— А что, архимагам можно? — насмешливо приподняла я бровь.
От дроу исходил явный запах алкоголя. Нельзя такой пример адептам подавать, ой нельзя! Кажется, это понял и Макс, потому как немного смутился под моим многозначительным ехидным взглядом:
— Ладно, я ничего не видел, и ты тоже! И хватит уже грустить, сегодня твой праздник!
— Ты прав, — спрыгнула я с высокого подоконника.
В самом деле, пойду я в таверну, а лучше съезжу и проверю, вернулся ли Тамиор. Если нет, то спокойно попью вина в своей комнате на чердаке. Хоть отдохну от этого шума. Но вот как слинять из башни Академии, чтобы не проходить через холл?
— О чём задумалась? — Некромант помахал рукой перед моим лицом.
— Ты мне не поможешь окно открыть? А то я могу его сломать нечаянно, — попросила я дроу. Тот пожал плечами и, немного повозившись и негромко выругавшись, открыл заклинившую раму. — Спасибо. Ладно, может, ещё увидимся, — попрощалась я, вставая на подоконник.
— Собираешься покончить с жизнью? — меланхолично поинтересовался Малаксар, наблюдая за моими манёврами.
— Да не дождётесь! — оскалилась я в улыбке.
— Значит, сбегаешь, — угадал со второй попытки маг. — Туфельку-то оставь!
— Э нет, ты уж определись, либо туфельку, либо тапочки! — погрозила я ему пальцем и, поежившись от холода, выпрыгнула в окно.
— Тапочки! — донёсся вслед мне крик.
— Ну, тапочки так тапочки, — буркнула я и начала плести заклинание левитации. Забавный дроу, жаль, что он у нас не преподает.
Обеденный зал таверны встретил меня тишиной и темнотой, лишь вышибала спокойно дремал на своём месте — на табуретке около двери. Слабое освещение давал большой камин слева от стойки, в котором тихонько потрескивали практически прогоревшие дрова, да мягкий свет нескольких свечей, которые располагались в подсвечниках, висящих на стенах в коридоре вдоль всего второго этажа.
Странно, а где все посетители? До полуночи ещё далеко. Понятно, что все адепты в Академии, гости там же. Да что там говорить, если туда пошёл даже Холл, сопровождающий Аилинию? Представляю, с каким трудом аронт покинул любимую кухню. Кстати, о кухне…
Выпросив у ночного повара бутылочку «Эльфийской слезы», бокал и вазу с фруктами, я поднялась к себе. Намагичив пару не слишком больших и ярких светляков, я вошла в свою комнату. И тут же чуть не уронила бутылку. Что стало с моей комнатой?!
Подоконник завален белоснежными и благоухающими розами с длинными стеблями без шипов, небольшую тумбочку практически не видно из-под многочисленных футлярчиков, коробочек и шкатулочек, а кровать просто завалена свёртками, бумажными пакетами и коробками.
Я плюхнулась прямо на пол, и, налив себе вина (благо повар бутылку уже откупорил), выпила залпом весь бокал. Интересно, это что, подарки тайных поклонников?
— Ну и как? — неожиданно вкрадчиво поинтересовался до боли знакомый голос.
Ох, кажется, моё второе «я» проснулось…
— Я в шоке, — буркнула я, наливая ещё вина.
— Что, не нравится?
— Я даже не знаю, что это, — ошеломлённо покачала я головой, — и откуда!
— А ты проверь!
— Нет, здесь может быть какое-то заклятие. Так что даже не уговаривай!
— А если дам мандаринку?
— Всё равно нет, — отказалась я, но внезапно в голове что-то щёлкнуло, заставив задуматься. — Так, стоп! Будем рассуждать логически.
— Давай! — с радостью согласился голос.
— В эту комнату могут войти только те, на кого настроено заклинание, либо те, кто накладывал охранки, — это раз. Крупные белые розы — любимый цветок Латриэля — это два. И третье — кто у нас постоянно жует мандарины?
— Мы! — раздался тот же радостный голос, а точнее, уже два.
Я задрала голову: на потолочной балке, вверх ногами, подобно летучим мышам, висели близнецы, улыбающиеся во весь рот!
— А-а-а!!! — заорала я.
Они вернулись!!!
Засмеявшись, Дерек и Терен спрыгнули вниз, но не успели даже выпрямиться, как я просто их снесла. Завалившись все втроём на ковер, мы принялись смеяться, обниматься и тискать друг друга.
Как же я скучала по этим тёплым серым глазам с озорными смешинками, по их улыбкам, по их весёлым лицам! Как же мне не хватало их смеха, их шуточек, их самих с их непередаваемым запахом мандаринов и корицы.
— Балбесы! Вы что сотворили с моей комнатой? — вцепилась я руками Дереку в одно ухо, а Терену в другое.
— Малышка, это подарки! — засмеялся Дерек, обнажив мои любимые клыки.
От неожиданности я икнула и, отпустив их уши, уселась на пятую точку:
— Подарки? Вы что, с ума сошли?!
— Да не волнуйся ты так, — сгрёб меня в охапку Терен и радостно чмокнул в лоб.
— Там не всё тебе. Кое-что для Лин, Леи и Холла. И для Киртана. Но большая часть твоя! — подключился к объяснениям Дерек, пересаживая меня к себе на колени.
Ну вот, меня опять тискают, как маленького ребёнка…
Хранители, спасибо за то, что они вернулись!!!
— А где Латриэль? И где мой тарантул? — спросила я, прижимаясь к дроу, как к любимому плюшевому мишке.
— Он задержался ещё на пару дней, но скоро приедет и привезёт Химо, — ответил Терен и кивнул в сторону окна: — Это его извинения.
— Или я чего-то не понимаю, или все мужики одинаковы, — фыркнула я. — Всё, что сейчас надето на мне, — это извинения Киртана.
— Он тебя обижал? — мгновенно нахмурились близнецы.
— Нет, конечно. Просто тут был небольшой инцидент… В общем, в этой таверне сейчас живут Хантар де Шан и ваша сестра Кирана, — сообщила я.
Глаза близнецов так округлилась…
— Так, малышка, — поднялся с пола Дерек, — пошли в нашу комнату, там всё и расскажешь. А завтра, когда будем разбирать подарки, расскажем, что мы делали без тебя целый месяц.
— Идёт! — согласилась я, вскочив на ноги.
Хитро улыбнувшись, я немного разбежалась и запрыгнула на спину к Терену, который уже практически дошёл до двери.
— Что, так соскучилась? — улыбнулся дроу, поудобнее перехватывая мои ноги у себя на талии.
— Не то слово!!!
Легли спать мы почти на рассвете. Усевшись прямо на полу перед камином в комнате близнецов и попивая мою любимую «Эльфийскую слезу», я делилась всеми последними новостями, которых накопилось немало. Близнецы охали и ахали, злились и радовались, услышав очередную новость. А я… Я пристроилась между ними, схватив их за руки, и с наслаждением слушала, как они вновь зовут меня малышкой.
С завтрашнего дня всё вернётся на круги своя: и наши шуточки, и незабываемые утренние побудки, и верховые прогулки, и вечерние посиделки. И опять со мной будут обращаться как с ребёнком. Я буду злиться, психовать, нервничать, ругаться и даже попытаюсь их побить, но даже не подумаю от этого всего отказаться. Ведь невозможно отказаться от части своей жизни.
