— ПРИВЕТ ВСЕМ! — СКАЗАЛ он, входя в здание мэрии.
— Доброе утро, мистер Кеннард, — приветливо поздоровалась мисс Моника Винтер. — Ваша рождественская почта, пожалуйста.
Как обычно она протянула стопку газет и писем:
— Эрик, вечером состоится рождественский бал в главном зале мэрии. Босс приглашает всех сотрудников мэрии, вы будете там?
— Обязательно буду, мисс Моника, а вы? — только из вежливости спросил он.
— Конечно, мистер Кеннард, я очень люблю танцевать, — она кротко улыбнулась и опустила глаза.
Он оторвал взгляд от почты и внимательно посмотрел на девушку. «Маленькая серая мышка. Глаза красные, как будто не спала ночь. Любопытно. Где она могла её провести? Наверное, у неё бессонница», — подумал он о девушке. — «Ничего общего с моей лунной феей. Неужели она умеет танцевать? Хм. Вечером посмотрим».
Рождественская ёлка украшала приёмный зал мэрии. Пришли почти все сотрудники мэрии, одни с супругами, другие со знакомыми. Мистер Эрик Кеннард пришел один. Официальная часть вечера оказалась обычным предвыборным выступлением мэра города. Потом пошли поздравления от разного сорта чиновников. Награждения, подарки и бонусы сменились неофициальной частью приёма — фуршетом и танцами. Эрик держал бокал с шампанским, когда издали увидел Монику Винтер в тёмно-синем платье и с высокой, красиво уложенной причёской. Выглядела девушка очень эффектно. Он поднял бокал и кивнул ей, продолжая разговор с коллегой о предстоящих выборах. Коллега увидел знакомых, извинился перед Эриком и заторопился к ним.
Эрик держал бокал и рассматривал гостей. С грустью думал о Майе. Рождественская ёлка стояла в центре зала, около неё по двое, по трое и малыми группками прохаживались люди. Они искренне улыбались и смеялись как дети, приветствуя и поздравляя друг друга. Эрик тоже направился к ёлке. Мысленно витая в заоблачных высях, он шёл мимо мужчин и женщин в нарядных платьях. Эрик сделал всего несколько шагов, когда почувствовал запах знакомых духов. Этот аромат он не мог ни с чем спутать. Это был Её запах.
Он встрепенулся, всматриваясь в лица окружающих женщин. Наконец понял, чтобы увидеть «свою тень», надо оглянуться, хотя сильно сомневался в том, — стоит ли это делать? Почему? Боялся, что иллюзия растает. Эрик знал, но, тем не менее, медленно повернулся кругом, и запах духов привел его к Монике Винтер. Платье с глубоким декольте очень шло ей, но... на шее висела золотая цепочка с кулоном из лунного камня. Он взял в руки кулон.
— Откуда этот кулон у тебя, Моника?
— Ты всё ещё не понял, Эрик, Майя — это «Та, что прошла мимо». Люди любят свои иллюзии больше реальности. Иллюзиям же свойственно исчезать подобно дыму, хотя... минувшая ночь прошла волшебно. Но у меня остаётся сомнение — мы видели сказку во сне или наяву? Ты как считаешь?
— Так это была ты?! Майя! То есть Моника!
— Я решила, что твоё сердце и душа принадлежат тебе, Эрик, и ты, как мужчине и подобает, должен сделать истинный выбор. Любовь не терпит принуждения.
— А это любовь?
— Возможно.
Эрик обнял девушку и вдохнул запах Её волос. Это была его Майя.
— Ты не права, моя иллюзия обрела плоть вполне реальной женщины, чему я очень рад и я теперь её никуда не отпущу больше.
Часы пробили полночь.
— Счастливого Рождества, Моника! — сказал совершенно счастливый мистер Кеннард.
— Счастливого Рождества, Эрик! — ответила мисс Винтер.
Они оба обрадовались, что иллюзии растаяли, а вместе с ними где-то там, в подсознании, растворилась в зеркальных отражениях нереальности и «Та, что прошла мимо». Влюблённые были вполне земными созданиями.
