Потом опять разозлилась.
– Ну уж нет! Со мной это больше не прокатит. Не позволю!
Колетт принялась расхаживать по комнате, закусив ноготь и задумавшись. Потом, словно приняв решение, торопливо оделась. Вышла из комнаты, бросив напоследок:
– Ты у меня еще получишь!
Судя по звукам, она направилась в ванную и стерла с зеркала послание. Вернулась, села на кровать и снова принялась грызть ноготь. Вид у нее был неуверенный, будто она по-прежнему сомневалась, что это розыгрыш.
Затем резко встала и ушла в дальний угол комнаты, который не было видно в глазок. Что-то скрипнуло, но, возможно, Брогану показалось.
Когда Колетт вернулась в поле зрения, то снова подошла к комоду. Открыла нижний ящик, достала что-то. Броган затаил дыхание. На сей раз в руках у нее была не обувная коробка с фотографиями, а та самая загадочная шкатулка.
Колетт поставила ее на комод. В правой руке у нее был крохотный ключик. Она отперла шкатулку, но когда открыла крышку, то наклонилась, заслонив Брогану весь обзор. Что-то вытащила оттуда и стала разглядывать, но что именно, Броган не понял.
Так прошло несколько минут. Наконец Колетт захлопнула крышку, снова заперла шкатулку и вернула ее на место в нижнем ящике. Опять ушла в дальний угол. Что-то скрипнуло, потом щелкнуло. Броган постарался запомнить звуки, но его отвлек неожиданный шум снизу.
Мартин вернулся.
Колетт, видимо, тоже услышала это – и запаниковала. Одернула футболку и пару раз глубоко вдохнула, словно актер перед выходом на сцену.
А может, и не «словно» – она и впрямь готовилась к выступлению.
– Эй, Кол, ты дома? – крикнул Мартин.
Та кашлянула.
– Да. – И добавила: – Только что из душа.
Она явно ждала реакции, но Мартин не ответил. Колетт покачала головой, поджала губы и вышла из комнаты.
Она считает его мерзавцем.
Ага.
Решила, что это муж пудрит ей мозги, и задумала отыграться. Ох, что теперь будет!..
Ага.
Просто шикарно. Лучшая наша партия. Даже лучше, чем когда мы заставляли Картеров нагишом жрать стекло. Согласен?
Еще бы.
Что-то ты не очень рад…
Рад. Правда.
Но?..
Шкатулка. Я должен выяснить, что в шкатулке.
Вторник, 11 июня, 22:49
Отношения между супругами явно разладились. Это стало очевидно даже Брогану, не говоря уже о самом Мартине.
Настала пора ложиться спать. Пока Колетт складывала вещи и готовила наряд на утро, Мартин пристально за ней наблюдал.
– Ты что, совсем не волнуешься? – спросил он, не скрывая удивления.
– Не особо, – ответила та. – Ты же сам говорил, это не первая моя презентация.
– Утром ты из-за нее бесилась.
– Разве?.. Ну, это было утром. А теперь все хорошо.
– Ладно… Значит, у тебя все в порядке?
– На сто процентов.
Броган понял, что, наверное, они продолжают вечерний разговор.
Колетт, повернувшись к мужу, принялась раздеваться. Видимо, намеренно его провоцировала, хотя вид ее говорил об обратном. Лицо у нее было такое, будто она размышляет, пожарить утром на завтрак яичницу или взболтать омлет.
Когда Колетт чувственным движением стянула через голову сорочку и забралась в постель, Мартин тут же потянул к ней руки. Жена встретила его ледяным взглядом.
– Ты что, сегодня не мылся?
– А? Что? Нет…
– Я вот хорошенько попарилась, от души. Может, и тебе стоит?
Во время разговора она не спускала с Мартина глаз. Тот лишь озадаченно нахмурил брови.
– Ну… Ладно, я пошел.
Мартин слез с кровати и зашагал в ванную. Пока его не было, Колетт сидела неподвижно, глядя перед собой и, вероятно, обдумывая следующий ход.
Вода гудела недолго, всего пару минут. Едва шум затих, Колетт решила, что самая пора взбить подушку, улечься и выключить лампу. Ночник на тумбочке Мартина продолжал гореть, и Броган видел, что Колетт не закрыла глаза. Однако стоило Мартину переступить порог, как она тут же смежила веки.
Тот немного постоял, глядя на жену, и лег рядом. Поразглядывал с минуту ее затылок, наклонился.
– Кол? – шепотом позвал он. – Кол?..
На лице у нее не дрогнул и мускул. Впрочем, Мартин так легко не сдавался. Он прильнул к ней сзади и принялся поглаживать грудь.
Колетт недовольно застонала.
– Мартин, я устала. Завтра у меня тяжелый день.
Тот откатился, не скрывая разочарования. Как и Колетт, посидел немного, глядя в пустоту. Потом резко выключил ночник.
Шоу окончено. Пора по домам.
Рано. Мартин слишком взбудоражен, чтобы уснуть. Надо подождать.
Устал я ждать. Мы только и делаем, что ждем, и ждем, и ждем…
Тебе никто не говорил, что терпение – это главная добродетель?
Терпения у меня хоть отбавляй. Помнишь Джейми Рэгга? Сколько я с ним натерпелся?..
Рэгг был местным хулиганом, который обожал самоутверждаться за чужой счет. Как и большинство задир, он безошибочно выбирал себе в жертвы самых кротких и безобидных. Естественно, его выбор пал на Томаса Брогана. Тот в те дни был тощим – питался, чем придется. В надлежащую форму он приведет себя гораздо позднее, когда почувствует непреодолимое желание разорвать любого обидчика на куски.
Первую драку едва ли можно назвать таковой. Началось все с того, что Брогана внезапно окружила толпа одноклассников, видимо, почуявших кровь, а Рэгг принялся осыпать его оскорблениями и пихать в грудь. Потом ударил. Броган упал – и так и остался лежать на полу с разбитым носом и скатившейся ниже плинтуса самооценкой, которая и прежде была невысока. Больше всего его поразила не боль от удара, а тот факт, что никто и не подумал за него заступиться.
Дальше становилось только хуже. Рэгг запирал Брогана в спортзале. Заставлял залезать в школьный мусорный бак. Велел спуститься на первый этаж за футбольным мячом, а сам, стоя с приятелями наверху, заплевал с головы до ног. В тот день Броган вернулся домой весь оплеванный и грязный; родители видели это, но ничего не сказали.
Приходилось терпеть. Ждать подходящего момента.
Однажды Броган застал Рэгга без обычной компании прихвостней и решил за ним проследить. Он тайком проводил своего обидчика до дома, стараясь не попасться ему на глаза, и с удивлением обнаружил, что тот, несмотря на всю свою любовь к пыткам и насилию, способен на глубокую привязанность. В частности, он обожал двух морских свинок, которых держал в саду.
