Размер, планировка – все как у Эдипа. Вот только эта квартира выглядела так, словно владелец буквально вчера купил мебель и пока здесь никто не живет. Чисто и скромно, как в монастырской келье. Светло-бежевые стены, напротив двери безмолвным стражником возвышался простой черный шкаф. Аккуратно застеленная кровать, поверх нее – серое покрывало. Новенькая алюминиевая кухня. Такое ощущение, словно ей ни разу не пользовались. Очень хотелось заглянуть в холодильник, выполняющий роль обувницы, но я не стала. Перед единственным в комнате окном стояли неудобный на вид стул и письменный стол – такой же простой, как и все вокруг. Металлические ножки, черная столешница, на столешнице – ультратонкий ноутбук, зарядка и глянцевый черный принтер. В отличие от остальной обстановки, эти вещи выглядели дорогими. На блокноте для рисования стоял стаканчик с карандашами. Открыв блокнот, я увидела зарисовки катакомб – лабиринт проходов и тупиков.
На полу у стула лежал рюкзак, но я не решилась рыться в личных вещах Маэля.
Я подошла к невысокой кровати – чудищу из деревянных поддонов, установленных на кирпичах. Взгляд упал на тумбочку, выполненную в том же стиле, что и самодельная кровать, и я заметила салфетку. Надпись на ней показалась знакомой. «Гюстав»… Это же кафе! В наше первое свидание Маэль купил там кофе и печенье! «Почему у кровати лежит салфетка из “Гюстава”?»
Я подняла салфетку и замерла, словно громом пораженная. Рядом лежал снимок, с него на меня смотрело собственное лицо. Это одна из фотографий, которую я выложила в ««Инстаграм»»! Она была сделана еще в Корее, во время школьной поездки. В тот день мы неплохо повеселились – об этом свидетельствует широкая улыбка на моем лице. Но это явно не лучшая из моих фотографий. Никакой косметики, вьющиеся от влажности волосы, обгоревший нос, на шее – остатки солнцезащитного крема, а одна из бретелек вот-вот упадет с плеча… У меня в ««Инстаграм»е» есть селфи, на которых я с макияжем и при хорошем освещении, но Маэль выбрал именно эту фотографию… Эй, почему я думаю о пустяках, а не о том, что по-настоящему важно?! Маэль хранит у себя на тумбочке мою фотографию! На тумбочке!! У кровати!!!
Я огляделась, рассчитывая найти другие фотографии, но вместо этого увидела билет в Военный музей, а рядом с ним – обертку от корейской конфеты, которую я подарила Маэлю. Под билетом лежал чек из кафе, где мы обедали перед посещением музея. Я рисовала на нем и писала всякую всячину, пока мы ждали еду.
Я уставилась на тумбочку. Все эти вещи связаны со мной. Я почувствовала, что тронута до глубины души… А вдруг Маэль все это спланировал? Вдруг специально сделал так, чтобы я нашла эти вещи, потому что хотел обмануть меня? Но нет! К Эдипу мы поехали спонтанно, это не входило в планы, Маэль отдал мне свой ключ тоже спонтанно. Я осторожно провела пальцем по чеку. Я написала на нем наши с Маэлем имена, а рядом пририсовала солнышко, цветы и собаку, которая выглядела так, будто у нее всего три лапы.
Маэль хранит все наши совместные воспоминания…
Я почувствовала, как в животе закружились бабочки. Маэль хранит все наши совместные воспоминания! Причем хранит их возле кровати, в месте, где он наиболее уязвим. В месте, которое видит в первую очередь, когда просыпается по утрам. И в последнюю, когда вечером ложится спать.
Как я могла сомневаться в его чувствах?!
Я не могу похвастаться ничем подобным. Да, я храню у себя в телефоне фотографию Маэля, но на этом все. Я даже выбросила подаренную им упаковку леденцов, когда все съела.
