— Уф! Жара. Африка! Впрочем, вот посмотрите, — вся моя уникальная коллекция человеческих слабостей заключается вот в этой брошюре.
Корреспондент с опаской взглянул на полусумасшедшего господина, Мастера Иллюзии, и взял книжицу в руки. На обложке было написано: «Виды страхования граждан и их имущества. Гарантия от страховой компании «Джонс & Ко» на любой срок».
— Вы удивлены, мой друг? Да-да. Я обычный страховой агент и призван спасать людей от их собственных страхов и всевозможных катастроф, даруя им взамен новую Иллюзию и Майю. Да-да! Благодаря мне многие мои клиенты спят спокойно и очень даже сладко. Им не страшны ни ураганы, ни тайфуны, ни землетрясения, ни великие кризисы в экономике, ни мелкие воришки. И даже храп соседа за стеной они воспринимают в этом случае лишь как мелкое недоразумение по сравнению с инфляцией или курсом барреля нефти...
Ник Круз выключил аппаратуру и за руку попрощался с толстым клерком, хозяином мелкой страховой компании с крупными амбициями.
— До вторника, мистер Джонс Кемпбэлл, приятно было познакомиться. Чудесный был ленч, спасибо. Не знаю, как вам удался этот фокус с пиццей? Материал о вас и вашей страховой компании появится, скорее всего, в среду в вечернем выпуске «Таун Таймс».
Двери закрылись за посетителем. Жара спала. День клонился к вечеру, пора было закрывать заведение. Толстый человечек заторопился к выходу и перевернул табличку на ручке двери с надписью: «Закрыто».
Счастливый корреспондент прибыл домой в приподнятом настроении. Переодеваясь в домашние брюки и прыгая в одной штанине, он заметил, что из джинсовой курточки выпала вчетверо сложенная бумажка. Он машинально поднял её с паласа и прилёг на диван перед телевизором. Поигрался с пультом, переключая каналы. Сегодня был отборочный матч футбольных команд в Высшей Лиге. Ага, начинается! Ник развернул бумагу. Это был страховой полис. Когда он успел подписать сделку о страховании? Он не помнил. Иллюзия? Ник Круз ощупал полис. Настоящий документ, отпечатанный на плотной голубой бумаге. Он ещё раз прочитал текст. «Чисто Майя! Мираж!» Среди прочих стихийных бедствий в списке наступления страховых случаев значилась также незапланированная им беременность?!
* * *
ОБЫЧНЫЙ КЛЕРК, КАКИХ десятки тысяч сидят по аналогичным конторкам? Хм! Можно поспорить с этим утверждением. То, что это не есть аксиома, страховой агент знал точно. Толстый человечек, Мастер Иллюзии, усмехнулся и сыто срыгнул ленч, выглядывая из запылённого окна скромной конторы. Обычный летний августовский день добрал остатки летней жары в пыльном городе и растворился в бархате заката. Вечерняя прохлада ласкала утомлённое жарой тело. Он довольно улыбнулся. Что ж? День прошёл недаром!
Вежливость королей
Который час? — спрашивает случайный прохожий.
И мы зачастую, даже не посмотрев на часы, отвечаем мимоходом, приблизительно:
— Половина двенадцатого...
* * *
«СОЛНЦЕ ВЫПОЛЗАЕТ ИЗ-за горизонта. Жидкая тягучая субстанция времени незримо расползается по поверхности и затягивает в свой солнцеворот биосферу планеты. Кисельная вязкость обволакивает осенний лес и отрывает от каждого дерева по листу, по хрупкой сухой веточке, готовя их к зимней гибернации и к весеннему обновлению. Цикличность и периодичность присуща реальной материи и определяется процессами, задающими музыку сфер», — так думал он, властелин порядка и расписаний, законов и часовых поясов, свиданий и расставаний. Тс-с!
