В голову опять полезли мысли о том, что будет, если он допустит какой-нибудь промах. Не просто обронит в душе темный волосок, а что-нибудь серьезнее? Как в сказке про Златовласку и трех медведей, только наоборот: пусть хозяева удивляются, кто съел их ужин, сидел на стульях и валялся в кровати, но не рычат, как звери, а испуганно жмутся, потому что крови жаждет их незваный гость.
Пора бы принюхаться к здешнему меду…
Броган не знал, что, собственно, искать. Какие-нибудь мелочи, которые дали бы ему ключик к тайнам Фейрбрайтов.
Поиски он начал с буфета в гостиной. Старательно заглянул в каждую бумажку, даже самую пустячную на вид. Ничего.
Нет, кое-что интересное он все-таки нашел: выяснилось, что Мартина однажды чуть не лишили водительских прав, а Колетт сдавала анализы с подозрением на опухоль, оказавшуюся обычной кистой, – но это все мелочи.
Нужно что-то более принципиальное. Вроде той коллекции фаллоимитаторов, которую мы нашли в доме Дервентов, помнишь? И как ловко потом применили ее по назначению…
Броган заметил ноутбук на невысоком книжном шкафу, но включать не рискнул. Он не очень хорошо разбирался в технике – не сумеет ни прочесать жесткий диск как следует, ни замести потом следы.
Поэтому он вернулся в спальню. Открыл дверцы большого платяного шкафа, битком набитого одеждой, но среди тряпок не увидел ничего интересного, только свадебное платье.
Подошел к комоду. Открыл верхний ящик. В основном там лежало женское белье – частью весьма пикантное. Броган вытащил черные кружевные трусики. Эту вещицу запросто можно было представить на Колетт.
Интересно, что она сказала бы, узнав, как ты щупал ластовицу?
Он продолжил поиски. В одном из ящиков лежали носки и трусы Мартина, но остальные, кажется, были заняты вещами Колетт. Там хранились колготки, чулки, свитера, всякие женские мелочи вроде расчесок, бижутерии и косметики.
Броган открыл нижний ящик. И, кажется, нашел, что искал. Именно здесь Колетт держала личные вещи. Свидетельство о рождении, несколько дипломов. Памятные безделушки: рисунки, тетрадки с плохими стихами, открытки, коллекцию ракушек, миниатюрного плюшевого мишку.
А еще шкатулку.
Маленький деревянный сундучок в серебряной оплетке. В таких обычно хранят драгоценности, но украшения Броган видел на туалетном столике у зеркала. Он вытащил шкатулку, хотел открыть – заперта.
Зачем запирать, если там просто кольца с серьгами? Та, что на туалетном столике, была открыта…
Броган пошарил в ящике в поисках ключа, но ничего не нашел. Вскрывать замок не решился, поэтому просто положил шкатулку на место.
Рядом лежала еще одна коробка: белая, из-под обуви. Броган снял с нее крышку. Внутри оказались фотографии.
Большей частью на них была запечатлена семейная жизнь Колетт и Мартина. Снимки с праздников, с дружеских посиделок… На одной из фотографий крупным планом была табличка с именем Мартина Фейрбрайта и подписью «Продавец года». Судя по дате, снимок сделали два месяца назад. На других фотографиях с той же вечеринки эта табличка лежала на столе перед Мартином. На одном из снимков Мартин пялился в декольте пышногрудой брюнетки рядом.
Кому нужны эти «Продавцы года»? Лучше б раздавали награды за «Сиськи века». Эта дамочка всех обставила бы. Продавила бы грудью.
Мартин, кажется, охотно отдал бы за нее свой голос.
Хм, а Колетт ты видишь? Как она сверлит его взглядом – убила бы, если б могла, не дожидаясь нашего появления…
Мне больше интересно, зачем она оставила снимок?
Дальше шли фотографии ее юных лет. С родителями, сестрой, с собакой. Всегда радостная, всегда красивая…
На самом дне лежал конверт, тоже набитый фотографиями, на которых Колетт была изображена вместе с мужчиной.
Вот только это оказался совсем не Мартин.
Высокий, красивый, но не такой качок, как нынешний муж. Колетт от него не отлипала – вечно обнимала за талию и смотрела с обожанием. На одном из снимков Колетт и ее загадочный возлюбленный сидели в ресторане, положив сцепленные руки на белую скатерть. На пальце у Колетт сверкало обручальное кольцо.
Броган ничего не понимал. Фотографии явно были давними, потому что на них у Колетт совсем другая прическа. Значит, не любовник. Но куда делся тот парень? Почему он больше не с ней?
Броган уставился на снимки. Наверное, они не единственные, в компьютере найдутся и другие, но включать технику он по-прежнему боялся. Пока удалось раздобыть лишь мелкие фрагменты из прошлого Фейрбрайтов. Возможно, их удастся использовать: если правильно сложить вместе, то получится лезвие, которым он вспорет внешнюю оболочку Колетт.
Броган собрал фотографии. Убедившись, что снимки Колетт и ее ухажера лежат в конверте, а остальные – в прежнем порядке, вернул их в обувную коробку и поставил ее обратно в ящик комода.
«Интересно», – подумал он.
Очень интересно…
Четверг, 6 июня, 22:03
В дом Фейрбрайтов он вернулся около десяти вечера. Знал, что рано. Но торопился, как спешат в кино, чтобы не упустить хоть одну секунду рекламы.
Вот бы попкорна сейчас.
Ага, или сосиску в тесте.
Выключайте свет, включайте музыку. Шоу начинается!
День пролетел быстрее, чем думалось. В своей лачуге Броган зажег свечу и принялся укладывать в голове информацию, которую раздобыл нынешним утром. Его немного мучили сексуальные фантазии – сказалось найденное в комоде бельишко, – но в основном мысли крутились вокруг персоны бывшего жениха с фотографии. Броган даже придумал игру – заставить Колетт рассказать, чем тот парень лучше ее нынешнего мужа. Пусть Мартин слушает и хнычет как ребенок. Будет забавно. А когда Броган наиграется, убьет их обоих.
Может, уже сегодня вечером?
Колетт вошла в спальню первой. Примерно в пол-одиннадцатого. Она босиком прошла по ковру. Сняла часы и украшения, положила их на тумбочку. Ненадолго исчезла из поля зрения, затем появилась снова. Включила телевизор. Забормотал местный новостной канал.
– Полиция продолжает поиски Томаса Брогана, разыскиваемого в связи с серией жестоких убийств в районе Мэйхилл. Последние жертвы Брогана, Энн и Эдвард Картеры, были обнаружены мертвыми у себя дома в понедельник вечером…
Из своего укрытия Броган заметил, как Колетт вдруг замерла и прислушалась к телевизору. Он не видел экрана, но, наверное, сейчас показывали его старую фотографию.
И что же получается? Колетт смотрит ему прямо в лицо? Гадает, что таится за пронзительным взглядом? Очарована его хладнокровием и тем, как он бросает вызов общественным устоям? Или напугана, но при этом взволнована, даже взбудоражена тем, что неподалеку разгуливает серийный убийца?
