- Вад?
Тишина.
Куда он мог деться? Так глубоко спит и ничего не слышит? Вышел куда-то? Пошел за Саней и каким-то чудом не столкнулся со мной?
А самый главный вопрос - что я тут делаю? Лезу в дела чужой семьи, раз свою завести не удалось? Нарываюсь на ссору с матерью и ее вопросы о том, где и с кем я брожу?
Стоя на пороге, я огляделась. Птичник, где даже сейчас кто-то покряхтывал и подкудахтывал, амбар, используемые преимущественно как сушило для сена. Можно зайти туда и, пока никто не видит, призвать силу и починить-таки треклятый ремень. Я не выдержу снова тащить на руках эту тяжесть до дома.
Я подхватила свою ношу и подошла к амбару - небольшому сарайчику, забитому мягким сеном. У нас дома тоже такой есть, и мы с Саней, еще до ее замужества, иногда там ночевали, подстелив одно одеяло под себя, а другим укрываясь сверху, вдыхая дурманящий, ни с чем не сравнимый запах сена... Я ухватилась за кособокую дверь, еще вся в мыслях о прошлом, и только тогда пришло понимание какой-то неправильности происходящего. В сарае кто-то был. Не один человек. Как минимум двое.
Как во сне я снова опускаю многострадальный короб, слегка приподнимаю длинную юбку, чтобы создавать меньше шума. Тьма услужливо позволяет мне видеть в темноте отчетливее, даже не дожидаясь просьбы. Сейчас для меня это такая мелочь. Делаю пару бесшумных шагов вперед, сено шуршит под ногами, но этот звук теряется в других - целый ворох шуршащих, скрипящих, хрустящих звуков. Посреди раскиданного сена я вижу двоих лежащих обнаженных людей. И, к превеликому сожалению, знаю их обоих.
***
Кажется, в какой-то уже не детской книжке, одной из многих, которые когда-то ворохом привез из города отец - надо полагать, эта книжка попала к прочим по чистой случайности - подобная сцена была описано как "два обнаженных тела, придающихся порочной страсти". Раньше эта формулировка заставляла меня только досадливо поморщиться, но к настоящей ситуации она подходила как нельзя более кстати. Два обнаженных тела? Два. Одежда была свалена неаккуратной горкой прямо у входа, вероятно, впохыхах. Предающихся страсти? Что ж, наверное, это и есть страсть - все эти вздохи и выдохи, тяжелое, с присвистом, дыхание, резкие, торопливые движения. Откуда берутся дети, я в свои восемнадцать лет, имея двух младших братьев, безусловно, знала, как и то, что не только ради детей это все происходит. Но вот так видеть сам процесс доводилось впервые. И не то что бы я собиралась наблюдать...
И, кроме того, страсть действительно оказалась "порочной". Одним из участников действа был муж сестры, Вад собственной персоной. Женщина, разумеется, моей сестрой не была. Я узнала ее по длинным светлым волосам - ласса Нилса Джаммерс, чей пожилой муж сейчас на пороге смерти должен был отчитываться Вилору о совершенных в жизни грехах.
Могло бы быть даже смешным то, что она сейчас носила фамилию Вада.
Тьма внутри поднялась, откуда-то из желудка к горлу, и я беззвучно отступила назад, закрывая дверь плотно и медленно, в глубине души мечтая хлопнуть ею так, чтобы разлетелись в труху старые сухие доски.
Тьма требовала убить. Сейчас же, тут же. Обоих.
"Сарай загорится, - шептала она. - Сухое дерево, сухая трава - хорошо загорятся. Внутри есть щеколда, она будет заперта, но об этом никто не узнает. О тебе никто не узнает, ты уйдешь до пожара. Они не выберутся. Они мерзкие, отвратительные, грешные, пусть они умрут. Ради твоей сестры. Ради счастья твоей семьи. Пара-тройка горстей, их не успеют спасти. Это просто, пожелай, пожелай, пожелай...."
Тьма была убедительна.
Глава 20.
Утро, предшествующее новолунию, застает меня во дворе у колодца. Солнце щурится, зло щерится из-за горизонта, словно прогоняет меня прочь. С какой-то обреченностью я вдруг думаю о том, что впереди светень, пестрень, теплень... яркие, солнечные, теплые месяцы. А я, как нечисть какая-то, буду прятаться под крышей дома, в тени. Как нечисть или - сама как тень.
После вчерашнего я почти не спала, но никакой усталости или сонливости не чувствую. Словно и не нужен мне больше сон.
Лучше бы наоборот. И ходила бы разбитая до заката, только бы не ощущать этой мучительной обреченной тоски - ну зачем я полезла в амбар, словно за руку кто-то тянул... Не знала бы, было бы проще. Как же поступить теперь?
А может, и вправду тянул? Тьма. Она и тянула, чувствовала.
Сколько сил потребовалось мне, чтобы не поддаться ее уговорам и просто уйти. А теперь я не знаю, что делать.
***
Мать все еще сердилась на меня за вчерашнее позднее возвращение. Но поскольку конкретного прямого повода высказывать негодование у нее не было - дела сделаны, а я - свободный и взрослый, в общем-то человек, ничья жена, ничья невеста... Она довольствовалась тем, что просто периодически высказывалась в пустоту - кошке, печке, сундукам с одеждой, как нелегка доля матери, воспитывающей больших, но непутевых детей, бродящих неизвестно где дотемна, и что скажут соседи, еще неизвестно. Возможно, не мучай меня мысли о Сане и ее неверном мерзавце-муже, завуалированные упрёки матери возымели бы куда большее действие, но сейчас... Я старательно мыла пол в избе, руки быстро выполняли знакомые действия, а голова шла кругом.
Сказать или промолчать? А если сестра не поверит мне? А если поверит?
У нас были не приняты разводы. В городе да, случались, но здесь - даже слухов таких ни о ком не ходило. И Асания, с малышкой Нитой, которой нет и года, окажется в центре невиданного скандала. Или не окажется, будет молчать и знать. И терпеть.
А может, она и сейчас знает, просто говорить не хочет? И поэтому смотрит на меня так потерянно и жалобно, как побитый хозяином старый пес?
Мне даже посоветоваться не с кем! Нет у Вестаи Антарии надёжных подруг, вообще нет никаких подруг, страшно подумать, как отреагирует мать, если узнает... узнает мать - узнает и отец, и что он может с Вадом сделать, и чем все это закончится?
Вилор? Он служитель неба, его обязанность - хранить секреты и тайны, давать советы в сложной ситуации... Он мой друг. Кажется.
"...Вот только сильно ли он тебе помог, когда ты так нуждалась в помощи и совете по поводу Теддера Гойба?"
Мысль мелькнула, внезапная, неприятная. И тут же потянула за собой следующую: Шей. Вот кто поможет. Новолуние. Желание. Одно твоё слово - и Вад бросит эту развратную лассу Лиату, предающуюся страсти в то время, как ее законный супруг прощается с жизнью. Вад снова полюбит мою сестру. Может ли это тварь?
Если может...
Тьма зашевелилась внутри снова.
"Если Шей в состоянии сделать так, что Вад снова воспылает любовью и страстью к Асании, почему бы и Вилору.."
Я подхватила тяжёлый таз с грязной холодной водой и как была - в одном платье, только сунув ноги в стоящие у порога ботинки - выскочила на улицу. Выплеснула воду на землю, чуть не замочив обувь.
