Что теперь?
А я почем знаю? Ничего. Будем сидеть. Убивать время.
Скукотища. Не хочу я убивать время. Хочу убивать людей.
Все будет. Потерпи немного.
Терпение – не лучшая моя сторона. По натуре я деятель. Люблю движуху. И Колетт не помешает лишний раз встряхнуть…
Обязательно, но попозже. Пока думай о чем-нибудь другом.
О чем? О том, как хочется жрать? Ладно: я хочу жрать.
Ты вечно голодный.
А ты, можно подумать, нет? Разве нас спасет тот жалкий бутерброд, который ты припас на сегодня?
Днем Броган нашел в мусорке пустую бутылку и наполнил ее водой из крана. Потом достал пакет из-под чипсов и замотал в него два печенья и немного сыра, чтобы не испортились. Тогда ему казалось, что перекус выйдет вполне сытным. Теперь же, в свете фонарика, было очевидно, что этими скудными припасами не накормить даже здешних мышей.
Перетерпим.
Не хочу я терпеть. Мы должны держать ситуацию в руках, а не прятаться по норам, как забитые звери. Это людишки внизу должны перед нами плясать. Помнишь Дервентов? Как мы заставили их кусать друг друга? Вот что надо делать!
Сделаем, обязательно сделаем! Но позже.
Броган думал о своей власти над людьми. Бо́льшую часть юных лет он подчинялся чужой прихоти, а когда набрался сил, ощутил головокружительную свободу.
Броган посмотрел на стену у себя за спиной: над старыми осыпающимися кирпичами возвышалась новехонькая кладка. Теперь он взаперти. В одиночной камере на скудном пайке. Вот бы выбраться сейчас наружу, пролезть опять по чердакам, вернуться к…
Элси!
А что с ней?
Как мне теперь снова ее увидеть?
Очевидно, что никак.
Но ты же слышал, что она сказала! Я ей нужен. Ей незачем жить без меня, без своего Алекса.
М-да, ты попал… Впрочем, согласись, ваши отношения изначально были обречены. Вопрос стоял лишь в том, успеет она отбросить тапки прежде, чем мы отсюда выберемся, или нет.
Она будет по мне скучать. Я разобью ей сердце.
А я буду скучать по ее жратве.
У тебя совсем нет совести.
Угадал! Всю жизнь, представь себе, обходился без нее. Смирись уже. Элси ты больше не увидишь – ни живой, ни мертвой, так что поскорей выбрось ее из головы.
Ничего не получалось. Броган отказывался думать, что его дни со старухой сочтены. Он ни за что ее не убил бы. Она ведь особенная. Кажется, единственная в этом мире, на кого он не отважился бы поднять руку.
Броган пытался понять, отчего так, но слишком болела голова. В ней толкались обрывки мыслей, воспоминаний и образов.
Ясно было одно: по Элси он будет скучать. Прежде чем погасить фонарик, Броган загадал желание – чтобы она как-нибудь смирилась с тем, что он ее бросил.
Суббота, 15 июня, 1:53
Брогану было не по себе из-за того, что он застрял на чердаке, и причин тому имелось несколько.
Прежде всего он устал. Хотелось свернуться калачиком и уснуть – но нельзя. Слишком опасно. Можно ненароком захрапеть или перевалиться во сне с боку на бок. Стоит чем-нибудь громыхнуть – и Фейрбрайты сразу поймут, что наверху кто-то есть.
Поэтому он сидел, прислонившись к стене, хотя то и дело клевал носом.
Кроме того, его мучила боль в затекающих мышцах. Он боялся лишний раз пошевелиться. Не помешало бы попрыгать, отжаться с десяток раз, побегать на одном месте… Задница вконец расплющилась и, казалось, скоро совсем отнимется.
Однако хуже всего были звуки.
Сперва Броган их не замечал, думая о своем. Скрипы и щелчки его не смущали. Всегда можно было объяснить лишний шум тем, что его издает крыша, выпуская тепло в ночной воздух.
Порой раздавался куда более странный шорох. Не механический: его нельзя было списать на деформацию стен под воздействием температуры или гудение медных труб. Такие звуки могли испускать только крошечные живые твари.
Словно кто-то бегал туда-обратно. Иногда царапался. Брогану казалось, что сверху на него падают какие-то жучки – лезут по волосам или ползут под рубашку.
Больше всего шума доносилось со стороны мертвого тела.
Броган включил фонарик и посветил им на черный сверток в дальнем углу чердака.
Ты что делаешь?
Проверяю.
Молодец. Он на месте?
Он слишком шуршит.
Шуршит? Это как?
Не знаю. Просто шуршит.
Это не он. Он мертвый. И не может ни шуршать, ни свистеть, ни стучать пальцами.
Броган пополз к замотанному в мешки трупу. Неудачно двинулся, и колено громко хрустнуло, буквально на весь дом.
Тише ты! Соседей разбудишь.
Броган, подобравшись к трупу ближе, снова посветил на него фонариком.
Тот двигался.
Нет, мертвец не пытался выбраться из пакета. Копошение внутри было слабым, даже вялым. Броган наклонился и увидел крошечных личинок, которые каким-то чудом выползли из-под обертки. Интересно, сколько же их внутри, раз пакет ходит ходуном, издавая тот самый шелест? Над трупом вились жужжащие зеленые мухи, приглядывавшие за своим потомством. Прямо на глазах у Брогана по трупу пробежал большой жук, за ним другой. Видимо, искали местечко получше за обеденным столом…
Броган, передернувшись, скривился. Острее прежнего почувствовал запах.
Он, кажется, немного протух.
Есть такое.
А может, и навалил вдобавок… Не сейчас, разумеется. Когда ты его убил.
Броган сморщил нос. Он знал, что случается с людьми после смерти. Как мышцы, включая сфинктер, расслабляются, и умершие часто обделываются.
Смерть красивой не бывает.
Да, это грязное дело.
Знаю.
И ты по-прежнему намерен здесь торчать?
Да.
И есть ту жратву, которую взял с собой?
Да.
Хорошо, что пакет у тебя из-под обычных чипсов. Те, что с сыром и луком, воняют похлеще нашего парня.
Суббота, 15 июня, 9:26
Казалось, Фейрбрайты никогда не встанут. Броган подумывал даже, не постучать ли им в потолок, чтобы разбудить?
