Понятное дело, эти легионы прошлого не были непобедимые. Непобедимых войск не бывает. Но там и тогда, когда их командиры действовали разумно и грамотно, они показывали просто чудеса.
У Ярослава же были не самые жесткие войска Античности. Нет. Его армия была опаснее. Потому что он сумел синкретически объединить все то лучшее, что было в отжившее свое древности с тем, что еще не народилось в Новом и Новейшем времени.
Например, его легион жил по уставу. Казалось бы, что в этом такого? Однако первые воинские уставы появились лишь в Новое время. А до того обходились всякого рода обычаями и понятиями. Весьма неустойчивыми и во многом бестолковыми. Ярослав же пресек этот «уголовный» бардак и строго регламентировал и особенности несения караульной службы, и многие иные очень важные аспекты военного ремесла. По своему разумению, конечно. Один только этот шаг сумел поднять уровень организации его легиона до совершенно недостижимых высот для лучших годов Античности.
Другим крайне важным преимущество стало питание и вооружение. Как поступали в Древнем Риме или Греции? Правильно. Каждый сам себе покупал все необходимое для войны. Из-за чего даже в Римской империи войско всегда было пестрым и очень разнообразным. Да, какой-то порядок в защите и вооружении был, но он диктовался скорее модой и регионом. Из-за чего восточные и западные легионы одного и того же года, ежели поставить их рядом, можно было принять за армии разных государств. Ярослав же выдавал своим бойцам единообразное вооружение и снаряжение. Один к одному по стандарту. Из-за чего уровень унификации возрос невероятно.
Более того, каждый командир в его легионе следил за тем, чтобы все его подчиненные были «упакованы» по уставу. С одной стороны, это немало давило индивидуальность. Но, с другой, приводило к тому, что бойцов в негодных доспехах или испорченной обуви просто не было. А что такое хорошая, исправная обувь для пехоты? Это все. Это Альфа и Омега ее успеха.
И чтобы это действовало неукоснительно, он ввел развитую систему командного состава со строгой иерархией подчинения и субординацией. Не только и не столько для управления в бою, сколько для поддержания порядка и благополучия материально-хозяйственного плана.
Каждую десятку воинов Ярослав называл децимой и ставил во главе ее декана. Опционы стояли во главе от трех до пяти дэцим, сведенных в партиру. А центурионы, как следствие, командовали сотней, то есть, центурией
[39].
Само собой, количество воинов в таких структурах отличалось от эталона: десяток-полусотня-сотня. Это было скорее логическое деление. Вокруг которых все и выстраивалось. Именно на центурию выделялась походная кухня. Именно на центурию выделялись обозные фургоны. И прочее, прочее, прочее. Подразделение крупнее тоже формировались. Но основой войска оставалось вот этот низовой уровень от децимы до центурии.
Еще более важным «китом», на котором держался успех войска Ярослава был также взят из будущего. И являлся подготовкой.
Никогда, даже в лучшие годы Античности, ни в одном войске СТОЛЬКО внимания ей не уделяли. А если и пытались, то делали на своем, весьма скромном уровне понимания этого вопроса. Достаточно сказать, что общая физическая подготовка вошла в армии мира только ПОСЛЕ Первой Мировой войны. Да, в том же классическом римском легионе тоже тренировались и немало. Но какие это были упражнения? По сути – зачатки боевой подготовки с более-менее продуманной маршевой да строевой. А общая физическая? Ярослав же не забывал о ней. И его легионеры, даже набранные из вчерашних «детей племени» уже через год-два очень укреплялись телом, обрастая мускулатурой. Отчего и строевая, и маршевая, и боевая подготовки шли намного лучше, бодрее, а их результаты не могли не радовать.
Но не одним будущим единым.
Государь не забывал и о прошлом. Например, как бы ему не хотелось сделать ставку на луки, он не делал этого. Скорострельные. Удобные. Впечатляющие. Они выглядели крайне заманчиво и не раз толкали его на мысли об унификации стрелков его армии.
Но он сдерживался. Он останавливался, понимая, что при всех своих удивительных качествах, луки имеют и недостатки, проистекающие из их достоинств. Стрела – легкий снаряд. И законы физики неумолимо и довольно быстро лишают ее кинетической энергии с ростом дистанции обстрела. Из-за чего тем же варбоу, какой стоял на вооружении его легиона, можно стрелять и на полторы сотни метров, и на две. Но толку от этого не было никакого из-за категорического падения убойности выстрела. Не спасало ситуацию даже то, что Ярослав применял специальные магазины, позволяющие лучникам развивать удивительную скорострельность «в рывке». Убойность стрел, с ростом дистанции, это никак не повышало.
Именно по этой причине античные армии так долго держались за пращу и дротики, хотя имели доступ к отличным биокомпозитным лукам. И Ярослав шел вслед за ними. Пусть и в адаптивном ключе. Он ведь использовал не обычную пращу, а фустибулу, что позволяло ее освоить любому в кратчайшие сроки. Заодно и боевую эффективность поднимало из-за роста дальности и точности метания. И вот с помощью этой улучшенной пращи часть его стрелков и метали как обычные снаряды, так и легкие оперенные дротики.
Плюс, само собой, в дело шли и обычные дротики. Куда уж без них? Как классические тяжелые пилумы, которые были просто ультимативным решением для вскрытия вражеского строя, так и сулицы, выступавшие в роли своего рода легких пилумов. Куда более дешевым и паллиативным вариантом. Но тоже вполне эффективным. Во всяком случае, в близи куда более эффективным, чем любой традиционный лук.
И эта комбинаторика давала свои плоды. Из-за чего его легион имел высокую стрелковую досягаемость с впечатляющей эффективностью обстрела. На всех этапах сближения.
Не хватало только артиллерии, которая бы выступила настоящей «длинной рукой» легиона. Но он с онаграми не сильно хотел возиться. Пока во всяком случае. И того ручного оружия, каковым пользовались его бойцы вполне хватало.
Понятное дело, что он еще не сталкивался в бою с действительно серьезным противником с хорошим защитным снаряжением. Но поэтому он и медлил с артиллерией. Всерьез задумываясь над тем, чтобы, минуя механические «пушки», сразу перейти к нормальным. Да и над иными проектами тоже задумываясь, вроде той же корейской хвачхи. Доработанной, разумеется.
Так или иначе, но саксы и англы, бывшие типичными носителями варварской германской культуры столкнулись с пусть и небольшим войском, но превосходящим их в плане организации, подготовки и снаряжения самым бессовестным образом. Конечно, не как англичане зулусов при Роркс-Дрифте, но все одно настолько, что они могли реально что-то сделать с людьми Ярослава только как в свое время с оригинальными римлянами в Тевтобурском лесу. То есть, напав из засады, со всех сторон разом и имея при этом категорическое численное превосходство.
Сами отступающие воины этого не понимали. А вот их риги, поникшие всем своим видом, осознали. Они наблюдали за битвой на всех ее этапах. И видели, что «ромейцы» вытворяли с их людьми сначала на валу, а потом и в чистом поле. И тот сдвоенный залп легионеров у них особенно отпечатался в голове. Когда масса пилумов, игнорируя щиты набегающих саксов и англов, буквально накалывает их как жуков на иголку. Раз. И масса самых отважных воинов повержена еще до того, как сумела вступить в бой. Сбивая атаку и обращая их воинов в бегство…
