Оппонент же его мерзко ухмылялся и уже предвкушал свою победу. Легкую победу. А также очень богатый «урожай» в виде доспехов и многого имущества, каковым владел наш герой.
Бой начался внезапно.
Во всяком случае, так показалось оппоненту Ярослава. Он выждал момент, когда наш герой в очередной раз чуть прикроет глаза. И ринулся вперед.
Шаг. Другой. Третий.
И выпад. Глубокий. Мощный. С поворотом корпуса. Этот викинг вложил в свой удар копьем все, что мог вложить, стараясь пробить чешую Ярослава и продемонстрировать свою мощь.
Но в самый последний момент конунг словно чуть покачнулся от слабости и, сделав небольшой подшаг, ушел с траектории удара. А сам просто выставил копье, принимая раскрывшегося врага на него.
Раз.
И тот словно бабочка накололся на булавку, насадившись на копье. И лихо так насадившись – наконечник вошел ему в основание челюсти и вышел из черепа сзади. От чего шлем, не закрепленный завязками
[29], просто слетел с его головы.
Еще мгновение.
И Ярослав, отпустив копье, позволил тому упереться в землю.
Еще пара мгновений, и супостат рухнул на бок, не подавая признаков жизни. Мертвый настолько, насколько это возможно. Ведь копье фактически пробило ему мозг, совершенно все там разворотив.
Стоять конунгу стало сложнее. Поэтому он извлек меч и оперся на него. Не сильно. Просто, чтобы немного разгрузить раненую ногу.
– Это случайность! – рявкнул кто-то из кандидатов-викингов. И вышел в круг. – Вы посмотрите на него! Он слаб! Он едва на ногах стоит!
И не дожидаясь каких-либо иных приглашений, атаковал его. Тоже крепкий и массивный, как и его предшественник. В таких же доспехах. С таким же снаряжением. Он был главным конкурентом погибшему в борьбе за престол конунга.
Короткий разгон и удар щитом в щит. Викинг хотел свалить с ног Ярослава, резонно полагая, что подняться ему будет сложно. Да и здоровья в нем не так много, чтобы нормально противостоять такому натиску.
Однако в самый последний момент Ярослав вновь сделал подшаг, уходя с траектории атаки. Только в этот раз в другую сторону. Одновременно с этим чуть вскидывая меч, на который демонстративно опирался. Из-за этого смещения соосность ударов пропала и мощный опрокидывающий натиск превратился в не менее мощный, но разворачивающий. Вдоль раненой ноги. Да. Но этот шаг и не был ожидаемым.
– А-а-а-а! – слишком высоко забирая тональность, воскликнул этот брутальный противник, припадая на правую ногу.
Меч Ярослава по моде тех лет был заточен не как зубило, а как остро отточенная бритва, так как предназначался не для ударов по доспехам, а для рубки открытой плоти. Да и профиль клинка был типичный для каролингских мечей тех лет, то есть плоский. Отчего, когда конунг на него слегка опирался, он довольно легко изгибался.
Вот этот меч конунг и вскинул, стараясь принять на одно из лезвий клинка ногу набегающего противника. С внутренней ее стороны. Что вполне удалось. А масса, скорость и острота сделали свое дело – распоров супостату внутреннюю сторону бедра вместе с артерией.
Тот немного покричал. Попытался встать. Но ничего не вышло. Жизнь слишком быстро уходила из него вместе с бьющей пульсирующим фонтаном кровью.
Это, впрочем, не остановило кандидатов. И следующий попытался напасть на него со стороны. Метнул копье и, выхватив топор, атаковал.
Ярослав принял копье на щит, стараясь отклонить. Но не удалось. Копье пробило щит и едва не задело самого конунга. Пришлось швырнуть щит с копьем под ноги набегающему кандидату и принять его, перехватив меч полуторным хватом.
У конунга Гнезда ведь был не обычный каролинг, а его переходный вариант – тип X по типологии Окшотта. И не просто с закругленным острием, а нетипичный с выраженным сужением. Да и рукоять имела несколько увеличенный размер с, опять-таки, нетипичным для эпохи дисковидным яблоком. Все это позволяло использовать меч не только штатным «римским» хватом, употреблявшимся на Западе Евразии со времен бытования гладиуса, но и ранним полуторным, при котором вторая рука накрывает яблоко и часть удлиненной рукоятки.
Почему в те годы не делали полуторных или двуручных рукояток для мечей? А зачем? Для того немногочисленного арсенала простых ударов было достаточно жесткой фиксации кисти между эфесом и яблоком. А фехтования в современном понимании этого слова до позднего Средневековья, считай, что и не было.
Так или иначе, но, отбросив щит, Ярослав перехватил меч полуторным хватом и встал в стойку – левый бок. То есть, удерживая меч у левого виска с клинком, параллельно земле.
Нападающий чуть замешкался, перескакивая через летящий под ноги щит, и попытался атаковать нашего героя ударом топора с верхней полусферы. Самым что ни на есть обычным. Он ведь не знал, чего ожидать от такой стойки.
Топор был принят на довернутое вертикально лезвие. Так, чтобы оно уткнулось в стык рукоятки и металла, причем Ярослав чуть подал меч вперед, чтобы его кончик лег на плечо нападающего, перенося часть энергии удара на него самого. Раз. И два – выпад вперед с поворотом клинка плоскостью параллельно земле. Из-за чего остро отточенное лезвие меча мягко и, можно сказать, нежно полоснуло этого викинга по шее, вспарывая сонную артерию.
Супостат по инерции сблизился вплотную с Ярославом, словно входя с ним в клинч. Секунда. Другая. Нервный всхрип. И он опал, соскальзывая с клинка конунга, почти что до позвоночника рассеченной шеей.
Тишина.
Ярослав медленно обвел присутствующих взглядом. Спокойным. Но необычный цвет глаз, ярко играющий в лучах солнца, выглядел очень атмосферно.
– Кто-то еще хочет умереть? – тихо и как-то удивительно невыразительно спросил конунг. Словно это прозвучал не голос живого человека, а кого-то потустороннего.
Он сделал шаг вперед, по направлению к кандидатам. Но они словно по команде отпрянули назад. Они были впечатлены. Все были впечатлены. Хоть все и произошло быстро, но люди сумели осознать, что стоящий перед ними человек убил трех уважаемых воинов словно играючи. Одним ударом каждого. Разделавшись с ними как с неопытными юнцами. Даже несмотря на свое весьма непростое состояние.
– Боги сказали свое слово! – громогласно провозгласил Роман – волхв Перуна. – Ярослав, конунг Гнезда! И он под покровительством Перуна. Любой, кто бросит ему вызов, – бросит вызов самому Перуну!
Следом в круг вышел Феодосий – христианский священник никейского обряда. И заявил, что это не так. Что Василий, а греки называли Ярослава только так, под покровительством Всевышнего – Спасителя Всемогущего. И что тот явно показал всем чудо, проявив свое расположение и спася конунга и от яда, и от болезни, и от ран.
