– Ну же, давай, – сказала Элси. – Режь быстрее.
Броган ничего не понимал. Ее странное поведение сбивало ему весь настрой.
– Что?.. – тупо переспросил он.
Элси повернулась. Сперва он решил, что старуха подставляет под нож морщинистую жилистую шею, но она всего-то указывала на стол.
– С днем рождения, сынок! – поздравила Элси.
Броган увидел на столе шоколадный торт с единственной свечкой посередине.
– Что? – снова ляпнул он.
– Уже за полночь, так что сегодня твой день рождения. Знаю, не самое лучшее время для торта, но ты ведь приходишь только по ночам, так что сейчас и отпразднуем. Подарок, правда, еще не готов, поэтому тебе придется прийти за ним завтра.
– Ты испекла торт?..
– Да. Конечно. Как всегда. Правда, разучилась немного, но коржи вроде пропеклись. Что скажешь?
Броган, опустив нож, обошел старуху. Уставился на обсыпанный шоколадной стружкой торт с розочками. Выглядело ужасно аппетитно.
– Это мне?..
– Конечно, тебе, глупыш. Отрежь кусочек.
Броган посмотрел на нож и снова на Элси.
Давай, отрежь от старухи кусочек. Ты ведь за этим сюда пришел, разве нет?
Да, за этим.
Ну так не тяни. Чего ждешь? А потом и торт попробуешь, когда с ней покончишь.
Броган вспомнил, когда ему последний раз пекли торт. В раннем детстве. Он жил в настоящей семье. Был счастлив. Все вокруг улыбались, пели песни, дарили подарки…
И его не мучила жажда крови – до смертей было еще далеко.
– Хорошо.
Он занес нож над тортом, но Элси затараторила:
– Стой, стой, стой! Мы ведь должны зажечь свечку! Какой торт без праздничной свечки?
Она заковыляла к шкафчику под раковиной, достала коробок. Вернулась к столу, дрожащими пальцами выудила одну спичку, чиркнула ею и поднесла горящий кончик к свече. Дымок пополз прямиком в нос, и Броган вдохнул его, оживляя в душе воспоминания.
Он снова занес нож, но тут старуха запела. Песня была банальнее некуда: «С днем рождения тебя», – но голос Элси его поразил. Дрожащий, но при этом полный хрупкой красоты. Броган мог бы слушать его часами.
С ним случилось нечто странное: из глаз сами собой брызнули слезы.
Это чувство потрясло Брогана. Он не помнил, когда плакал в последний раз. Ему казалось, он давно избавился от эмоций.
– Загадай желание, – велела Элси.
– Что?
– Прежде чем задуть свечку, загадай желание. Как полагается на день рождения.
Броган послушался. Долго не раздумывал – оно само пришло на ум.
Он загадал, чтобы это незнакомое чувство осталось в его душе навсегда.
Воскресенье, 9 июня, 10:07
Чудес не бывает. Уж кому, как не ему, это знать.
Броган сидел на краю матраса. Тускло горела свеча. Мыслями он пытался вернуться на кухню Элси, но вчерашние ощущения были уже смутными и далекими. Все равно что смотреть сквозь матовое стекло. Скажи сейчас кто-нибудь, что он плакал, Броган не поверил бы и в отместку освежевал бы наглеца.
Хотя некоторые впечатления были свежи. Торт, например. Самый вкусный в его жизни. А главное, домашний. У Картеров в холодильнике была только магазинная выпечка. Броган поел, конечно, но от этой искусственной дряни, полной химикатов, раздуло желудок и долго горчило во рту.
С Элси накануне они болтали около часа. В основном про Алекса – но что тут такого? Она ведь принимает его за родного сына. И уходя, Броган тоже чувствовал себя ее сыном.
Плохо, что сегодня воскресенье. Значит, Фейрбрайты большую часть дня проведут дома. Не получится заглянуть к ним, перекусить и принять душ. Придется довольствоваться тем, что есть, а у него почти ничего нет. К счастью, Элси опять дала ему с собой еды и воды – значит, будет на чем продержаться.
Тебе лучше к ней сегодня не ходить.
Почему?
Она делает тебя слабым. Заставляет сомневаться в себе.
Думаешь, так со всеми бывает? В смысле, из-за эмоций?
Разумеется. Поэтому люди и дохнут как мухи. Ты выжил, но надо оставаться сильным.
Элси мне нравится.
Надо было ее убить.
Слишком опасно. Нагрянет полиция. Придется уходить.
Я же говорил, можно обставить все как несчастный случай.
Можно, но тогда какой смысл? И вообще…
Что вообще?
Она мне нравится.
Вот видишь, и я о том же. Она плохо на тебя влияет. Тебе надо думать о другом.
О чем?
О Фейрбрайтах. О чем же еще?
Броган кивнул, глядя на рожицу плесени на стене. Толковый совет. Надо взять себя в руки.
Однако день выдался долгим и пустым, заняться было совершенно нечем, и мыслями Броган то и дело возвращался к Элси и к тому, как маниакально она жаждала вернуть себе потерянного сына. Он плохо представлял, что это такое – товарищество, дружба, любовь, – поэтому настроение у него всякий раз портилось, и Броган мечтал, чтобы этот длинный день поскорее закончился.
Он знал, что так было не всегда, но дни безмятежного существования остались далеко в прошлом. Ранние годы Брогана прошли на ферме в Шропшире. Братьев и сестер у него не было, только родители. Жизнь текла счастливо и беззаботно. Он катался на тракторе, лазил на самые высокие крыши, ползал в траве, прыгал через бурлящие ручьи, играл с овцами, коровами и лошадьми. Начал ходить в сельскую школу, и ему там даже нравилось. Учительница, мисс Ламли, была красивой, веселой и улыбчивой.
Тучи налетели неожиданно.
Ему было пять лет. Он сидел на лестнице в большом и гулком фермерском доме. Нарочно вышел из комнаты, потому что услышал внизу взволнованные и на удивление громкие голоса. Прежде такого не бывало.
Бо́льшую часть разговора он не понял, но речь шла про деньги и про то, что у них отнимут ферму. Томас не представлял, как можно взять и отнять дом, но, видимо, дела и впрямь обстояли серьезно. Отец с матерью плакали. Он хотел спуститься к родителям, утешить, но что-то его не пускало – наверное, смутное предчувствие, что, если выйти к ним, они тут же нацепят маски и сделают вид, будто все хорошо.
С тех пор жизнь изменилась. Родители стали серьезнее, рассеянней. Постоянно думали о своем, даже когда играли с ним. Вечно обменивались странными взглядами, которых он не понимал. Томас часто слышал по ночам их споры и плакал в подушку от жалости. Порой он пытался узнать, в чем дело, но его заверяли, что скоро все наладится.
