После этих слов я мысленно вздохнула.
– Ты купила Джемме то, что хотела? – поинтересовался Маэль.
Не говоря ни слова, я потрясла у него перед носом фирменным пакетом «Сефоры».
– Отлично. Тогда пойдем. – Маэль пошел вперед, и я последовала за ним. – Нам нужна первая линия метро. Ближайшая станция находится совсем рядом, до нее можно дойти пешком.
– Хорошо. Куда мы направляемся?
– Поговорить с оракулом, – Маэль сказал это таким тоном, словно предложил сходить за чизбургерами.
– Что?! – Я замедлила шаг и чуть было не остановилась. – Это шутка такая?
Маэль бросил на меня быстрый взгляд.
– Нет. Мы навестим дельфийского оракула, он помогает богам с древних времен. Филиал храма находится на первой линии, потому что это самая старая ветка метро.
– Ну конечно. Чему я вообще удивляюсь?
– Уверен, ты быстро привыкнешь. Завтра все это уже не будет казаться тебе таким странным, – рассмеялся Маэль.
Я ответила выразительным взглядом.
– Эй, – Маэль положил руку мне на спину и осторожно подтолкнул вперед. – Ну же, маленькая нимфа, где твой оптимизм?
– Хватит так меня называть! Я не маленькая.
– И то верно, – согласился Маэль, все еще придерживая меня за спину. – Ты крошечная.
Я фыркнула, но ничего не сказала. Если начну возмущаться, то сыграю ему на руку, потому что этого он и добивается.
К счастью, в следующую секунду у Маэля зазвонил телефон. Он ответил.
– Ну что, какие новости? – По тону я поняла, что Маэль в кои-то веки разговаривает с тем, кому не хочет проломить голову. – Отлично! Как быстро, спасибо.
Я шла в стороне и незаметно наблюдала за Маэлем.
– Ага, – Маэль широко улыбнулся. – Расскажу как-нибудь в другой раз. – Молчание. – Ладно, ладно. Я твой должник. Как всегда. Ты что, ведешь счет? – Услышав ответ, Маэль засмеялся и добавил: – Все, хватит, знать ничего не хочу! В любом случае спасибо. Пришлешь номер? А ключ где? – Пауза. – Хорошо. Проверю сегодня вечером. – Маэль немного помолчал. – Ага. До скорого.
Маэль убрал телефон, и я поспешила сделать вид, что рассматриваю витрину магазина.
– Ни дня не проходит, чтобы я не совершил какое-нибудь доброе дело, – заявил он.
– Прими мои поздравления, сын Аида.
После моих слов на лице Маэля появилось разочарованное выражение.
– Неужели тебе не интересно, с кем я разговаривал и о чем шла речь? Скажи, ты точно девушка? Знаю, я уже спрашивал об этом, но вопрос остается открытым.
– Похоже, клише – это твое второе имя, – ответила я ему в тон.
– Ладно, я все понял, – сдался Маэль, повернулся ко мне, не сбавляя шага, и одарил меня голливудской улыбкой. – Звонил Гермес, мой наставник.
– Гермес? – переспросила я, на секунду призадумавшись. – Ты сейчас о посланце богов и одном из двенадцати олимпийцев?
Маэль кивнул.
– Именно. Гермес нормальный. Мне мог достаться куда худший наставник. Мне срочно понадобилось жилье, и он воспользовался своими связями, чтобы помочь.
– Что, собираешься уехать из Парижа?
– Не дождешься, – отозвался Маэль и легонько подтолкнул меня плечом. – Есть тут один бездомный… В общем, я хочу поселить его в том же здании, где живу сам. Раньше он бродяжничал и просил милостыню на улице. – Маэль свел брови на переносице. Не понимаю, что означает это выражение его лица… Досаду? Сожаление? – Пришлось тащить его домой на себе. Он почти полностью слеп и плохо соображает.
– Подожди минутку! – я застыла на месте. – Ты говоришь о слепом старике с вещевым мешком? У него еще глаза покрыты шрамами?
– Никогда бы не подумал, что у тебя такие знакомые. – Маэль дернул меня за прядку волос. – Ты меня удивляешь, дочурка дипломата.
– Да, я знаю этого человека, он предостерегал меня на твой счет. – Я убрала волосы за ухо, чтобы Маэль оставил их в покое. – Это он сказал, что ты опасен.
Лицо Маэля превратилось в непроницаемую маску.
– Что ты сейчас сказала? – пугающе тихо спросил он. – Расскажи, что произошло. Расскажи мне все.
Я послушалась и попыталась вспомнить все дословно.
Когда я закончила, Маэль покачал головой.
– Вот старый болтун! Любит же он устраивать драму. Не верь и половине из того, что он болтает. Он вечно преувеличивает. – Маэль неодобрительно щелкнул языком. – Неужели обязательно трубить о своих апокалиптических видениях на каждом углу, когда находишься в таком состоянии?
– В каком таком состоянии? У него что, бывает и другое состояние?
– Да. Вообще-то он очень крутой, когда приходит в себя.
– Почему ты говоришь об этом старце как о друге?
– На самом деле, он не так уж стар. Он кажется старым, если слетает с катушек. Такова уж его судьба. Эдип наказывает себя, пока не высыхает и не начинает разваливается на части, как засохший цветок.
– Секундочку. Ты говоришь об Эдипе?! – Я неплохо знала историю этого трагического персонажа греческой мифологии, потому что в прошлом семестре делала про него доклад. – О том самом Эдипе, который разгадал знаменитую загадку фивского Сфинкса, женился на собственной матери и выколол себе глаза золотыми застежками, которые снял с ее платья? О-о-о… – Тут я вспомнила о глазах нищего, покрытых шрамами, и все встало на свои места. – О. Это и правда он.
– Я впечатлен, – отозвался Маэль, приподнимая брови. – Неужели ты спишь в обнимку с «Мифами и легендами Древней Греции»? Если да, то хочу тебя поздравить: результат, так сказать, налицо.
– Остряк. – Я пихнула его в бок и рассказала про свой доклад. – Но почему он еще жив? Он не бог и даже не полубог, а простой человек, чью жизнь со скуки разрушили богини судьбы.
Маэль потемнел лицом.
– Да, у этой троицы странное чувство юмора. Отец вечно повторяет: «Берегись скучающих мойр». Отец – главный смутьян среди богов, поэтому его слова о многом говорят. Но эти три старые ведьмы… – Маэль утробно зарычал. – Даже боги их побаиваются.
– Что они сделали с Эдипом?
– Даровали ему бессмертие после того, как он выколол себе глаза. Это его просто уничтожило. Мойры разозлились, что Эдип решил положить конец их игре, и поэтому сделали его бессмертным. Они хотели, чтобы он мучился вечно.
Я остолбенела.
– Я читала, что он ослепил себя и ушел в изгнание. Но в книгах не написано ни про смерть, ни про бессмертие…
– Многое из того, что случилось, не найти ни в каких книгах, – лукаво улыбнулся Маэль. – Но вернемся к Эдипу. В общем, с тех пор он тусуется с нами. Мы не возражаем. Он почти всегда бредит, но, к счастью, это никому не действует на нервы. Знаешь, Эдип – это эдакий киношный волк-одиночка, страдающий от грехов прошлого.
