Маэль резко остановился и повернулся ко мне.
– Ты все еще боишься меня.
Я поспешно замотала головой. Он что, читает мои мысли?!
Маэль вытащил из заднего кармана слегка потрепанный бумажник. Достал удостоверение личности и сунул его мне под нос.
– Вот он я.
– Ты что, это совсем необязательно… – пробормотала я, но все же скользнула взглядом по документу. Маэль Анжу, семнадцать лет, проживает в Париже на улице Дампьер.
– Нет, обязательно, – серьезно посмотрел на меня Маэль. – Сфотографируй.
– Нет…
– Давай уже. – По голосу Маэля стало понятно, что в противном случае он и с места не сдвинется. Я наклонила телефон и сфотографировала его удостоверение.
– В туннеле, ведущем в первую галерею, ловится сигнал. Отправь фото тому, кому сочтешь нужным, и успокойся уже, – сказал Маэль. Мне показалось, что он злится, но потом он улыбнулся и добавил: – Будь мы в фильме ужасов, ты вытащила бы нож и прирезала бы меня в каком-нибудь темном закутке. Обычно безобидные опаснее всех.
– Так вот что ты обо мне думаешь, – рассмеялась я.
Пожав плечами, Маэль убрал удостоверение в бумажник.
– Я бы не возражал, реши ты меня прирезать.
– Да ты просто псих, – сказала я, чувствуя, как от смущения у меня вспыхнули щеки.
– Хм-м-м, – протянул Маэль, направился вперед и, обернувшись, добавил: – Ты меня еще плохо знаешь. А теперь спрячь свой нож и следуй за мной.
Я покачала головой и поспешила догнать его.
– Куда мы идем?
– Ты как маленький ребенок, – вздохнул Маэль. – «Куда мы идем? Когда придем? А когда пойдем обратно?»
Я не поняла, что он издевается, пока не посмотрела на него. Ну и ладно.
– Почему тебе не холодно? – спросила я.
– Супергерои не мерзнут, – отозвался Маэль, поигрывая бровями.
– Все с тобой ясно, Бэтмен.
Не удержавшись, я снова на него посмотрела. Какой же он неотразимый! Не заметив на полу яму, я споткнулась и, потеряв равновесие, налетела на Маэля.
– Похоже, тебе нравится бить безобидных юношей, – Маэль театрально потер ушибленное плечо.
Я проглотила смешок. Маэля можно назвать каким угодно, но только не безобидным. Я сбивчиво извинилась. Маэль криво усмехнулся. Он явно хотел меня подразнить.
– Нам туда, – он кивнул в сторону узкого прохода, перегороженного толстой цепью. К ней была прикреплена желтая табличка «Вход воспрещен».
Я испуганно посмотрела на Маэля.
– Но туда нельзя, – возразила я, машинально понизив голос.
Маэль наклонился и шепнул мне на ухо:
– Знаю.
Я испуганно отшатнулась от него и скрестила руки на груди. Из-за длинных рукавов сделать это оказалось не так-то просто. Маэль почти сочувственно наблюдал за моими манипуляциями.
– Где находится эта твоя выставка? – спросила я.
– Здесь, в катакомбах.
– Тогда почему бы нам не пойти по разрешенной дороге?
– Потому что выставка проходит в закрытом для публики зале.
Я резко втянула в себя воздух. Мне доводилось читать о незаконных выставках, проводимых в закрытой части катакомб. Эти выставки вызывают настоящий хайп, в «Инстаграме» можно найти много фоток. Еще там проводятся легендарные тусовки, за которыми следуют полицейские облавы – для борьбы с незаконной деятельностью был создан специальный отдел полиции. Между властями, управлением музея и катафилами – или «друзьями катакомб», как они себя называют – частенько случаются стычки. Здесь, глубоко под землей, катафилы создали царство, где не беспокоятся ни о правилах противопожарной безопасности, ни о сохранности собственных жизней. В Интернете им поклоняются и восторгаются, пресса называет их «легкомысленными самоубийцами», а власти – «нарушителями общественного порядка, попирающими закон».
Маэль внимательно наблюдал за мной, словно пытаясь понять мою реакцию.
– Так ты катафил, – безо всякого выражения произнесла я.
– Если я сейчас кивну, то ты с криками убежишь?
Я молча покачала головой. Сердце колотилось с такой силой, что, наверное, даже Маэль слышал его стук. Маэль, в свою очередь, тоже насторожился. Вена у него на шее запульсировала. Маэль приблизился ко мне, и я невольно подалась ему навстречу, распрямив скрещенные на груди руки.
– Я знаю эти катакомбы как свои пять пальцев, – заявил Маэль, он поднял руку, как будто хотел успокаивающе погладить меня по плечу, но потом опустил ее. – С тобой ничего не случится, обещаю. Все катафилы знают, какие ходы безопасные, а какие – нет. Мне было тринадцать, когда я спустился сюда впервые. Я прихожу сюда каждую неделю вот уже четыре года. Эти катакомбы стали для меня вторым домом.
Мама с папой с ума сойдут, если когда-нибудь об этом узнают, но сейчас я не хочу думать о родителях. Не могу думать о родителях. Стоило Маэлю приблизиться ко мне, как мир сузился до бабочек, танцующих у меня в животе.
– Эту выставку посещают не только катафилы, но и обычные люди. Мы никогда бы не организовали ее в опасном месте. Ливия, эти катакомбы простоят еще много сотен лет.
Я кивнула, не глядя на Маэля.
– Значит, ты согласна? – тихо спросил он.
– Да, – вскинула голову я.
В ответ Маэль ослепительно улыбнулся, и я подумала, что этой улыбки хватило бы, чтобы осветить все туннели катакомб.
– Тогда вперед.
Маэль подошел к проходу и, ловко перепрыгнув через ограждение, галантно протянул мне руку.
– Прошу вас.
Я закатала рукава, приблизилась к проходу и взяла Маэля за руку. Приподняла подол платья и перешагнула через цепь. Цепь тихо звякнула. Маэль оказался так близко, что мы почти столкнулись. Бабочки вихрем взлетели у меня животе.
– Видишь, это совсем не трудно, – прошептал Маэль. Он по-прежнему сжимал мою руку. – Ну что, уже чувствуешь себя иначе?
В неровном, приглушенном свете черты его лица казались более резкими, глубокими. Иссиня-черные волосы сливались с темнотой. Я снова подумала о том, что Маэль выглядел так, словно находился в своей стихии.
– Иначе? – шепотом переспросила я.
– Бунтаркой, которая вот-вот нарушит закон?
Я могла бы в подробностях расписать свои ощущения, но они не имели ничего общего с нелегальной выставкой.
Медленно, почти нехотя, Маэль отпустил мою руку и вытащил из сумки фонарик.
– У нас мало времени. От твоих тридцати минут скоро ничего не останется. Смотри, куда идешь, и держись ко мне поближе. Нельзя, чтобы свет привлек чье-либо внимание, поэтому я включу фонарик только тогда, когда мы отойдем от галереи подальше. Не хочу рисковать.