Я вздрогнула. Мне захотелось оставить еще одно напоминание о себе. Я вернула вещи на тумбочку, но не старалась разложить их так, как они лежали. Я не буду притворяться, что ничего не трогала и не видела. Маэль все равно узнает правду, не сомневаюсь.
Я подошла к столу, вырвала из блокнота листок, схватила карандаш и написала: «Только в темноте можно увидеть звезды». Эти слова – цитата индийского философа Ошо – пришли мне на ум еще тогда, когда я впервые заметила Маэля. Они выражали не только мои чувства, но и его самого.
Маэль несет в себе наследие своего отца, наследие тьмы, и в то же время он пытается использовать эти силы, чтобы спасти Агаду и, по сути, совершить невозможное. Маэль – темнота, открывшая мне новый мир. Без этой темноты я бы никогда не узнала о своих способностях и о том, кто я. Без нее я бы никогда не дотянулась до звезд.
Я сложила записку и оставила ее на столе. Она сразу же привлечет внимание Маэля! Улыбнувшись, бросила последний взгляд на прикроватную тумбочку.
Маэль хранил все наши совместные воспоминания…
Потом я развернулась и вышла из квартиры.
* * *
Когда Маэль вернулся, я сразу поняла: случилось что-то плохое. Он заметно нервничал, хоть и пытался скрыть это за привычным ореолом мрачности и таинственности.
Я бросила на Маэля взгляд, полный тревоги. Пока его не было, я коротала время, сидя между Эдипом и Гермесом на диване и отвечая на вопросы из викторины.
– Давай ко мне? – скупо сказал Маэль.
– Конечно. – Я тут же вскочила.
– А пакеты где? – поинтересовался Гермес.
– Какие еще пакеты?
– Ты же ходил в магазин…
– Я уже отнес их наверх, – с ледяной невозмутимостью ответил Маэль и снова посмотрел на меня. – Ну что, идем?
– Не забудьте попрощаться, дети!
Я торопливо кивнула Гермесу и побежала за Маэлем.
– Что случилось? – спросила я, едва за нами тихо закрылась дверь.
– Не знаю, но что-то не так, – прорычал Маэль и широким шагом пошел вперед. Я поспешила за ним, изо всех сил стараясь не отставать.
– Господи, неужели с Эванджелиной что-то случилось? Она в порядке?
– Да, с ней все хорошо, – Маэль осторожно похлопал по своей сумке. Теперь я вообще ничего не понимаю! – Знаешь, если это шутка, то очень дурацкая.
С этими словами Маэль открыл сумку и показал мне коробочку. Мы уже поднимались по лестнице.
– Она все еще у тебя?! Что происходит?
– Наверху расскажу. – Маэль снова ускорил шаг, и я сдалась. К тому времени как я наконец добежала до открытой двери и переступила порог квартиры, Маэль стоял перед столом.
Я подошла и положила руку ему на плечо. Он повернулся ко мне и внезапно улыбнулся.
– Спасибо, – сказал он и провел пальцем по моей щеке. – Я не вижу звезд, когда смотрю на ночное небо. – Он наклонился и вынул из сумки коробочку с Эванджелиной. До меня донеслось тихое шуршание крыльев. Она в порядке. Какое облегчение!
– Не видишь? – переспросила я.
Маэль покачал головой, и его улыбка сменилась серьезным выражением лица.
– Глядя на небо, я вижу игровую площадку, на которой развлекаются разные создания. Для меня небо – не просто черный холст со светящимися точками. Оно живое. Я вижу все его оттенки, чувствую каждое изменение. Мое сердце бьется в такт небесам, я это чувствую. – Маэль взял мою руку и прижал к своей груди. – Чувствую вот здесь. Шелест, шепот, тихое пение звезд – я все это слышу. Они не дают мне уснуть. – Он погладил мою руку, которую все еще прижимал к своему бьющемуся сердцу. – Это пугающе, но вместе с тем – прекрасно.
