Когда мое лицо оказалось на уровне мужской голени, прикрытой лишь тонким льном штанины, я поняла, что моя свобода в моих руках, в смысле, в зубах. Я изо всех сил вонзила их в накачанные мышцы вражьей ноги. Что же, бифштекс сильной прожарки я уже пробовала, теперь продегустирую с кровью!
Не знаю, как кусаются бультерьеры, но я так яростно сжимала челюсти, что разжать их можно было только плоскогубцами.
Андрис сдавленно зашипел и надавил сильнее. Я дернулась, из глаз посыпались искры.
– Отпусти, – вкрадчиво протянул Андрис, – а то я выкручу тебе руку.
Хотела сказать «а я откушу тебе ногу», но не могла. Мешала ткань брюк и собственно голень, которую я по ощущениям вот-вот таки лишу внушительного шмата мяса. Во всяком случае, во рту чувствовался не только вкус крови, но и изрядное ее наличие.
Потому мотнула головой. Шипение усилилось. А потом меня просто вырубили. Я и пикнуть не успела, как оказалась в мире без теней, цветов и оттенков. В том мрачном колодце, в который ухнуло мое сознание, вообще ничего не было, кроме тьмы.
В себя пришла с раскалывающейся головой. В нос то и дело ударял резкий противный запах. Бил наотмашь и снова отправлял меня в нокаут.
– Очнулась? – донеслось как сквозь вату.
Медленно открыла глаза. Голова тут же закружилась, но все же я успела отметить, что что жизнь таки налаживается неочевидным путем, а точнее я в полной заднице. Мои запястья были накрепко связаны скотчем. Сама я сидела как на троне: с вынуждено прямой спиной. Хотя тяжело горбиться, когда руки заведены за спинку стула, который вынуждено оккупировала. Щиколотки так же были добротно приклеены к ножкам мебели.
На мой рот Андрис не пожалел клейкой ленты. Гад. Как есть истинный гад и сволочь.
– Кричать не будешь? – вкрадчиво уточнил он.
Я отрицательно мотнула головой, соглашаясь, что поведу себя в лучших традициях гимназисток: буду кроткой и смирной. Правда, недолго.
От моего лица отодрали скотч.
Я скосила глаза и злорадно убедилась, что покусание все же не прошло даром. Мой враг хромал, а чуть выше щиколотки штанина была закатана, и там красовался бинт.
– Поговорим по душам? – он присел на кровать, напротив меня.
– А у меня есть выбор? – я прищурилась, отвечая в излюбленной еврейской манере.
– Умная девочка. Выбора у тебя особо нет. Итак, Катя, зачем ты приехала сюда?
Черт! Этот фетишист досконально покопался в моих вещах, раз нашел настоящий паспорт. Его я надежно спрятала в сумке перед отъездом. Даже подкладку распороть пришлось. А этот… сволочь, как есть форменная концентрированная сволочь, все распотрошил.
– Я приехала сюда, чтобы сохранить непорочный образ Марики, в смысле Марины Богомоловой, – поправилась в последний момент.
Судя по тому, как нахмурился Андрис, он явно ожидал не такого ответа.
– В смысле? – от удивления он даже перешел с нейтрального тона, лишенного эмоций, на вполне живое общение.
Я же, про себя распрощавшись с заветной тысячей баксов, пришла к выводу, что надо признаваться, чистосердечно и подробно. Ведь паспорта и мой, и Марики он уже видел. Да что там видел, подробно изучил: они, как оказалось минутой позже, лежали на прикроватной тумбочке. Просто я их сразу не разглядела.
– Ну, Марика меня наняла, чтобы я вместо нее сюда приехала и вела себя целомудренно. Например, не реагировала на твой флирт и явные горизонтальные намеки.
Тут случилось чудо. Хладнокровный невозмутимый гад закашлялся. Буквально поперхнулся вдохом.
– Мои… что?
До меня же начало доходить, что этот тип – все же не нанятый спонсором блондинки совратитель. Слишком он искренне удивлялся. Но все же решила уточнить:
– Так тебя не Ашот нанял, чтобы ты проверял на прочность верность Марики?
– Какой еще Ашот? – Андрис переменился в лице. Мне даже показалось, натурально зарычал.
И где только его хваленая прибалтийская тормозну… невозмутимость?
Пришлось, дабы меня не постигла участь Дездемоны, подробно излагать всю историю, начиная с того момента, как я облила машину блондинки. Чем дольше я рассказывала, тем больше Андриус суровел.
– Значит, ты не подсадной любовник? – таким вопросом я закончила свою речь.
– Нет, – припечатал брюнет. – Никогда не был дублером. И становиться не собираюсь.
А потом он запустил себе руки в волосы и взъерошил их. В простом жесте сквозили злость и отчаяние.
– Я сутки на тебя угрохал. Понимаешь, сутки! Думал, что вот… Нашел того, кто должен запустить заразу, а тут… Постельный маскарад, едрит его за ногу. Теперь все по новой. Зато становится понятно, кого столь рьяно выслеживал тот недотепистый детектив.
– А ты не подскажешь, какой именно этот детектив, как он выглядел? – из сказанного Андриусом я уяснила, что он вел за мной наблюдение и вычислил конкурента: частного сыщика, тоже интересовавшегося моей персоной. Сомнительная популярность, м-да-а.
– Круглый, лысый, как коленка, ходит в гавайских рубашках. Снял номер эконом-класса.
И тут в моей голове словно наконец-то запустилась программа, которая все никак не хотела устанавливаться. «Снял номер эконом-класса», «сутки угрохал», «нашел того, кто должен выпустить заразу»… Да и то, как брюнет профессионально скрутил меня…
– Ты из безопасников? – я задала самый очевидный вопрос, от которого Андриус, смотревший в окно, вздрогнул.
Похоже, он был мыслями уже далеко, раз так отреагировал на мой голос.
– Что?
– Ты из безопасников? – упрямо повторила я.
– Можно и так сказать.
Андрис отчего-то пристально посмотрел на меня. Чересчур пристально.
– А почему бы и нет? – произнес он, ни к кому не обращаясь, а потом неожиданно присел, поморщившись от боли, и начал аккуратно перочинным ножом, который достал из кармана, разрезать скотч, освобождая меня. И словно бы между делом произнес: – У меня к тебе есть деловое взаимовыгодное предложение.
– Я не устраиваю скандал и забываю об этом инциденте, а ты говоришь мне, кого наняли за мной следить? – я попыталась выжать из ситуации максимум выгоды.
Увы, в родне Андриса явно прослеживались еврейские кони.
– Нет. Другое. Я не сдаю тебя твоему детективу, он отчитывается нанявшему его… как там… Ашоту о твоем примерном поведении, а ты помогаешь мне.
– Поясни, – теперь была моя очередь недопонимать.
– Ты очень талантливо изображала Марику. Даже я поначалу поверил. Но потом заподозрил фальшь и решил, что ты и есть шантажистка.
Хорошо, что во время последовавшего монолога Андриуса я осталась сидеть на стуле. Как выяснилось, у него в запасе было ровно пять дней, чтобы выследить того, кто перезаразит вирусом половину отеля, если не получит денег.
