Переодевшись, ринулась в забег по этажам.
На восьмом мне повезло: тележка горничной со всеми ведрами – швабрами стояла в коридоре. Сама девушка, похоже, только-только вошла в очередной номер.
Еще недавно я мыла машины, и даже их водила, когда клиенты просили отогнать. Этому невеликому умению: повернуть ключ, нажать поочередно на сцепление, газ и тормоз (а если автомат – то и того проще) меня научил Стас, напарник-мойщик. Пошутил даже, что теперь могу угнать мерс… Эх, знал бы он, что свою криминальную биографию я начала с угона тележки для уборки номеров.
Ровно в десять я стояла под дверью моего детектива и подслушивала. Звонка Тани ждала едва ли не больше, чем сам «принц». И как только раздалась трель и затем «да, солнышко», я постучала.
– Уборка номера!
Стопка полотенец загораживала меня от Феликса, который, открыв дверь, сразу ушел обратно. Я же, повернувшись к нему спиной, вкатила тележку. А потом, пока он не разглядел «горничную», устремилась в ванную и засела там, как троянцы во время последней войны: надолго и фиг выколупаешь. Делая вид, что усиленно драю унитаз, дождалась, пока Феликс, летящий на крыльях любви, унесется на встречу своей ненаглядной.
Все же мне повезло, что я точно знала: мой папарацци покинет номер. Увы, с бывшими подозреваемыми, чье личное расписание вычислить было тяжело, такой трюк бы не прокатил.
Кинув ершик, я помчалась в комнату. Ноутбук, камера. С первой справилась быстро. Как оказалось, на карте памяти хранились снимки не только моего «фотоотчетного дня», но и ужина при свечах с Андрисом.
А вот с ноутом… Мне этого делать не хотелось, и я, вообще-то, не варвар, но все же своя шкура, как говорится, дороже. Достала заранее приготовленную флешку. Времени подбирать пароль не было, а вот хакнуть комп целиком – завсегда пожалуйста. Это мы, программисты, можем.
При загрузке вошла в досовскую подсистему и таки подгрузила забористый вирус. Все. Как только Феликс вновь включит свой ноут и наберет пароль, активируя винду, вирус сожрет у него абсолютно все. А отдельный бонус этого программного чудо-паразита в том, что у него есть раздел, который загружается еще и в вирт-облака, когда хозяин заходит в них, и грохает в гугл- и яндекс- доках все, меняя пароли на нужные мне.
Осталось только подождать, когда Феликс вновь сядет за компьютер.
Я быстро помахала тряпкой, попрыскала всякой химией, чтобы было похоже: здесь, мимо таки пробегала горничная. Тележку оставила на одном из этажей и поспешила к себе.
А у меня в номере надрывался телефон. Схватила трубку, машинально отметив, что айфон Андриса все так же лежит на тумбочке.
– Да!
– Ты чего трубку не берешь! – накинулась на меня Марика. – Быстрее собирай манатки и живо из номера. Ашот к тебе едет! Решил сделать сюрприз.
Дальше шли такие громкие и эмоционально непечатные эпитеты к сюрпризу, что я отняла трубку от уха. Для верности – как можно дальше. Так, чтобы не оглохнуть.
Как оказалось, у моей нанимательницы было все схвачено. В том числе подкуплена служанка самого великого и ужасного Ашота. Она-то и сообщила, что хозяин, не иначе укушенный в одно место то ли осой ревности, то ли стрелой любви, решил рвануть к своей Марике.
– Я сейчас сажусь в самолет. Буду у тебя через пару часов. Пока сказала своему, что я на экскурсии. Берешь свои вещи: телефон, там, джинсы. Платья, чемодан и зубную щетку оставляешь на местах. Чтобы когда я приехала, было ощущение: я здесь давно и прочно живу. Поняла?
– Поняла.
– Если все сделаешь быстро и без косяков – гонорар удвою.
– Когда твой Ашот будет здесь?
– Скорее всего, уже через полчаса.
Вот черт! Бросив «до связи», я начала спешно собираться.
В легкую спортивную сумку закинула именно свои вещи, оставив тряпки нанимательницы в шкафу.
Выселяться мне не надо, ведь уже вечером в номере будет настоящая Марика. Так что…
Деньги на карточке, благодаря еще прошлому переводу, у меня имелись. Даже на самолет в бизнес-класс хватило бы. Но отчего не сэкономить, если добираться обратно нужно уже не Марине Богомоловой, а Кате Скрипке? Автобус – тоже неплохо. И ничего, что ехать чуть больше суток. Потерплю.
В последний момент вспомнила об айфоне Андриса. Видеть литовца мне не хотелось. Ну да ничего, ресепшен мне в помощь!
У стойки чуть не столкнулась с Ашотом. Вовремя услышала гневный бас: «Почему я не могу занять номер, соседний с четыреста восьмидесятым?!» Я надвинула козырек кепки пониже на глаза, а потом бочком – бочком и вовсе отшвартовалась подальше. Дождалась, пока эмоциональный кавказец доведет до нервного тика девушку на ресепшен (напарник, стоявший рядом с ней, думаю, пяткой перекрестился, что такой проблемный тип достался не ему) и отчалит. Лишь потом выдохнула.
Как оказалось, у Марики весьма темпераментный любовник. Невысокий, грузный, он был бы даже симпатичным, если бы не вел себя столь грубо.
Подойдя к стойке, я протянула одному из администраторов телефон.
– Здравствуйте, вы не могли бы передать это Андрису Тратасу из номера…
Я говорила и чувствовала себя деревянной куклой. Никаких эмоций, лишь делаю то, что должна.
Администратор вежливо улыбнулся и пообещал, что все передаст, уточнил от кого и из какого номера…
– От постоялицы из четыреста восьмидесятого.
За стойкой нервно вздрогнули и переглянулись, но я сделала вид, что не обратила на это внимания.
Спустя три часа я уезжала из курортного города, увозя с собой массу воспоминаний; небольшую спортивную сумку; знание, что путь от женщины к стерве лежит через мужчину и разочарование; а еще флешку от фотоаппарата, на которой хранилась вся история Марики, и официальная, и не очень.
Спустя месяц.
Август выдался жутко жаркий. Знойный настолько, что запах пота был невероятно густым, и, казалось, даже оседал солью на стеклах в метро. Внутри вагона нас спрессовало так, что ни родить, ни забеременеть. Я стояла в платье, длину которого Женька метко называла «покуда папа разрешает». И тут меня скрутил приступ. Тошнило нещадно. Не вырвало лишь по той простой причине, что было нечем. И это гадство продолжалось уже несколько дней. Где я могла подхватить такой забористый ротавирус?
Еле дождалась остановки. Народ вынесло волной и стало легче. И дышать, и сгибаться в приступе тошноты.
С того момента, как я приехала обратно, прошел почти месяц. Не сказать, что моя жизнь сильно изменилась. Хотя нет, изменилась. Я, наконец, смогла уйти с автомойки и устроиться по специальности, пусть и не на полный день. Что мешало раньше? У меня банально не было денег, чтобы продержаться до первой получки. Испытательный срок, на котором платили чисто символически, плюс еще месяц. Итого – два. Два месяца без денег я не могла себе позволить. Протянула бы ноги. Стипендия же тратилась в один момент, а на автомойке платили за каждый отработанный день. Сразу же, как оттарабанишь смену.
