Низкая эффективность хозяйства вела к низкой плотности населения. Да, радикально большей, чем у охотников-собирателей. Но все равно Гнездо с его неполной тысячей голодных ртов выступало феноменом региона. Ведь в него требовалось свозить продовольствие с очень большой территории. По чуть-чуть. И не потому, что люди не хотели продавать или обменивать его на ремесленные товары. Нет. Они бы и рады, но у них просто самим не хватало еды, вынуждая с голода перебиваться на недоедание.
Казалось бы, у Ярослава были тузы в рукаве: картофель, подсолнечник, кукуруза, современные сорта пшеницы, ячменя, овса и гороха. Он все, что мог, высадил в первый же год и как мог культивировал. Но с тех трех клубней, что он поначалу высадил в импровизированные кадки, сейчас, спустя три года, у него имелось менее двадцати килограммов картофеля. А кукуруза едва вызревала. Да, на дворе был средневековый климатический оптимум с его достаточно мягким климатом. Но все равно – вызревала она очень плохо, из-за чего семена всходили слабо в условиях верхнего течения Днепра.
Безусловно, все эти культуры были настоящим откровением для местных. Даром небес. И он даже устраивал им демонстрацию, угощая старейшин и картофелем, и горохом, и кукурузой, и прочим. Но дело это никак не двигало.
В чем была загвоздка?
В рабочих руках. Современные сорта очень недурно истощали почву, и требовалось вводить севооборот. Это Ярослав знал предельно ясно. Но для севооборота нужно было расчищать большие площади леса. От корней, пней и прочего, делая почву мягкой и пригодной для нормальной обработки. И вот это уже было проблемой. Рук рабочих не хватало. А жители Гнезда не хотели рисковать, меняя проверенные праотеческие методы и культуры на что-то новое. Ведь платой за ошибку была жизнь. И не только их самих, но и близких им людей. А ставить на кон жизнь детей и любимых никто не желал. Единственный человек, который мог себе позволить экспериментировать, был Ярослав. Но у него и других забот хватало. Та же крепость ему виделась куда более важным проектом, чем расчистка полей. Пока, во всяком случае. Конечно, вопрос продовольствия стоял очень остро. Но не настолько, чтобы пренебрегать безопасностью. Поэтому все эти перспективные культуры держались пока в законсервированном виде, высаживаясь малыми порциями и вручную отбираясь по осени, дабы отбраковывать слабый семенной фонд.
Немного спасала рыбалка. Но несильно. Сказывалось и несовершенство инструментов промысла, и весьма ограниченный объем рыбы в водоеме. Реальная старина ведь не сказка о молочных реках и кисельных берегах. Да, рыба была. Но ее было не так, чтобы уж очень много. Кормовые пределы реки достаточно жестко очерчены. Это ведь не прудовое хозяйство с подкормкой.
С охотой дела обстояли еще хуже. Живности по сравнению с XXI веком имелось заметно больше. Но кормовые возможности леса были далеко не сказочными. А возможности охотников на порядки уступали тем, какими обладали их коллеги из будущего. Какую-то мелюзгу довольно регулярно можно было ловить в силки в небольших количествах. Но что-то значимое было редкостью. Ведь животные постоянно мигрировали, как и хищники, двигающиеся вслед за ними. В реальности охотники-собиратели также бродили вслед за стадами, непрерывно балансируя на грани выживания. И регулярно голодая по два-три дня и более из-за далеко не всегда удачной охоты.
Тут нужно пояснить, что Ярослав в будущем встречал разные взгляды на этот вопрос. В том числе и мнения о благости сбалансированности палеодиеты древних охотников-собирателей. Ведь скелеты взрослых особей тех лет отличались рослостью, гармоничностью и хорошим развитием. Но он не верил в сказки. Особенно в ту, что «раньше было лучше». Тем более что наш герой не раз слышал опровержение этой благостной картины от специалистов в области палеоантропологии. Они говорили о том, что такие позитивные оценки – типичный «синдром выжившего». Что все эти замечательные люди, которые вырастали в обществе охотников-собирателей, проходили просто бешеный естественный отбор. И он безжалостно выкашивал всех, кто хоть немного не подходил под среду обитания. Прямо в младенчестве или в детском возрасте выкашивал.
Здесь же, погрузившись в среду, Ярослав потерял даже тень иллюзий. Живности было больше. Но ее, и кочуя вслед за стадами, толком не набить для прокорма даже маленькой группы местными способами промысла. Это тот еще подвиг. Причем ежедневный. А при оседлом образе жизни охота могла быть лишь небольшой прикормкой. Очень небольшой. Той же рыбы, при всех несовершенствах ее промысла в эти времена, можно было наловить больше… существенно больше…
Так или иначе, но из-за вопросов продовольственного обеспечения голова у Ярослава болела непрерывно. Болела и пухла. Он просто не знал, за что хвататься. Везде была беда. Везде было все плохо. На его взгляд. Местные-то, конечно, оценивали ситуацию иначе…
Глава 10
861 год, 5 ноября, Гнездо
Ярослав наблюдал за тем, как по реке плывут два суденышка. Стоял и думал. Скоро уже должен был встать лед, но пока еще было тепло. Средневековый климатический оптимум сказывался.
Эпидемия уже сошла в основном, и ситуация во многом стабилизировалась. Из-за чего Ярослав смог отвлечься от этой мороки и заняться более насущными вопросами.
Скупка продовольствия, в том числе добытого охотой и рыбалкой, у местного населения было малопродуктивным занятием. Поэтому поначалу Ярослав планировал организовать артели. Например, рыболовецкие. И снабдив их хорошим промысловым инвентарем, заняться на будущий год заготовкой провианта. Тот же невод в сочетании с нормальными лодками и командной работой должен был дать большой, жирный бонус. Плюс потрошение и засолка рыбы на ходу, по мере ее добычи. А то слишком много протухало, пока по жаре везли по реке.
От этой идеи он не отказался. Во всяком случае, в плане рыболовства. А вот насчет охотничьих артелей все выглядело намного хуже. Местными средствами нормальным промыслом заниматься было нельзя в значимом объеме.
Поэтому он решил заняться животноводством. На будущий год. Просто вспомнив о том, как в 90-е годы выживали воинские части в России. Да и, пожалуй, в другие эпохи. Тогда подсобные хозяйства были обычным делом. Конечно, страдала подготовка личного состава. И сильно. Но в данном случае это было не так уж и страшно. Все равно на фоне толп иррегулярных «бомжей», которые бродили по окрестности, даже режим «два через два» в соотношении хозяйственных работ и тренировок давал быстрое и катастрофическое преимущество. Если все подавать под соусом регулярности и дисциплины. Вот он и планировал – где и что ему нужно будет делать в будущем году силами рекрутов.
После определенных метаний он планировал поставить маленькую ферму по разведению коз, или козлятник, если по-простому.
Почему коз?
Небольшие, предельно неприхотливые животные, готовые есть все, что найдут. Как он помнил по жизни там, в будущем, они ели даже пластиковые пакеты и бытовой мусор с помоек без всяких последствий. Такой рацион он им, конечно, не обеспечит, но с сеном, пусть даже подпорченным, вполне подсобит. Тем более что сено можно было заготавливать в пойме реки, вывозя его к ферме на лодках. Он уже для лошадей так делать начал, оборудовав пару лодок специально для этого.