* * *
АСТРОЛОГ СМОТРЕЛА ВНУТРЬ хрустального шара и улыбалась. Недавний её посетитель обрёл, наконец-то, полное и гармоничное отражение.
Тридесятый экзамен
Страшно удивительная сказка
из цикла «В стране невыученных уроков»
В тридесятом царстве, в тридесятом государстве жил-был царь, стороны той государь. Однажды морозным зимним днем пробудился царь в своей опочивальне и понял, что наступила горячая пора — пора напомнить подданным о себе и объявить хоть какой-нибудь указ. Задумано — сделано. Призвал царь писаря и объявил: «Мы, царь тридесятого государства, повелеваем считать два месяца в году — июнь и декабрь, горячей порой экзаменов. Все учащиеся должны пройти итоговую аттестацию в виде экзаменов согласно программе обучения. Мы, царь всея страны, повелеваем укомплектовать экзаменационные комиссии беспристрастными инспекторами. Проведение экзаменов следует проводить два раза в год и начинать оную экзекуцию с первого месяца лета и с первого месяца зимы!»
Проснулся Емелюшка на печи от запаха свежих пирожков, потянулся и сладко зевнул. «Вставать или ещё полежать?» — вот в чём вопрос. Этим вопросом Емеля озадачивался каждое утро достаточно долго, если бы не его бабушка.
— Вставай, вставай, внучек! Вижу, уже не спишь! Поторопись, голубчик! Сегодня особенный день, — бабушка вытерла руки о тряпку и поставила на стол гору пирожков.
— Чего это в нем такого уж особенного? День как день. Зима. Морозец. Солнце светит. Петухи поют.
— А всё особенное-то, ты, Емелюшка, аккурат и проспал-то! — бабушка налила в кринку горячего молока и поставила рядом с пирожками тарелку сметаны. — Сегодня ездил по селу глашатай и объявлял царский указ, дескать, наступила горячая пора экзаменов для всех учащихся. Кто не сдаст, — все каникулы будет чистить царские конюшни.
— Вот незадача-то! — буркнул Емеля, опуская пальцы в таз с водой и протирая ими глаза.
— Как следует умывайся, ученик, — хлопнула бабка крепкого богатыря по загривку рукой, тренированной на колке дров.
Он тяжело вздохнул и, набрав в пригоршню воды, вылил на лицо и шею. И так три раза, меньшее число раз бабка называла размазыванием грязи.
— Вода жуть какая холодная, бабушка! Бр-р! Пошто не погрела?
— Специально ключевой из родника принесла, чтоб голову твою освежить. Глядишь, может, на экзаменах и поможет! Как знать? Быстро одевайся, поешь и бегом в школу-то! Петухи давно пропели девять часов! Да эти, шпаргалки не забудь, внучек!
В школе народу уже собралось не просто много, видимо-невидимо. Люди толпились, и все пытались выяснить, кто же прибудет в качестве независимого государственного инспектора? Директор, завуч и классные руководители недоумённо пожимали плечами. Знали лишь, что из столицы он прибудет с последним ударом колокола после заутрени. Кто-то вглядывался вдаль по главной сельской улице, не слышно ли цокота удалой тройки и заливистого конского ржания? Тихо. Вот послышались привычные перезвоны колоколов с церковной звонницы, удар ещё удар, и всё стихло.
В этот миг из высоко висящего белого облака вылетела какая-то птичка и стала приближаться к школьному подворью. Птичка уже выросла размером с орла, а ещё через некоторое время народ увидел, что вырос и «орёл», и его размах крыльев. Зелёная чешуя отблескивала на солнце, и все головы пятиглавого Змея Горыныча, одетые в шапки-ушанки и с солнцезащитными очками, о чём-то перешёптывались друг дружке на ухо. Народ спешно крестился и разбегался, кто куда мог. Змей Горыныч приземлился точно в образовавшемся пятачке перед директором школы, который не успел ретироваться в укрытие, и представился:
