— У нас мало религиозных мужчин, да и когда их было много, это не уберегало женщин от злоупотреблений. Мне кажется, что если женщина зависима и не может уйти от мужчины, то они оба будут несчастливы.
— Глупости! Только так они и могут быть счастливы. Что это за счастье такое, которое может рухнуть в любой момент?
— Это побуждает людей заботиться друг о друге, быть внимательными и терпеливыми друг к другу. А не просто пользоваться в свое удовольствие.
Терджан посмотрел на десерт, помолчал немного.
— Я больше не могу, — сказал он наконец. — Он очень сладкий, а я, к тому же, плотно поужинал… — мужчина протянул мне чашку.
Я не удержалась, отломила кусочек: мне нечасто доводилось пробовать подобную прелесть. Терджан завороженно следил за моими губами.
— Я только что ел этой ложкой, — хрипло сказал он.
— И что? Ты чем-то болен? Даже если и так, думаю, это наименьшая из бед, что грозит мне сейчас.
— А какая наибольшая?
— Остаться здесь навсегда.
— Лучше умереть?
Я задумалась.
— Не знаю. Возможно. Я уже несколько раз меняла мнение на этот счет.
— Хочешь выйти замуж?
Я опешила:
— За кого?
— Я найду тебе подходящего мужа.
— Ты что, свахой подрабатываешь? Нет-нет, у меня есть жених…
— Да, он плыл с тобой на корабле. Одно из двух: или он уже мертв, или в рабстве, но это почти то же самое. Забудь о нем.
— Ни за что! Я буду хранить ему верность, пока не удостоверюсь…
— Как ты хочешь удостовериться? Увидеть труп? Он же неизвестно где…
— Есть же какой-то срок давности… А что, если он спасется и придет спасать меня, а я замужем?
— У него нет шансов.
— А я — верю. И надеюсь. И буду надеяться, сколько смогу. Не хочу замуж. Хочу домой, к своей семье. Я не смогу жить здесь всю жизнь. Умру от тоски.
— Ты беспокоишься понапрасну.
— А ты говоришь глупости! Как я могу не беспокоиться, если меня оторвали от родных и друзей и заперли в крепости навсегда, одну среди чужих людей?
— Это нормально для женщины.
— Черта с два! Я не смирюсь.
— Может быть, тебе стоит просто получше узнать этих людей и эту страну, и тогда они перестанут казаться тебе враждебными?
— Не хочется. Да и как мне их узнать? Тут никто, кроме тебя, не говорит по-английски.
— Я могу тебе рассказать.
— Ты ведь уедешь со дня на день…
— Дорогу размыло, да и хозяин никуда не торопится. Он устал, ему нужен отдых.
— Хороший отдых — убивать живых существ.
— Ты бываешь чем-нибудь довольна?
Я покраснела. Он прав, я все время ворчу…
— Люблю смотреть на море, — смущенно призналась я. — С балкона на втором этаже.
— Отлично. Встречаемся завтра в 5 утра там.
Я хотела возразить, что это опасно, потому что Расим каждое утро на рассвете обходит дом, чтобы погасить светильники, которые горят всю ночь, но вспомнила, что Терджан просил меня об этом не беспокоиться.
Мы встречали восход на балконе, сидя в мягких шезлонгах. Мой неожиданный друг принес плед и укрыл мне ноги. Я была сонная, но от вида выныривающего из моря ослепительно розового солнца меня окутала такая приятная нега и сладость, что я по-настоящему чувствовала себя счастливой, и даже забыла про Расима. А он и не появился — наверное, не заметил нас за спинками шезлонгов.
— В такие моменты чувствуется величие Создателя, правда? — задумчиво произнес Терджан.
Я молча кивнула. Он вдруг протянул руку и потрогал мои волосы: спросонья я забыла повязать платок, да и пучок не накрутила — просто завязала хвостик. И теперь он золотился в лучах восходящего солнца. Терджан сказал:
— Я часто вспоминаю, как ты меня обняла при первой встрече.
Я вздрогнула от этих слов.
— Не бойся, — усмехнулся он. — Я ничего такого не имею в виду. Просто меня давно никто так не обнимал. Понимаешь, все боятся…
Я посмотрела на него — в самом деле, есть, чего бояться. Вид у Терджана внушительный: высокий рост, широкие мускулистые плечи, лысина, борода… и темный пронзительный взгляд — он, пожалуй, самая пугающая часть этого сурового охранника.
— Ты женат? — спросила я, надеясь, что в молодости он выглядел не так опасно, и потому не остался одиноким на всю жизнь.
— Да.
— У вас счастливая семья?
— Что ты имеешь в виду?
— Вы любите друг друга, вам нравится проводить время вместе, вы разговариваете и…
Я хотела сказать "прикасаетесь друг к другу", но вспомнила, в чем он мне только что признался. Нет, жена не любит его — она его боится. А в таком случае и ему тяжело ее любить.
— Нет. Мы не разговариваем. Ну, только на уровне списка запросов: мне нужно то, то, то и то.
— А дети у вас есть?
— Да.
— Ты их любишь?
— Конечно. Разве можно не любить своих детей?
И всё-таки это печально.
— Возможно, у вас с женой были бы более трепетные отношения, если бы она не зависела так сильно от тебя. Понимаешь, вам некуда деться друг от друга — в такой ситуации нет мотивов для ухаживаний.
— Ты опять за свое! Ты лезешь со своими европейскими понятиями о мотивации! У нас все по-другому, пойми, наконец!
Он напугал меня своим взрывом.
— Прости, — прошептала я. — Ты ведь сам сказал, что тебя давно никто не обнимал…
— И ты решила исправить эту проблему… Но ведь я не говорил, что это проблема!
— Да, я неверно тебя поняла… прости. Я… мне надо идти, а то Расим хватится. Утром я обычно помогаю на кухне…
Терджан нахмурился.
— Иди, — бросил он. — Но вечером я жду тебя в саду, как обычно.
Глава 7
"Как обычно!" И когда это стало обычным? Но я, конечно, пришла, боясь потерять эту ниточку во внешний мир, да к тому же не зная, чем мне может грозить немилость телохранителя господина.
На этот раз мы не ломали копья на тему традиций в отношениях между мужчиной и женщиной в разных культурах. Терджан принес для меня словарь с английского на свой язык, и стал учить читать транскрипцию. Это было потрясающе, я чувствовала себя почти счастливой. Почему? Потому что теперь смогу общаться с разными людьми. Конечно, намного лучше вернуться на родину и общаться там, но пока это было мне не доступно.
— У тебя отличные успехи! — похвалил меня Терджан на третий день занятий. Мы смогли с ним построить простейший диалог в духе:
