– Уймись, а? – попросила жена. – Совсем от безделья сбрендил. Вон, у соседей поросенок Мишка, я его Мишаней кличу, и что теперь, он мой любовник?
– Кто тебя знает, развратницу, – грустно вымолвил Борис. – У баб одно на уме – как мужнин кошелек обчистить и с кем налево сходить.
– Плохо считаешь! – разозлилась Анна. – Значит, не одна гадость у меня в мыслях, а две. Кстати кошелек твой пополняется из моей зарплаты. Какой смысл мне из него бабки тырить?
Я подняла руку.
– Извините, давайте быстренько решим небольшую проблему. Анечка, верните сувенирчик, который вам на тропинке вручила фея.
Борис выпучил глаза.
– Ну, удостоверился теперь, что она из Прохоровки? – усмехнулась Аня. И, четко произнося слова, словно беседуя с маленьким ребенком, спросила: – Мешочек назад желаешь?
– Да, – обрадовалась я.
Молодая женщина пошла к столу.
– Где-то я его тут швырнула. Боря, ты не видел конфету?
– За фигом она мне? – почти по-человечески ответил муженек.
– Действительно, шоколадка не пиво, – вздохнула супруга. – Марья Михайловна, вы случайно конфету не трогали?
Бабка зевнула, но ничего не сказала. Анна повернулась ко мне:
– Тебя как зовут?
Я решила не выпадать из образа:
– Фея Бом. То есть Бим.
– Ёперный театр! – возопил Борис. – Ань, вытури ее.
Продавщица открыла секретер, достала из него запечатанную коробку «Ассорти» и протянула мне.
– Бери, там много вкусных конфет с разными начинками.
Я отказалась от щедрого подарка.
– Спасибо, мне нужна только та, которую я дала вам в лесу.
Хозяйка протяжно вздохнула.
– Ладно, посмотрю в спальне, может, туда ее случайно занесла.
Она быстро исчезла за дверью, расположенной между «стенкой» и буфетом, и в гостиной неожиданно стало тихо.
– Сколько времени? – засуетился Борис. – Футбол должен скоро начаться.
– Двадцать один час сорок восемь минут двенадцать секунд, – громко произнес мужской голос, – время московское.
Старуха вскочила с дивана, потом беззвучно плюхнулась назад и прижала обе руки к животу.
– Вот оно! – завопил Борис. – Анькин хахаль здесь! Еще и в разговор влезть посмел! Ах ты…
Виртуозно матерясь, хозяин бросился к «стенке», начал выдвигать ящики и выбрасывать наружу вещи.
Я замерла на месте, охваченная дурным предчувствием.
– Перестань безобразничать! – вскинулась Анна, возвращаясь в гостиную. – Имей в виду, сам шмотье раскидал, сам его назад будешь укладывать!
– Где полюбовничка спрятала? – заорал муж, продолжая выкидывать на пол разноцветные тряпки.
Аня покрутила пальцем у виска.
– Хоть ты и кретин, но попытайся соображение включить: я чего, с карликом живу? Ну кто в ящик поместится? Ладно бы подпол или гардероб обшаривал. Еще в сахарницу загляни!
– В доме чужой мужик, – почти спокойно сказал Борис. – Он разговаривает.
Анна всплеснула руками.
– Точно свихнулся. Кстати, я дозвонилась до Прохоровки, сейчас от них машина придет. Может, и тебе туда скататься? Помнишь, как тебя зовут? Где сейчас находишься? Эй, отвечай! Где ты находишься?
– Московская область, Истринский район, почтовое отделение Пылкино, деревня Филимоново-2, дом восемь дробь один, – сообщил баритон.
Я без приглашения села в кресло.
– Кто это? – подпрыгнула Аня.
– Альберт с вами, – сообщил уникальный прибор.
Хозяйка уставилась на мужа.
– Боря, у нас в избе посторонний.
– Слышу, Ань, – миролюбиво подтвердил ревнивый супруг.
– Я его не приводила, – ошарашенно произнесла женщина. – Тебе тоже мужики без необходимости, ты по бабам таскаешься. Так кто выступает? Где он прячется? Марья Михайловна, вы тут чем и с кем занимаетесь, пока я на работе, а сынок ваш на речке балбесничает?
– Охренела? – нахмурился Борис. – Маме сто лет в обед! Ей бы целой от печки до сортира дойти, может по дороге рассыпаться. И вообще она никогда ничем таким не занималась. В отличие от тебя моя маманя на мужиков никогда даже не смотрела.
– А ты откуда взялся? – уперла руки в боки Анна. – От святого духа? Поди поболтай с соседками, хоть с Анфисой, она тебе правду про бабку-то расскажет. Зажигала Марья Михайловна по полной. Думаешь, чего ее тетя Клава терпеть не может? Потому что она с ее мужем…
– Замолчи! – гаркнул Боря. – Мать на такое не способна!
Я быстро встала и подошла к старухе.
– Марья Михайловна, вы съели конфетку? Такую темненькую, с орешками…
– А? Не слышу ничего! – прикинулась бабка. – Глухая стала, совсем плохая!
– Альберт, – сказала я, – нужна справка. Сколько будет семью восемь?
– Пятьдесят шесть, – ответил мужской голос.
– Вау! – взвизгнула Аня.
Я показала пальцем на пенсионерку.
– Он у нее в животе.
– Кто? – испугался Борис.
– Альберт, – пояснила я.
– Мужчина? – уточнил сын. – Тетка, ты ваще как, с головой дружишь?
Я растерялась. Имею ли я право разглашать тайну? Альберта разрабатывали для особо секретных целей. Если слух об этом изобретении распространится по деревне Филимоново, то через пару дней он дойдет до Москвы, и людям, которые дали Антону лабораторный образец, влетит по полной программе.
– Хочешь сказать, что у моей мамы в животе сидит парень? – наседал Борис.
– Сейчас проверим, – справилась с оторопью Анна. – Эй, ты там, сколько тебе лет?
– Дата создания Альберта десятое ноября, год засекречен, – донеслось из бабушки.
– Никогда не надо есть чужих конфет! – почти с отчаянием произнесла я.
– Как он туда попал, мужик этот? – прошептал Борис. – Ваще ни фига не понимаю.
– Попробую объяснить. Шоколадка на самом деле нечто типа… э… радио. Марья Михайловна, не играйте в молчанку, все уже поняли, что вы слопали конфету! – воскликнула я.
– Ей же нельзя ничего с сахаром! – спохватилась Аня. – Врач запретил!
– Тебе просто жаль свекрови мармеладку принести, – прокряхтела старуха. – Чего привязались? Ну, взяла я бонбошку со стола, никакого вкуса в ней не было, совсем крошечная, даже разжевать я ее не успела, она сама прямо в горло проскочила. Подняли шум из-за ерунды. Жлобы!
Из сеней послышался грохот, дверь в избу отворилась, и в гостиную вошли два огромных мужика, один из них нес под мышкой свернутое серо-зеленое одеяло.