Кристалл преломлял минуты и секунды, аккумулировал их в часы, дни и столетия. Иглы холода прорастали изнутри, словно кактусовое оперение. Царственная особа вожделела вырваться из плена полярного холода. Гибернация — все равно что небытие. Пленник своих амбиций жаждал страсти пламенных прикосновений, горячего дыхания и восхищенных взглядов.
— Полдень или полночь, кто ж знает?
Он один даст точный ответ. Скоро он вырвется из объятий квантовых шумов. И тогда произойдет это. О! Сколько раз он видел городской пейзаж с Железной Дамой, и столько же времени его нутро замирало от восторга. Он чувствовал сродство с нею. Ах! Его сердце начинало биться с запредельной частотой. Пульс подскакивал до невообразимых заоблачных величин. Он чувствовал, что стоит протянуть руки, и она появится здесь: «Мечта взывает, скулит и рисует Нечто»!
* * *
ЕГО, ЭТАЛОННОЕ ВЕЛИЧЕСТВО, ловкие и горячие руки вытаскивают из хладагента и помещают на общее обозрение.
— Вот и я! — радуется Властелин Точности.
Сумасшедшее единение со звездными бурлящими недрами, которые подчиняются единому ритму Вселенной. Пульсации любящих сердец — тик-так, тик-так, и фонтанирующие чувства взаимопонимания — лед и пламень, свет и тень. В унисон звукового ряда любви врывается не рожденная, не проявленная гамма инфракрасного излучения реликтовых волн — эхо Большого Взрыва. Песня рождается и взлетает, и воспаряет, и расширяет его резонансы. Тик-так.
Но... люди занимаются важными делами и не обращают внимания на его эмоции.
— Не удивляйтесь, друзья! Включаем осциллограф, — объясняет старший научный руководитель студентам. — Мы проверяем рабочий режим образца.
— Ты посмотри, как скачут фигуры Лиссажу! Так бывает лишь в первые пять-семь минут при извлечении нашего друга из криогенной камеры. Это — неустойчивость переходных процессов, но она пропадает, когда температурные поля выравниваются, — перешептываются лаборанты.
— Готово! Частота колебаний атома цезия задает нам длительность секунды. Раз в год весь мир подводит стрелки часовых механизмов, — говорит руководитель. — Нулевой меридиан, как слышимость?
— Сверим часы, господа, пора! — приказывает главный астроном гринвичской обсерватории. — Внимание, сейчас нам передадут из Парижа сигналы точного времени. Приготовились, начинаем!
Что значит секунда, если она роднится с девятью миллиардами периодов излучения атома цезия, когда он разъяренным красным конем перескакивает с одного квантового уровня на другой и обратно? Сколько событий, изменяющих атомный мир, проходят мимо, наслаивают дюны сомнений и слагают недоступное дно истории! Кому-то и один миг из этих миллиардов колебаний — жизнь, а секунда — вечность.
Он терпеливо ждет. Секунды и минуты перетекают в сосудистые амфоры часов и вибрируют в них флегматичными зубчиками колес и колебаниями своенравных маятников. Царственная особа, атом цезия-133, наконец-то вырывается на свободу и правит бал, считая небесные тела своими подданными. Квазары, пульсары, звезды и планеты вращаются по миллиарды лет знакомым им путям — эллипсам, подчиняясь маятнику с точностью до аттосекунды. Зубчики мироздания щелкают, и звездное время сходится с земным. Тик-так, тик-так. Точность — вежливость королей.
Та, что прошла мимо
Рождественская сказка в стиле ретро
Утро наступило как всегда вовремя. Он проснулся раньше будильника: опять разбудил ночной кошмар, которому не было названия. Являлись ли эти сновидения знаками прошлого или отдалённого будущего — неизвестно, но иногда неясные предчувствия беспокоили душу. Первые лучи солнца коснулись одеяла и скользнули по лицу, унося с собой ночные страхи. «Пора вставать», — подумал он, и тут начал трезвонить будильник.
