Вайолет выпрямилась и отвела плечи назад, становясь в защитную позу.
– Послушай, Ребекка была моей подругой. Я не монстр, знаешь ли. – Две огромные слезы скатились с ее нижних век по щекам. Она быстро вытерла их пальцами и высморкалась в платок, который достала из кармана пальто. – Я до сих пор не знаю, кто сбил ее. Полиция так и не поймала того человека…
– Так, скажи мне: твои родители перевезли тебя из Лейк-Фореста из-за всего, что ты там натворила, или потому что нужно было разобраться с недвижимостью здесь, в Уиллоу? – спросила я. На долю секунды Трей поднял взгляд с трибун на Вайолет. Когда их глаза встретились, Вайолет отвернулась к забору вокруг трека.
– То, что случилось в Лейк-Форест, не моя вина, – настаивала она. – Я не совершала преступлений!
Миша фыркнула.
– А на наш взгляд, это все твоих рук дело, – провозгласила она, делая шаг вперед и тыкая пальцем в грудь Вайолет. – Ты убила Оливию, Кэндис и теперь я, скорее всего, следующая. Насколько я помню, убийство все еще считается преступлением. Ты должна это все остановить.
Я немного боялась Миши. Она вела себя дико – но, с другой стороны, если бы я все еще верила, что умру следующей, возможно, действовала бы еще решительнее.
– Кажется, ты не понимаешь, Миша, – неровно улыбнулась Вайолет, засовывая руки в карманы пальто. – Я не могу изменить показанное мне. Я никого не убивала. Не знаю, как все это остановить.
Это не успокоило Мишу. Она сложила руки на груди и уставилась на Вайолет.
– Я не хочу погибнуть от удушья – ни сейчас, ни когда-либо потом. Но, если уж я должна умереть, то не прочь забрать и тебя с собой. Хочу все прояснить. Если не остановишь все это, я тебя убью.
Я вся похолодела изнутри, услышав твердую уверенность в тоне Миши, и сталась не смотреть на нее. Я слышала слева тяжелое сердитое дыхание и пыхтение подруги. Надо сказать, что благодаря десятилетним занятиям гимнастикой она была очень сильной. Если бы Миша захотела кого-то покалечить, то физически она вполне была способна это сделать. А если бы она захотела кого-то убить и попросила бы меня о помощи – не знаю, что бы я ответила. Хотя я и верила утверждениям Вайолет, что она не знает, как остановить проклятие, – я не верила в ее невиновность. Я считала, что в этой деятельности ею манипулируют. Ей определенно говорили, что отвечать и как сбить нас со следа.
Взгляд Вайолет метался между нами, она явно гадала, побежим ли мы за ней, если она рванет через трек к парковке, куда вскоре приедет школьный автобус, чтобы забрать детей, оставшихся на дополнительный час внешкольных занятий. Возможно, духи контролировали ее слова, но не ее мысли, и, скорее всего, в этот момент она считала, что, если Миша бросится на нее, она труп.
– Как ты предлагаешь мне это сделать, Миша? – спросила она. – Не знаю, сколько раз повторять вам, что я не могу это остановить.
– Тогда вызови своих духов. Заставь их все исправить, – потребовала Миша.
Голос Вайолет задрожал. Она была готова расплакаться.
– Клянусь, это все работает не так, – настаивала она. – Я не могу просто вызвать их. Они приходят ко мне только при определенных обстоятельствах – или внезапно, когда им захочется.
Мы с Мишей обменялись решительными взглядами.
– Хочешь сказать, например, во время игры в «Легкий как перышко, твердый как доска», – предположила Миша. Вайолет переминалась с ноги на ногу. Под ее ногами скрипел гравий, попавший с дорожки на траву. Наконец она сказала:
– Да. Или если бы мы провели какой-то сеанс. Но даже тогда гарантий нет. Они не принимают просьб. Просто приходят, что-то мне показывают – и уходят.
Губы Миши цвета сливы сложились в тонкую решительную линию.
– Тогда мы сыграем снова, чтобы вернуть их, и ты им скажешь, что они совершили ошибку.
Вайолет взглянула на меня, словно собираясь возразить, но потом осторожно добавила:
– Но игра не сработает снова. Они уже показали мне вашу смерть. Если они снова появятся, то могут просто все повторить – или разозлятся.
– Мы сыграем с Треем. Они еще не рассказывали его историю, – предложила Миша.
Я ахнула, противясь такому. Я бы ни за что не стала рисковать жизнью Трея.
Мой парень опустил взгляд на гравий, а Вайолет медленно покачала головой.
– У них нет для него истории.
– Значит, МакКенна. Они не показали ее смерть, – напомнила нам обеим Миша.
Глаза Вайолет в ужасе распахнулись, и она повернулась ко мне в поисках спасения. Мне не хотелось снова участвовать в игре, но было не время сообщать Мише, что у нас с Треем был другой план того, как лишить Вайолет силы.
– Ладно, – согласилась Вайолет. – Завтра.
– Не завтра, – Миша покачала головой. – Сегодня вечером. Приходи ко мне к восьми. Я хочу разобраться с этим как можно скорее. Завтра я уже могу быть мертва, помнишь?
– Сегодня не могу! – возразила Вайолет. – У моей мамы день рождения, и к нам приедут гости. Я не смогу выбраться.
– Ну, ладно, тогда завтра у меня.
Нижняя губа Вайолет задрожала, но она согласилась.
– После баскетбольного матча. Это лишь вторая игра сезона, и я должна там присутствовать.
Миша вскинула руки в раздражении.
– То есть баскетбольная игра важнее моей жизни! – Она глянула на меня и Трея в поисках поддержки, но я не могла признаться ей, что мы не собирались больше играть с Вайолет в игры, пока та стояла рядом и слушала. Из сумки Миши донеслась вибрация, и, достав телефон, она увидела сообщение от Мэтта. Прочитав его, она сказала:
– Ладно. Завтра после игры, если иначе никак. Завтра вечером мы все будем на трибунах, так что даже не думай исчезнуть из пом-команды, чтобы поехать к «Бобби» или вроде того. Мы будем тебя ждать. – Миша развернулась на каблуках и направилась к воротам, ведущим на парковку, на которую за ней уже приехал Мэтт в «Хонде» своей мамы.
– Думаешь, она и правда меня убьет? – спросила меня Вайолет, когда Миша исчезла в воротах и села в машину мамы Мэтта.
– Она может, – заметила я. Все могло бы сложиться по-другому после смерти Оливии. Но гибель Кэндис изменила все. Я была уверена, что чувствовала дуновение ветра. Миша была обречена так же, как две другие мои подруги. – Слушай, я не рада снова играть в это с тобой, но готова попробовать, потому что беспокоюсь за Мишу, – хотя ты, очевидно, нет.
Вайолет снова опустила взгляд на землю и удивила меня громким, несдержанным всхлипом. Когда она снова посмотрела на меня, ее глаза были наполнены слезами, а нос порозовел.
– Я не хотела говорить об этом Мише, но ее план не сработает.
Мы с Треем уже знали, что игра не поможет снять проклятие, но все же я уперла руки в боки. Холодный ноябрьский ветер проникал сквозь мою кожаную куртку, и я пожалела, что не послушалась маму и не надела с утра зимнюю.
