У меня перехватило дыхание.
– Поверить не могу, – выдавила я.
Маэль слабо улыбнулся.
– Да, звучит довольно безумно.
– Но я не понимаю… – Я оборвалась посреди фразы и уставилась на Маэля, пытаясь осознать услышанное. Маэль прожил множество жизней, он столько всего повидал, столько всего испытал…
– Чего ты не понимаешь? – Маэль задумчиво скользил взглядом по моему лицу, словно пытаясь найти на нем ответ.
– Ты – переродившийся полубог, я – нимфа, чьи силы недавно пробудились. Нимф нельзя назвать могущественными созданиями. Вряд ли они представляют интерес для полубогов. – Я испытующе посмотрела на Маэля и спросила: – Но почему я не могу избавиться от ощущения, что мы встретились не случайно?
Казалось, мой вопрос выбил Маэля из колеи.
– Мне нужно… – Он оборвал себя на середине фразы и одобрительно улыбнулся. – А ты очень умна, нимфочка.
Подавив желание улыбнуться в ответ, я молча ждала, когда же он продолжит.
– Мне придется начать издалека, – сказал Маэль, задумчиво помешивая ложечкой в чашке. – Все дело в моей сестре… На самом деле она мне не сестра, мы не связаны кровью. Она была дочерью легендарного царя Мидаса, и звали ее Агада.
«Агада». Маэль произнес это имя с такой любовью и нежностью, что меня кольнула ревность.
– Я вырос при дворе. В те времена было принято, что дети приближенных царя растут при дворе. Моя приемная мать потеряла ребенка во время беременности, но не осмелилась сказать об этом мужу, опасаясь, что тот ее бросит. Все ее предыдущие беременности заканчивались выкидышами на поздних сроках. Поэтому она купила меня у одной проститутки.
– У твоей настоящей матери? – торопливо спросила я, не дожидаясь, пока он продолжит. – То есть самой первой?
Маэль грустно улыбнулся.
– Да. С нее началась моя бессмертная жизнь. Я никогда не видел свою настоящую мать. Она умерла от болезни до того, как я подрос и узнал о своем происхождении. Однажды я спросил о ней у отца. Отец ответил, что она была настолько прекрасна, что ей завидовали даже полубогини.
– Ты знаешь, как она выглядела? В кого ты пошел – в мать или в отца? Как это происходит у богов?
Все еще не могу поверить, что мы говорим об этом всерьез! Совсем недавно такие слова, как «боги» и «сверхъестественные способности» были для меня чем-то из области фантастики, но сейчас меня разбирало любопытство и я игнорировала свой скептицизм.
– От смертного родителя мы наследуем внешность, а от бога – силы и характер.
– А от женщины, которая вынашивает тебя при перерождении?
Маэль покачал головой.
– Это одна из причин, почему у нас не складываются отношения с нашими «временными», как мы их называем, матерями. Они сразу чувствуют, что с нами что-то не так, и убеждаются в своих подозрениях, когда мы вырастаем не похожими на родителей.
Это ужасно – использовать женщин как инкубаторы! Напоминает рассказы о феях и эльфах, похищавших людских младенцев и оставлявших вместо них своих детей. А как боялись этих подменышей суеверные…
– Значит, ты похож на мать?
– По крайней мере, если верить отцу, – кивнул Маэль и нахмурился. – Так, на чем я остановился? Ах да. В шесть лет меня отправили во дворец. Мы с Агадой ровесники, поэтому мы росли вместе, как брат с сестрой. Когда Агаде исполнилось двенадцать, ее силы пробудились. Никто этого не ожидал, поскольку ее родители Мидас и Гермодика были богами лишь на четверть. Они не обладали силами. Но судьба решила, что к Агаде должно перейти божественное наследие обоих родителей. Она родилась полубогиней и получила силы сразу от двух богов, Гекаты и Гелиоса. Небывалый случай! Узнав об этом, Мидас решил спрятать Агаду. Я пробудился двумя месяцами позже. Моим наставником стал Гермес, он и познакомил меня с миром богов. У нас с Агадой никогда не было друг от друга тайн, мы все друг другу рассказывали, и однажды наш разговор подслушали придворные. Они сообщили Мидасу о том, что я – сын Аида и что, объединившись, мы с Агадой уничтожим этот мир. – Маэль грустно рассмеялся. – Ни у меня, ни у Агады никогда и мыслей таких не было, но мне никто не поверил – еще бы, я же принадлежу силам зла… Мои приемные родители с позором отреклись от меня. Отец оставил мать, решив, что она ему изменила. Мидас же боялся за Агаду и, что еще хуже, заразил ее своим страхом. Агада решила, что станет орудием для ужасных целей, если мой отец или кто-то из моих братьев решат использовать ее силы. Агаду мучили кошмары, она почти не ела и потеряла всякий интерес к жизни. Я пытался убедить ее, что со мной она в безопасности, что я защищу ее. Но со временем Агада перестала мне верить, она все чаще повторяла, что не хочет жить. Иногда мне удавалось отвлечь ее и придать ей мужества… Но потом Мидас отослал меня с дипломатическим поручением и привел в действие свой план. Может, ты слышала, что он обладал способностью превращать все, к чему прикасался, в золото?
Я покачала головой.
– Однажды он выиграл спор у бога Диониса, и тот даровал ему эту силу. Но это другая история… Пока меня не было, Мидас совершил нечто ужасное, пытаясь защитить Агаду от сил тьмы. Он превратил ее в золото. Точнее, в золотую статую. А потом Мидас расколол эту статую на сотню кусочков и раздал их своим верным подданным, странствующим торговцам, морякам… Из последнего кусочка – единственного, что осталось от Агады, – Мидас сделал медальон и повесил его себе на шею. Я пришел слишком поздно. Мидас сказал, что Агада удалилась в храм, но я не поверил ему, ведь перед моим отъездом она попросила принести ей редкий яд. – Теперь Маэль выглядел совершенно отчаявшимся. – Я слышал крики Агады, доносившиеся из золотого медальона царя, они сводили меня с ума… Агада была моей возлюбленной сестрой, и я поклялся, что найду все кусочки статуи и верну ее к жизни. Я положу конец ее страданиям. – Маэль глубоко вздохнул и посмотрел на меня. – Мои поиски вышли на финишную прямую. Еще несколько кусочков – и после всех этих лет я наконец-то освобожу Агаду из ее заточения.
Кажется, еще чуть-чуть – у меня глаза на лоб полезут. Я ожидала чего угодно, но только не эту трогательную историю про любовь, предательство и отчаяние.
– Значит, ты хочешь освободить сестру от проклятия и поэтому ищешь кусочки ее статуи? В каждой своей жизни? – У меня пересохло в горле, и я закашлялась.
Маэль кивнул.
– Благодаря своему бессмертию я мог заниматься поисками на протяжении веков. Я собираю проклятое золотое в шкатулку, а в старости прячу ее в безопасное место. Мне случалось закапывать ее, замуровывать и даже оставлять в арендованной банковской ячейке. В свой двенадцатый день рождения я вспоминаю последнее хранилище.
Я откинулась на спинку стула.
– Да уж, непросто тебе приходится…
– Агада – моя сестра, – отозвался Маэль. – Она бы сделала для меня то же самое.
– Но разве можно выжить, превратившись в золото? Не пойми неправильно, я вовсе не пытаюсь тебя отговорить, но ты уверен, что…
