Мы всё это знаем.
В точку. С нами она поделилась. Мы единственные на всем белом свете знаем, о чем она думает.
Между нами особая связь.
Так и есть. А знаешь, что еще я придумал?
Что?
Элси навела меня на одну мысль… Раз ты стал призраком для нее, может, и с Колетт получится?
Броган моргнул. Элси по-прежнему что-то рассказывала, но с тем же успехом могла обращаться к каменной стене. Брогану надо было хорошенько обдумать новую идею.
Трюк с фотографией планировался как простая шалость – так, проверить реакцию. Аперитив – дабы распалить аппетит перед основным кровавым блюдом.
Вот только тема раскрутилась крайне неожиданно. Джереми оказался покойником, и Колетт чувствовала за собой вину. А значит, свой невинный розыгрыш Броган мог превратить в куда более изощренную игру.
Что сделает Колетт, когда мертвый жених подаст ей знак из могилы?
Перепугается до полусмерти?
Или примется искать рациональное объяснение?
Броган решил во чтобы то ни стало это выяснить.
Суббота, 8 июня, 10:15
Догадываясь, что выходные пройдут без толку, Броган позволил себе проспать чуть ли не до полудня. У Фейрбрайтов сегодня гости – значит, бо́льшую часть дня они проведут дома, а завтра будут мучиться с похмелья, и Брогану не удастся в ближайшее время реализовать свой план.
Впрочем, он не унывал. Вчерашних фантазий хватало, чтобы поддержать доброе расположение духа.
Суббота пролетела незаметно. Он поупражнялся, посидел у задней двери, глядя на заросший дворик, съел бутерброды, которые выпросил у Элси, и пару раз наведался на чердаки.
Каждый визит в жилище Фейрбрайтов подтверждал, что хозяева дома. То слышались голоса, то шумел пылесос, гудела вода или бормотало радио. Однажды Броган заметил в спальне Мартина – тот убирал комнату, но Колетт его выгнала, потому что «не чистоту наводит, а свинячит».
Броган подумывал, не наведаться ли к Элси, но быстро отказался от этой идеи. Он же призрак, а днем потусторонним силам являться не положено. Да и мало ли кто решит заглянуть к ней в гости в тот самый момент, когда Броган будет сидеть за столом. Бежать по лестнице и шумно, с пыхтением, лезть на чердак – это совершенно не по-призрачьи.
После шести вечера стало заметно веселее.
Прежде всего Брогана порадовала Колетт. Сделала прическу, макияж, натянула тонкое белье и крохотное черное платьице. Она заметно нервничала, поэтому злобно фыркнула на Мартина, когда тот заглянул в спальню, чтобы на скорую руку тоже привести себя в порядок. Мартин, не заметив ее настроения, сдуру спросил, готова ли она. Колетт огрызнулась так, что мужа буквально вынесло из комнаты.
В половину восьмого раздался дверной звонок. Колетт напоследок еще раз поправила макияж, одним ухом прислушиваясь, как Мартин внизу встречает гостей.
Глянув на себя в зеркало, она тихо и насмешливо сказала:
– Прекрасно выглядишь, Габриэль. О, какие у тебя нынче сиськи! Иди ближе, дорогуша, садись ко мне на колени…
Выплеснув немного злость, Колетт приподняла уголки губ в улыбке и вышла – чтобы через минуту вернуться. Встала перед зеркалом, расстегнула молнию, сняла лифчик и натянула платье обратно. Завершающим штрихом сквозь ткань ущипнула за соски, чтобы выпятились торчком.
– Знаешь, милочка, в эту игру ведь можно играть и вдвоем, – протянула Колетт и снова вышла.
Броган тихонько хмыкнул.
«Да, вот она – моя девочка, – подумал он. – Никакой шлюшке с тобой не сравниться. Хочешь навсегда про нее забыть? Я это устрою, только намекни».
Понимая, что в ближайшие пару часов ничего интересного не предвидится, он ушел в свою берлогу и какое-то время разглядывал тени в причудливом отблеске свечей.
Вернулся Броган ближе к полуночи, но вечеринка была еще в самом разгаре. В спальне осталась гореть лампа, словно дразня его видом пустой комнаты. Снизу слышались голоса, громкий смех, и это начинало бесить.
Чем ты недоволен?
Представляю, что происходит там, внизу.
И что именно?
Сам подумай. Красотка Габриэль с вырезом до пупка и юбкой выше трусов…
О да, так и вижу ее перед собой.
…Висит на Мартине, тыкается в него грудью, украдкой лапает за задницу и шепчет на ухо всякие непристойности.
Ну, давай дальше…
Мартин распускает слюни. Не может оторвать от нее глаз. Уши так и горят от ее намеков.
И что же?.. Что?!
А напротив сидит Колетт. Отводит глаза. Старается не показать виду. Игнорирует колкости Габриэль в свой адрес – мол, миссис Фейрбрайт в постели явно так себе. Мечтает убежать и выплакать все глаза.
М-да… Умеешь ты обламывать в самый пикантный момент. Так чего ты хочешь? Может, спустимся?
Что?
Давай тоже заглянем на вечеринку? Что тут такого?
Броган задумался. Идея закрутилась в голове снежным комом, обрастая новыми фантазиями. Можно ведь и вправду к ним присоединиться. Вместо вина захватить с собой нож. Он появится в дверях, и у гостей от изумления отвиснут челюсти. Из веселых гуляк они превратятся в дрожащих кукол, вынужденных играть по его правилам. Габриэль, раз ей так хочется, станет главным блюдом, а Мартин увидит куда больше, чем рассчитывал. Сумеет оценить не только ее внешность, но и богатый внутренний мир – в самом буквальном смысле слова.
А что Колетт? О, она будет королевой вечера – в торжествующем молчании станет наблюдать, как пытают ее мучителей. Он порадует ее, прежде чем забрать себе…
Погрузившись в фантазию, Броган потерял счет времени и очнулся, лишь когда шум внизу начал стихать. Захлопали двери. Подъехали машины – видимо, такси – и, постояв немного, умчались вдаль.
Наконец – неужели! – Колетт с Мартином поднялись в спальню.
Броган ощерился в ожидании драмы. Сейчас посыплются крики, слезы, взаимные упреки. Может, дойдет до рукоприкладства. В общем, будет весело!
Увы, его ждало разочарование.
Парочка, пьяно улыбаясь и пытаясь сфокусировать друг на друге взгляд, ввалилась в комнату.
Лицо у Колетт было безмятежным, даже мечтательным.
– Итак… – начал Мартин.
– Итак… – подхватила Колетт.
– Все прошло не так уж плохо?
– Да, вполне.
– Я бы сказал, даже весело. Ну же, признай! Тебе понравилось. Несмотря на Габриэль.
