Дэвид снова и снова набирал номер, пытаясь дозвониться до доктора Маркони. Тот так и не ответил, и Дэвид с каждой секундой все больше тревожился.
– Послушай, – сказал Джон, – даже если у них с Мэгги что-то пошло не так, то не настолько не так, иначе мы бы здесь уже не сидели, правильно? Может быть, он просто, э-э, в процессе.
– Похоже, вы, гении, выбили три из трех в поисках этих детишек. Подумать только, – произнесли у них за спиной.
Это был детектив Боуман.
– И заплатили нам за это почти триста баксов, – сказал Джон. – Ребенок что-то рассказал?
– Да.
– Наговорил какой-то странной жуткой белиберды? – спросил Дэвид.
– Нет, это испанский. Иностранный язык, понимаете?
– Что он рассказал? Он сказал, как оказался в пруду?
– Говорит, что выплыл наружу.
– Наружу… из пруда? Откуда?
– Из шахты, по заполненному водой туннелю. Говорит, его и всех остальных посадили в «пещеру». Говорит, они все там, все девять детей. Сказал, там становится трудно дышать, у них кончается воздух. Сказал, что потерял надежду и нырнул в маленькую лужицу на дне шахты, а всплыл уже здесь.
– Звучит совершенно неправдоподобно, – сказал Дэвид.
Детектив пожал плечами.
– Я не геолог. Я знаю, что большинство детей – лживые мешки с дерьмом. Но мы вызвали на место преступления одного парня, который говорит, что в земле может быть что-то вроде трещины, ведущей со дна пруда куда-то внутрь шахты. Под водой ее разглядеть трудно. Но если они и вытащат оттуда детей, то только так. Если попытаться разобрать завал у входа в шахту, все только сильнее обвалится. Несколько месяцев будут возиться.
– Так вы полезете внутрь? – спросила Эми. – Спасать остальных?
Я
Боуман снова посмотрел на «пруд» – на месте которого я видел зияющую в скале пасть шириной в сто футов: напоминавшие языки влажные лоскуты розовой плоти подрагивали и извивались в воздухе, глотка в два фута шириной изгибалась и пульсировала, будто предвкушая трапезу.
– Да, мэм, – сказал Боуман, кивая в сторону приближавшегося к ним синего фургона. – А вот и команда дайверов, кстати.
Сидевшая в скорой мать подняла извивающуюся личинку на руки, прижала к себе, словно ребенка. Та вцепилась жвалами ей в плечо, и рубашку залила кровь. Боуман поспешил им навстречу.
Джон перевел взгляд с личинки на дыру в земле.
– Погодите-ка, – пробормотал он. – Кажется, это не рот.
– Надо с этим заканчивать, – тихо отозвался я, – и немедленно, бля. Надо спустить туда бомбу, засунуть ее внутрь, разнести яйцевой мешок, родовой канал или чем там, блядь, еще природа эту тварь наградила. Пока она не выпулила из себя еще девять гребаных личинок.
– Ты не заметил, что тут повсюду байкеры с пушками стоят? – спросила Эми. – Они думают, что в этой дыре застряли их дети, они тебя в решето превратят, если ты взорвешь тут все вместе с их малышами. И полицейские тоже.
– Ну, будем надеяться, что после взрыва эти чары спадут. Мы разорвем связь Мультизадки с нашим миром, трахаканы потеряют контроль над человеческим разумом, и все вернется на круги своя. Воспоминания о детях просто исчезнут, и после небольшой путаницы все согласятся, что мы герои, и подарят нам всем по паре кожаных ковбойских чапов.
– А у нас есть доказательства, что трахаканы полностью зависят от матки? – спросила Эми.
Я покачал головой.
– Это неважно. Нужно рискнуть.
– И это при условии, что бомба вообще сработает. Помнишь дробовик, который тебе та же дама всучила? К тому же у нас бомбы и нет – она в грузовике Теда.
– Видишь тех ребят с аквалангами? Они готовятся к спуску. У нас ровно три минуты, чтобы придумать, как разобраться со всем, что ты сейчас наговорила. А потом выдвигаемся.
28. Обреченный на успех план, который венчает всю историю, – кажется, перед вами последняя глава
Эми
Подходя к пикапу цвета хаки, Эми старалась держаться непринужденно. Бомба лежала на пассажирском сиденье, в рюкзаке цвета хаки (хотя это хаки разительно отличалось от хаки грузовика – Эми задумалась, какая между ними разница). Напарник Теда, который носил, по словам Дэвида, непристойное прозвище, небрежно прислонился к пассажирской двери.
Она прошла мимо и обогнула маленькую церковь. Все копы и бо́льшая часть байкеров собрались внизу, у пруда, где шла бурная работа, – ее операция пройдет в относительном уединении. Вообще Дэвид предложил ей ударить друга Теда электрошокером – Эми переложила его из сумочки в карман, как только они приехали, – но она точно знала, что это очень больно, а еще не была уверена, что тот не разрядился. Лучше приберечь его напоследок.
Вместо этого Эми скрылась с глаз мужчины, набрала в легкие побольше воздуха и отчаянно закричала.
Кто-то побежал к ней, шлепая по грязи. Седеющий бывший солдат, с широко распахнутыми глазами и пушкой наготове.
Эми указывала на небо.
– Она здесь! Эта летучая зверюга! Она здесь!
Он направил пушку вверх, в облака.
– Где?
Она притворилась, что судорожно вглядывается в небо.
– Я не… я видела ее только что как на ладони, она улетела за деревья. Наверное… Вот блин! Она знает, что мы нашли ее гнездо. – Она повернулась и посмотрела мужчине в глаза. – Она еще вернется. За добычей. Вы видели эту зверюгу на видео? Когда она пикирует вниз, то может за три секунды поднять ребенка в небо. Вот за кем она вернется – за малышами. Сообщите всем, у кого с собой оружие, – скажите, чтобы вглядывались в небо, неотрывно.
Дерьмобород кивнул:
– Так точно.
Я
Я непринужденно подошел к грузовику цвета хаки и вытащил с сиденья сумку с бомбой. Торопливо семеня вниз по крутой тропинке, я по пути написал Джону:
нужна диверсия
Мы надеялись, что повреждения от взрыва и осколки бомбы в основном заденут саму щель твари, но никто из участников этой авантюры не знал толком ее анатомического строения (и было бы странно, если бы знали). Значит, нужно было не только убедиться, что никто не помешает нашей операции, но еще и увести невинных граждан как можно дальше, и все это в течение нескольких минут – такая работенка как раз для Джона. Когда-нибудь его будут вспоминать как Микеланджело в деле шумных, сбивающих с толку отвлекающих маневров.
Дерьмобород закричал, что ему нужна помощь в охоте на ЛЕТУЧЕГО БОГОМЫША??? и, пока я спускался, мимо меня потащились на холм несколько байкеров – но не все. Я поспешил к пруду, понимая, что нужно опередить спасателей. Я не хотел взрывать родовые пути, пока в них кто-то есть – причина смерти просто сумасшедшая, – и все же, если не получится добраться туда первым и встанет выбор между спасением человека или целого мира…
