Поначалу после отравления была суета, под шумок которой хазарский купец сумел сбежать. Да лихо сбежать. Буквально проскользнуть в последний момент. Побежал звать помощь, отвлекая внимание от себя. А потом увел одну из лошадей и на ней ускакал в чем был. Бросив все. И товар, и деньги, и слуг.
Вот их-то Ярослав и задержал, а потом вдумчиво допросил.
Не сам. Нет. Он просто присутствовал. А вот один из свеев, что иммигрировал в Гнездо, подсобил. Трюггви был уже мужчиной в годах и шрамах. По юности ходил на драккарах под рукой разных вождей. А потом, накопив немного добра, женился. Захотелось покоя. Но старые друзья-товарищи его не отпускали. Вот он и уехал в Гнездо, где, как говорили, правит ромей. А ромеи, как всем было известно, в Одина не верили и больше тяготели к тихой жизни. Этот, по слухам, выходил странным, конечно. Но даже странный ромей выглядел намного интереснее на всю голову отмороженных дружков, которые уже и угрожать начали, разочаровавшись в своем было подельнике.
Так или иначе, но Трюггви походил в походы и выпытывать информацию умел. Через его руки прошел не один священник, не выдержавший ласк и рассказавший все, что знает о спрятанных ценностях. Так что Трюггви достаточно легко смял волю этих подельников купца, и они запели как соловьи, наперебой рассказывая о том, что им известно. И там было такое…
Ярослав сидел, чуть покачиваясь на лавочке, и со стеклянным взглядом слушал этих болезных. А они вещали… вещали… вещали…
Оказалось, что к Гнезду, как наш герой и подозревал, стали присматриваться хазары. Причем сразу, как Ярослав начал плавить тигельную сталь в персидских печах. Они той технологии не знали, но слышали о ней. И активизировались совершенно. Поначалу просто пытаясь узнать, что да как. А потом, по мере накопления силы у Гнезда, начали вставлять палки в колеса. Ведь хватало старейшин, что лояльно относились к ним. В том числе и сидя на их регулярных подарках. Так-то мелочи, а не дары, но, учитывая бедность местных, – весьма существенные подношения для получателей.
Конунг слушал… и медленно зверел…
Мозаика того дурдома, что творилась в Гнезде, собиралась в единую картину. Многое встало на свое место. Мутные моменты стали понятными. Стало ясно, почему старейшины так методично сливали всего его инициативы и уступали только под давлением чрезвычайных обстоятельств. В основном. Не все старейшины, но их большинство. Этому хороший персидский кинжал. Тому золотой перстень. А тут отрез хорошего шелка из самой державы Тан
[37].
В ходе обыска усадьбы нашли много чего интересного. В том числе и несколько крытых корзинок с крышками, в которых сидели крупные черные скорпионы. Их яд-то и использовали для отравления того ножа, которым ударили конунга. В вино его добавлять не стали. Посчитали, что парень получил благословение Богово и для него теперь скорпионы не опасны…
Ярослав услышал шум и вышел из усадьбы в мрачном настроении. И только для того, чтобы встретить толпу жителей, которую привели старейшины. С напряженными такими, сложными лицами.
– Ты почто беззаконие творишь? – воскликнул с легким переходом на фальцет один из них.
Конунг посмотрел на него очень тяжелым взглядом. Отчего тот чуть поежился и подался назад.
– Сам расскажешь или этих вывести?
– Что? О чем? Я тебя не понимаю? – замельтешил этот старейшина.
– О том, как крепость мешал строить, прислушиваясь к советам хазар и принимая от них подарки? О том, как покрывал покушение на меня с той отравой? О том, как сейчас привел людей, наврав им с три короба, чтобы защитить свою задницу? Мне эти подельники хазарского купца многое рассказали.
– О чем ты говоришь?! – взвился этот старейшина. Но тут же резко вздрогнул. Захрипел. И подался вперед, соскальзывая с ножа.
– Мерзавец! – веско произнес другой старейшина, также по уши замаранный в этом деле. Он-то и всадил бедолаге нож под лопатку. И выразительно так посмотрел на Ярослава.
Тот мрачно усмехнулся и едва заметно кивнул. Устраивать разборки и кровавую чистку сейчас было не в его интересах. А вот поставить старейшин в сложное положение и вынудить сотрудничать – да, это хорошо.
Поняв, что Ярослав не настроен их всех сдавать, старейшины начали тут же голосить о том, какой мерзавец был убиенный. О том, как их всех ввел в заблуждение. Как всех обманывал. И так далее. Так что толпа потихоньку рассосалась, проклиная мерзавца-предателя.
Когда все разошлись, к нему подошел Трюггви.
– Я был за Хазарским морем. Укус черного скорпиона – смертелен, – тихо произнес он.
– Как видишь, не для всех, – также тихо возразил Ярослав.
– Твои глаза изменились.
– Бывает.
– Я никогда о таком не слышал.
– Ты многого не слышал, – усмехнулся Ярослав.
– Я много путешествовал.
– Бывал в Египте?
– В Александрии. Однажды. Я тогда был наемником у ромеев на торговом корабле.
– А слышал про первого правителя всего Египта? Про Скорпиона?
– Про Скорпиона? Нет.
– Это было четыре тысячи лет назад. Задолго до того, как очередной пророк придумал очередную веру. В те годы жил великий воин – самый могущественный, что жил среди людей. И пожелал он объединить Египет, который в те годы представлял множество воюющих между собой городов. Собрал большую армию. Выступил в поход. Но после семи лет войны его разбили и оттеснили вглубь священной пустыни. Один за другим падали его люди, умирая под палящим солнцем. И так, пока в живых не остался только сам великий воин.
– Как же он стал правителем всего Египта, если он был разбит и погиб? – удивился Трюггви.
– Умирая, он обратился к одному из местных Богов. Предложив в обмен на жизнь и победу построить в честь него храм из чистого золота. И свое вечное служение. Свою душу. И Бог услышал его. Чтобы скрепить их договор из песка, рядом с воином вылез большой черный скорпион, которого тот должен был съесть. Живьем. А тот его должен был жалить все это время… И если он будет достоин, то…
– Так тебе помог тот Бог? – с некоторым облегчением произнес Трюггви. – А мы уже гадали, кто именно тебя спас. До драк доходило.
– Я общался со Скорпионом, – тихо сказал Ярослав, грустно улыбнувшись.
Трюггви нахмурился. Внимательно посмотрел на конунга и, не найдя на его лице никаких намеков на шутку, напрягся. Ему нужно было услышанное переварить.
Ярослав же был уверен – не пройдет и недели, как все Гнездо будет знать эту легенду. Его раздражала нарастающая конкуренция между конфессиями, каждая из которых боролась за то, чтобы чудо его выздоровления посчитали ее заслугой. И он хотел утереть нос им всем, поставив на место. Ну и увести мысли в другую сторону. Ведь общество тут было совсем не христианское, а с достаточно архаичными верованиями. В том числе и в древних духов праотцов, которые могут прийти на помощь потомкам. Да и вообще высшие силы вне категории божеств здесь были представлены в изрядном количестве.
