— Я так долго был с ними разлучен, что сам про них не вспоминал. К тому же, они ни разу не пытались со мной связаться, и выяснить, как я живу. Да и теперь появились…
— Да уж! — невольно фыркнул я. — Могли бы хоть после захвата Риги как-то свое присутствие обозначить. А прибыли только после того, как нас признали королем Ливонии и, авансом, согласились подумать насчет Норвегии. И то только затем, чтобы попросить увеличить сумму их содержания.
— Наверное, это неправильно, но я… не чувствую с ними родства, — вздохнул Густав. — Поэтому не стал возражать, когда для них ты попросил денег из шведской казны. Знал, что тебе откажут.
— Отказали, кстати, практически единогласно и с огромным удовольствием, — невольно рассмеялся я. — Так что перед твоей семейкой я только руками развел. Типа, хотел помочь, но не смог. Хотя, думаю, после того, как мы станем королем Норвегии, они снова явятся.
— Королем… в последнем еще норвежцев убедить нужно.
— Думаю, стоит послать к ним своих людей в конце зимы, — предложил я. — Это самое голодное время. Люди на многое готовы за одну только еду.
— Больно накладно выйдет, — пробурчал хозяйственный Густав.
— Так мы же не в одиночестве будем! Мы обрадуем иезуитов великой миссией — возвращением насильно обращенных в лоно церкви. Если они меня поддержат, я им верну часть отнятых у них владений.
— Шведам это не понравится.
Разумеется, не понравится! Мне уже высказывали не раз и не два из-за свободы религий, которую я в своем Ливонском королевстве организовал. Но там у меня отмазка шикарная была — обязательства перед Годуновым. Шведы же не хотели меня признавать и помогать мне? Пришлось у чужому правителю обращаться за поддержкой. А теперь, извините-подвиньтесь. Поздно уже.
Я и так шведам навстречу пошел — не отдал королевство полностью под власть Москвы. Так что хоть какие-то уступки должен был сделать. И церкви — одна из главнейших. Ну а чтобы русские не получили лишнего преимущества — объявил свободу веры. Ну не рассказывать же шведам правду — что верю я весьма избирательно, неканонично и в большинстве случаев — только в себя.
Вариант с Норвегией был сложнее, поскольку католичество там, вроде как, искоренили. Ну а кто место потерял — тот сам виноват. Так что пришлось снова давить на выгоду. Нет, ну серьезно, шведов и без того мало. Так кто потащится осваивать норвежскую целину? Или господа все-таки предпочитают явиться на благоустроенное место, с которого уже можно получать прибыль?
Ах, все-таки последний вариант? Тогда понадобятся добровольцы из других стран. А их будет гораздо проще переманить, если пообещать не заставлять менять веру. Ну и потом… никто не забыл про Ганзу? А в торговый союз входят представители различных вероисповеданий. Так чего бы нам не проявить толерантность, привлекая их деньги?
Пришлось потратить кучу времени прежде, чем мы смогли хоть как-то договориться. И я поспешил воспользоваться плодами переговоров — устроил в Риге коронацию. Благо, для этого всё было готово и даже отрепетировано — в рамках запутывания врагов перед походом в Норвегию. Народ, правда, удивился, когда я решил короноваться вместе с супругой, но возражать не решились.
Корона для Катарины у меня имелась — та самая, из клада в Сьрода-Слёнска. От нее буквально веяло стариной, величием и роскошью. Супруга чуть ли не час зависла, примеряя ее и прилагающиеся к ней украшения. Она всё не могла поверить, что я не сержусь на то, что наш первый ребенок — девочка.
Учитывая, что в своей прошлой жизни семьей и детьми я обзавестись не удосужился, опыт отцовства был для меня делом новым и занимательным. Дочь, получившая имя Анна, (единственное что мне понравилось из предоставленного перечня традиционных королевских шведских имен) получала максимум моего внимания. Весной я опять уеду, причем неизвестно, насколько, так что старался бывать с семьей чаще.
Разведка доносила, что при датском дворе кипели нешуточные страсти. Искали (и нашли) виновных в поражении, готовились к следующей войне и уже мечтали, какую контрибуцию сдерут со шведов. Нормальный процесс.
Иезуиты тоже мечтали по-крупному. Вот вроде серьезные люди, сами готовые обмануть кого угодно и привыкшие решать проблемы больше хитростью, чем мечом. Но иногда… совершенно не воспринимали реальность. Интересно, кто им сказал, что в Норвегии их ждут с распростертыми объятиями?
Да, реформаторы там повеселились на славу. И большинство жителей сменило религию только для того, чтобы сохранить собственную жизнь. Но что-то я не верю, что они сильно скучали по католичеству. Хотя… кто я такой, чтобы лишать людей иллюзий? Тем более, что под это дело удалось свалить на иезуитов частичное финансирование акции по помощи населению. Бесплатно, конечно, никто ничего раздавать не будет (недавний пример Годунова подтвердил, что дело это дохлое и неблагодарное), но и плату можно брать разную.
Царь Борис, кстати, прислал мне сразу два письма. Одно официальное, с признанием меня королем Ливонии, другое тайное, чтобы подтвердить договоренности о соблюдении русского интереса на моих землях. Я подтвердил всё, не моргнув глазом, ибо благодаря донесениям соглядатаев точно знал, что поход Лжедмитрия на Москву уже начался. Так что Годунову по-любому недолго осталось.
В эти события, конечно, можно было вмешаться. Например, отстрелить «царевичу» что-нибудь ненужное. Лучше всего голову. Но я не видел смысла. Кто мне за это спасибо скажет? Годунов? Не смешно. И кто даст гарантию, что поляки тут же не вытащат из запасников Лжедмитрия номер два?
Ну и потом… спесивым русским дворянам на своем горьком опыте следует убедиться, что никаких плюшек они от нового царя не получат. Просто потому, что тот дал полякам кучу обязательств. А, как известно, «кто девушку кушает, тот ее и танцует». Так что в первую очередь, Дмитрий будет удовлетворять польские аппетиты. Которые абсолютно безмерны и нереальны. Так что боярам не то, что новых благ не обломится, старыми делиться придется.
Мне оставалось только ждать. Поэтому, когда в конце апреля 1605-го пришла весть о смерти Годунова, мой человек, приставленный присматривать за Басмановым передал ему мое послание с приглашением срочно встретиться.
Пришла пора начать действовать.
Глава 13
К моему великому сожалению, Басманов не приехал. Вежливое письмо, правда, прислал, но оно никак не могло помочь моим планам. Я, конечно, мог понять Петра Федоровича — старый царь скончался и срочно нужно было застолбить место рядом с царем новым. Он же не мог знать, что всё это бесполезно! И предупредить его я не мог — такие вещи в письме не напишешь и даже самому проверенному посланнику не доверишь. Такое только лично можно сказать, причем предварительно убедившись, что рядом нет ни одной живой души. В том числе мух.
А ведь я хотел предупредить Басманова, чтобы тот не шел служить Самозванцу! Планировал даже соврать, что якобы раскрыл тайные планы иезуитов, и точно знаю, что никакой «Дмитрий» не царевич.
