– И у тебя… – Соня сделала выдох, словно борьба с собственным языком была для нее непосильной. Но все же она была в прошлом спортсменкой, о чем поведала во время нашей милой девичей пьян… философско-интеллектуальной беседы о смысле жизни, сдобренной бальзамированием (пятизвездочный коньячок – отличный бальзам!) душевных ран. В общем, Соня справилась и сумела выговорить. Даже без запинки: – Классный начальник? Наверняка богатый и властный.
Я вспомнила, что начальница на свою зарплату не жаловалась (и нам настоятельно не советовала, хотя подчиненных и босса от равенства отделял какой-то пресловутый нолик), а властности и вовсе могла страждущим дать взаймы, потому ответила честно:
– Ага… Такой классный, что класть на него – не перекласть.
– Это как? – Соня сморгнула.
– А так… мой шеф – властелинша.
– Трындец, – только и сказала Соня, а потом подняла рюмку, не чокаясь выпила залпом, будто поминая. И только потом пояснила: – Мужика хотя бы истерикой и слезами пронять можно, а тут… Ты попала.
То, что я влипла, я поняла еще год назад, узрев свое начальство в боевой ипостаси главного дистрибьютора региона, дававшего мастер-класс по приготовлению мяса на сковороде «Таппер». Тогда на презентации вокруг Илларионовой подчиненные летали быстрее, чем пули на передовой. Ей подавали все: от масла и мяса до широких улыбок и аплодисментов даже не по первому слову. По взгляду. И вот тогда-то я осознала: это как же надо было надрессировать своих подчиненных…
– Угу, – я шмыгнула носом.
Взгляд упал на фото бывшего, которое стояло в рамочке на подоконнике. Соня проследила за тем, куда я смотрю.
– Кобель он, хоть и породистый, – она махнула рукой, а потом таким тоном, словно рассуждала в какой цвет покрасить ногти, в перламутровый или нежно розовый, произнесла: – Нос ему сломать, что ли…
Как я уже поняла, это Соня могла. И запросто. Судя по ее боевому настрою.
– Да ладно, пусть живет со своим кривым, – отмахнулась я, и со вздохом призналась: – Я из-за этой сволочи от отпуска отказалась. Этот паразит все втирал о том, что занят переводами. Вот я и не брала.
– А меня заверял, что у него больной брат.
Я глянула на «переводы». Соня – на «брата». И мы выпили. После чего тортика не осталось вовсе.
– Одни расстройства от этого кобеля. Вот сейчас к моим набранным десяти нервным килограммам прибавится еще один, – я печально облизала остатки крема с ложки. – Ни отдыха. Ни фигуры.
– Зато ни я, ни ты не вышли замуж за этого… любителя проводить кастинг.
– А при чем тут кастинг? – не поняла я.
Сейчас мы с Соней обе плавно переходили из стадии «язык заплетается» в «море по колено, горы по плечу», когда понимаешь собеседника с полуслова и начинает неудержимо тянуть на подвиги.
– Пока брак не заключен, считается, что мужик не изменяет, а это…тестирует, – зло усмехнулась Соня. – Но с другой стороны… А нам-то что мешает это сделать?
– Не-не… – я замотала головой. – Я не готова…
Соня на миг зависла, а потом, словно ее озарило, метнулась в комнату, приволокла ноутбук Игоря и, хихикая, ввела пароль.
– Откуда? – икнула я.
– Да он у него простой. Я всего-то один раз подсмотрела…
«Простой» пароль оказался какой-то дичайшей комбинацией английских букв, верхнего регистра и цифр.
Едва ноут мигнул, Соня сразу же полезла в яндекс. Причем не просто в яндекс, а в яндекс-кошелек.
Я тоже знала, что Игорь предпочитает работать в обход налогов, потому особо жалует виртуальные кошельки. Увидев сумму, блондинка присвистнула. А потом зловеще протянула:
– Сейчас этот урод нам за все заплатит.
Причем «заплатит» оказалось далеко не фигурой речи.
Порыскав по квартире, Соня нашла телефон бывшего, а дальше… В оправдание могу сказать, что мы обе были пьяны. Сильно пьяны. Иначе как я дала себя уговорить на горящий фитнес-тур на Бали? За кругленькую сумму, которая улетела со счета Игоря.
Соня же, порывшись на сайте туроператора, выбрала для себя Альпы, заявив, что никогда там не была. И вообще. Это наша моральная компенсация, а в перспективе – и аморальный отдых.
Как ангел мщения во плоти, она выбрала специально «невозвратные» варианты, чтобы путевки нельзя было отменить. Да и особо на это времени не было. Мой вылет планировался уже завтра вечером. Сонин – послезавтра утром.
Распечатав бланки, мы благополучно уснули. Прямо сидя за столом.
А утро началось с телефонного звонка.
– Белоус, где тебя носит? – ввинчиваясь в воспаленный мозг трубка призывала к моей мирно дрыхнущий совести. – Илларионова рвет и мечет. Требует твоей крови. На худой конец – трупа, который можно накачать кофе, обмазать скипидаром и заставить работать.
Этот голос я бы узнала из сотен тысяч. Даже в бреду. Даже в отключке. Елена Ведминская. Я невольно застонала. Лена – человек, способный свести баланс даже если дебет с кредитом ушли в долгий и разносторонний загул, обладала еще одной суперспособностью: она могла отыскать любого, дозвониться даже на выключенный телефон и…Иногда мне казалось, что даже умри я, она спокойно притащит мою душу с того света и воскресит, если я не донесла ей от начальства какие-то бумаги.
– Ника… Ты где?
– Здесь, – честно ответила я, обозревая результаты вчерашней душевной беседы. Один из этих самых «результатов» – лист с распечатанным электронным билетом – как раз прилип к моей щеке. Я машинально его отодрала. Глянула на сумму. Зависла. Это же моя полугодовая зарплата.
А Лена, ни о чем не подозревая, возмутилась:
– Здесь? А надо тут. И быстро. Так что давай, каблуки в зубы и бегом, обгоняя вагоны метро, в офис.
– Ага… – отстранённо согласилась я, отключая телефон.
Глянула на дисплей и… увидела сколько времени. А потом было волшебное заклинание «твою ж ….!», и я помчалась на работу, машинально запихнув электронный билет в сумочку.
Неумытая, непричесанная, зевающая и в то же время нервно сжимающая ручку сумочки – в общем, я была типичной утренней пассажиркой маршрутки, дико опаздывающей на работу.
Водитель, гордый уроженец Кавказа, взращенный на коварстве серпантинных дорог, лихо выкручивал руль, обгоняя, подрезая, тормозя и давя на газ так, что я ощущала себя монетой в копилке, которую решили встряхнуть.
Я скосила глаза на соседку, которая при этой болтанке умудрилась достать из своего фирменного рюкзачка косметичку. Глядя на то, как девушка лихо орудует помадой, тушью и даже подводкой, я поняла: передо мной настоящая женщина. Ибо только такая способна нарисовать идеально прямую стрелку, когда то ли Арсен, то ли Гоги, подпевая «ой-ваэ… разорвать тугих ой-вэй сани-тар круг» заходит на очередной вираж.
