Я вздрогнула. Дальхот аккуратно взял меня за плечи и принялся гипнотизировать своими бездонными чёрными омутами:
— Держитесь, моя госпожа. Вам надо собрать в кулак все свои силы, терпение и отвагу. Я не прошу вас изображать тёплые чувства к нему, но сделайте вид, будто склоняетесь перед долгом спасти мужа. Изобразите печальную покорность судьбе. Может быть, не полную, но сомнения… Не будьте так категоричны, как сегодня после завтрака…
Я слушала его и наполнялась ужасом.
— А что потом? — прошептала внезапно пересохшими губами.
— Потом мы с госпожой Зойрой сами разберёмся. Уверяю, вам не придётся по-настоящему принимать ухаживания Рустама. Всё это нужно нам, чтобы спасти нашего господина…
Я обернулась к фонтану, зачерпнула воды и отёрла лоб мокрой рукой. Мне было бесконечно жаль себя, мужа и его детей… Но сейчас не время раскисать. Я кивнула Дальхоту:
— Да. Я всё сделаю, как ты говоришь. Только… верните мне телефон.
Слуга неожиданно, как фокусник, вытащил аппарат из рукава и протянул вперёд:
— При условии, что вы не станете заниматься самодеятельностью! Никому звонить, ни с кем ни о чём разговаривать, кроме меня и госпожи Зойры.
— Да. Обещаю.
— Даже этому… молодому человеку.
Я вспыхнула:
— Ты не понимаешь! Он рисковал своей жизнью и жизнью своих родных, чтобы спасти Халиба! Я должна знать, что с ним всё в порядке!
Дальхот намертво зажал телефон в руке, а потом и вовсе убрал за спину:
— Вы сейчас ничем не сможете ему помочь, только испортите всё дело!
— Хорошо, я не стану звонить, только напишу. У нас есть секретный канал связи, обещаю не нарушать его границ!
Дальхот тяжело вздохнул, но всё-таки отдал мне телефон. Я схватила его и убежала к себе в комнату.
ПЕТЯ
В принципе, я знал, на что иду. Вероятность того, что это сойдёт мне с рук, стремилась к нулю, но я счёл себя не вправе бросить Еву в беде, да ещё нажать на курок. Это ведь я повёз её в то путешествие, по моей вине она оказалась пленницей в чужой стране. Я не смог её спасти, а когда она кое-как сама выбралась из пучины на твёрдую землю, то предам? Нет, это было бы слишком…
Моя задача состояла в том, чтобы втереться в доверие к директору (на это Рустам отвёл целый год), зарекомендовать себя как уникальный специалист в области финансов (что на самом деле является правдой) и получить генеральную доверенность на управление счетами и прочие операции. Дальнейшее уже не представляло трудностей: я открыл на Халиба Насгулла подставные фирмы, которые занимались такими махинациями, что если бы мой хозяин действительно верил в бога, уже давно сгорел бы со стыда. Но его вера — избирательна. Он, похоже, искренне полагает, что если кто-то заслужил его ненависть, то этого подлеца можно карать самостоятельно, не дожидаясь руки господа.
Большую часть денег Халиба, попавших мне в руки, я перевёл на счета Рустама, оформленные на его родственников и ещё каких-то подставных лиц. Мы фактически обанкротили младшего Насгулла, а сам Рустам активно занимался тем, что отвлекал внимание брата от дел на фирме…
Глава 34.
ПЕТЯ
Помимо банального ограбления, я ещё должен был от имени Халиба провернуть несколько очень тёмных делишек, за которые его можно было бы привлечь к суду. Взаимодействие с контрабандистами, игорный бизнес, махинации с наркотиками и тому подобное…
Чтобы спасти мужа Евы, я потихоньку откладывал часть суммы на другой счёт, а некоторых нелегальных субподрядчиков сдал властям накануне сделки. Но всё это было впустую: я катастрофически недооценил предусмотрительность своего шефа. Он ведь злодей и предатель. И, естественно, судит всех остальных людей по себе. Он предвидел, что я могу слить операцию, несмотря на предпринятые им меры.
Накануне того дня, когда всё должно было случиться, вечером я пришёл с работы в свою съёмную конуру, а через несколько часов мне позвонили от Халиба Насгулла и попростли вернуться в офис. Но я не успел. Во дворе здания стояло, наврное, с десяток полицейских машин. Сновали люди в форме и штатском, с оружием, с собаками, выла сирена, мелькали прожекторы.
Я хотел незаметно уйти, но в последний момент кто-то большой и сильный схватил меня за руку…
* * *
— Ты разочаровал меня, Питер, — сказал Рустам и нарочито медленно отпил из бокала какой-то напиток.
Я облизнул пересохшие губы с запёкшейся на них кровью. Ужасно хотелось пить, но Рустам, конечно, не собирался меня поить. Он собирался меня мучить, выбивать информацию, а потом скармливать собакам.
— Я думал, ты умнее, — продолжал тем временем мой хозяин. — Что ты выше оцениваешь мои способности к стратегическому мышлению. Неужели ты, червь, думал, что я сложу все яйца в одну корзину? Поставлю всё на тебя одного? Идиот! И думаешь, что вокруг все такие же идиоты! — он возбудил этими криками сам себя, после чего поднялся из кресла и с ожесточением пнул меня в живот.
Я сложился пополам от адской боли, упал на пол, закрыл глаза. Мне не было страшно. Только неизвестность пугает, а у меня всё было предельно ясно. Я умру в ближайшее время, и моя любимая жена и дети, скорее всего, тоже. Зачем они этому исчадию ада?
Я понял свой просчёт: у Рустама был не один агент внедрения, а два, а может, и больше. И они отработали свою роль чётко, в отличие от меня. Я не прошёл испытание боем.
— Сколько он тебе предложил? — отрывисто спросил Рустам, видимо, запыхавшись от того усилия, которое ему пришлрсь приложить, чтобы пнуть меня.
Я промолчал. А нужно было соврать.
— Дело не в деньгах? — нахмурился Рустам, мгновенно прочитав меня. — А в чём? Ради чего ты предал меня, мерзкое насекомое? Отвечай!
Он махнул рукой, из угла просвистел бич и полоснул меня по спине, оставив огненный след. Надо же, раз десятый за последний час, а всё так же больно. Должно же когда-то онеметь… Говорить я не собирался. Что толку? Это никого не спасёт. Ни меня, ни Надию, ни наших сыновей.
— Грязный шакал! — взревел Рустам. — Говори, если не хочешь, чтобы я начал пытать твоих детей у тебя на глазах!
