Книга Гений страшной красоты, страница 36 – Дарья Донцова

– Сиди тут, – цыкнул на нее Николай.

Удивительно, но жена академика подчинилась.

– А как выглядела Софья? – насела я на Лену.

Та замахала руками.

– Страшно! Глазищи свои голубые выкатила, волосы растрепаны, зубы оскалены!

– «Глазищи свои голубые выкатила…» – повторила я. – Интересно!

– Жутко! – поежилась Лена.

– Ты точно внешность Сони вспомнила? Ничего не перепутала? – вкрадчиво спросила я.

– Навсегда эта картинка мне в ум врезалась! Последнее, что я видела, глаза ее голубые, а в них ненависть! – с пафосом воскликнула инвалидка. – Желание меня убить!

И тут я, не удержавшись, хмыкнула:

– Маленькое уточнение: у Сони карие очи.

В столовой воцарилось напряженное молчание.

– А у Лидии они незабудковые, – в растерянности пробормотала Елена.

– У ребенка, кроме матери, есть отец, – ехидно заметила я.

– На портрете она синеглазка, – пискнула Лена и показала пальцем на картину, висевшую над дубовым комодом, где хранятся скатерти.

Я засмеялась.

– Это нарисовал доморощенный живописец, друг Игоря. Муж хотел сделать сюрприз Сонечке на ее тридцатилетие, поэтому воспользовался фотографией, а художник подумал, что у блондинки цвет глаз должен быть синим, и ошибся. Самое смешное, Игорь этого не заметил. Кстати, Соне портрет очень понравился, она сказала: «Всегда мечтала быть голубоглазой, не надо ничего исправлять». Елена, ты сейчас вспоминаешь то шестнадцатое сентября или фантазируешь?

– Упс! – сказала Эстер. – Ленка в своем репертуаре. Врунья.

– Она от волнения все перепутала, – ощетинилась Агния, – испугалась тогда.

– Да, – всхлипнула дочь, – до жути! Сонька ко мне тихонечко подкралась и пнула!

– Лучше не врите, иначе и аноним всем расскажет ваши тайны, – пригрозила я.

– Доченька, молчи, – приказала Агния, – никто не имеет права тебя допрашивать.

– Не видела я ее! – захныкала Лена. – Вообще ничего о том дне не помню! Николай прав, я все забыла!

– Дура! – выпалила Агния и залпом опустошила чашку с чаем.

– Обалдеть… – прошептала Надя. – Зачем ты врала?

– Не знаю, – зарыдала инвалидка. – Так получилось! Само собой!

– Вам не стыдно мучить несчастную? – завизжала Агния. – Пусть она не заметила Соньку, но всем и так ясно, кто мою доченьку с балкона скинул!

Лена заплакала с еще большим отчаянием.

Надя вскочила, подошла к парализованной женщине и стала гладить ее по голове.

– Тише, тише, успокойся…

Я посмотрела на красную от злости сестру Андрея Валентиновича и поразилась внезапно пришедшей мне в голову догадке. Но сейчас о ней нельзя говорить, требуется проверить мое предположение.

– Вот он видел Соньку! – завопила Агния. – Егор! А ну повтори, что нам говорил тогда!

– Кто? Я? – занервничал Федоров.

– Именно, – вмешалась в разговор Лидия. – Я хорошо помню твой рассказ, как ты хотел напугать Юрку. Тот сидел в кресле у камина, его полностью скрывала высокая спинка, а ты полз по полу в медвежьей шкуре и через дырки в морде на месте глаз видел на балконе Лену и Соню. Так?

– Ну… э… – замямлил Егор, – типа… в общем…

– Точно! – вскинула голову Надя. – Егор подробно описал Соню, ее одежду – джинсы и какую-то футболку.

– Розовую, – подала голос Агния. – А Сонька поняла, что ее разоблачили, и кинулась на Егора. Но не могла его поймать и от злости пихнула в грудь Юру.

– Сделала моего сына на всю оставшуюся жизнь дураком, – всхлипнула Коровина.

– Надя, прекрати, – поморщился Николай. – Я непременно вылечу его.

– Конечно, – засмеялась Эстер, – помогут ему твои капли. Помнится, ты сынишку все детство ими поил, чтобы, как ты говорил, «мозги ребенку развивать». Не шибко помогло.

– Дура! – гаркнул Николай.

– Шарлатан! – не осталась в долгу экономка.

– Пожалуйста, перестаньте, – попросила я.

– Знаете, я забыл все начисто, – признался Егор. – И вас всех совсем не помню.

– И мы бы мимо тебя прошли, не поздоровались, – огрызнулась Агния.

Я попыталась купировать нарастающий скандал:

– Трудно узнать во взрослом мужчине маленького мальчика. Вернее, невозможно.

– Не понимаю, о чем спор? – подала голос Лидия Сергеевна. – Сейчас Егор ничего не помнит, но тогда он четко указал на Соню. Моя дочь призналась, что толкнула с балкона Елену, которая отвратительно вела себя в нашем доме. Мы пережили трагедию. Что еще надо? Все давно закончилось, быльем поросло, не стоит будить спящих собак.

Я внимательно посмотрела на Бархатову и напомнила:

– Аноним уверен, что Соня не виновата.

– Просто кто-то решил над нами поиздеваться, – фыркнула Агния, – потрепать нервы. Все понятно.

– Почему ты тогда домой не уезжаешь? – хмыкнула Надя.

– Хочу подышать свежим воздухом, – быстро нашла ответ сестра академика. – А ты что тут сидишь? Какие секреты за пазухой прячешь?

Надежда заморгала.

– Дорогие мои, – сладким голосом завела Лидия, – давайте вспомним о нашей прежней дружбе. Я давно хотела сказать вам огромное спасибо. Тебе, Агния, за то, что не бросилась в милицию, и тебе, Надюша, что не подала на Соню в суд. Вы поступили, как родные люди. Я вам очень благодарна.

Я вздохнула. А ведь правда! Ну почему в мою чрезвычайно умную голову до сих пор не пришел вопрос: по какой, собственно, причине ни Агния, ни Надежда, ни Николай не побежали с заявлением в милицию. И не стоит напоминать о дружбе, которая связывала компанию. Если дочь даже самого близкого вам человека покалечит вашего ребенка, навряд ли вы простите девушку и не потребуете для нее сурового наказания. Кстати, и врачи в больнице, куда доставили Лену с тяжелыми травмами, обязаны были задать вопрос о причине случившегося и сообщить милиции. Кто заткнул им рот? Мне в голову приходит лишь одно имя: Андрей Валентинович Бархатов. Да, ученый очень ловко разрулил неприятность. Соня была отправлена в интернат, а у супругов вскоре родился Антон. Видимо, академик решил, что надо завести еще одного ребенка в придачу к неудавшейся дочери.

Я посмотрела на присутствующих, которые явно решили забыть о том, по какой причине их вновь собрали в Филимонове.

Теперь мне стало понятно, почему Лидия Сергеевна в зрелом возрасте отважилась на рождение сына. Дело вовсе не в положительном эффекте, который оказывает на женский организм беременность. Скорей всего Андрей Валентинович сказал супруге:

– Неизвестно, удастся ли вернуть Софью к нормальной жизни, неизвестно, как на девочке отразится произошедшее. Нам нужен нормальный ребенок.