественности жертвовать деньги на проект в Москве. Насмешкой выглядело решение Комитета выдать символический грант московскому центру в размере 500 фунтов стерлингов. Схожее поведение демонстрировал и Комитет в Филадельфии.
