— После нападения… ваш недуг обострился, заставив его императорское высочество незамедлительно вмешаться. Приглашенные целители установили, что… — Тяжелая пауза, длившаяся, казалось, целую вечность, закончилась совершенно неожиданным: — Вы вовсе не больны. И даже наоборот.
Что?! Неужели мне послышалось?
Не дав возразить, Николай Георгиевич желчно рассмеялся:
— Прошу вас, госпожа Ершова, не унижайте меня столь дурной актерской игрой! — Он поднял руку, снова призывая меня к молчанию. — Как вы понимаете, дело приобрело совершенно иной оборот, — кивок скорее собственным мыслям, — и госпожа Полякова под присягой сообщила: ваш отец знал об этом.
Голос маркиза изменился до неузнаваемости. Наплевав на все законы этикета, он позволил себе открытую неприязнь, унизительно продолжая хлестать меня словами:
— Те пилюли, что вы принимали последние восемь лет, — не что иное, как ливиум, представленный обществу вашим отцом совсем недавно!
В крайнем раздражении боевой маг все больше походил на хищную птицу. Он рвано чеканил шаг, сокращая расстояние между нами, и, похоже, запасы его терпения заканчивались вместе со спасительным пространством:
— И знаете, что стало последней каплей?
Он шагнул ко мне, сжав кулаки, отчего кожа на костяшках пальцев чрезмерно побелела:
— Вы ведь вовсе не лишены дара! Более того, его мощь… именно она заставила вашего отца отправить вас в пансион под видом полного содержания и приема лекарств! Ваша стихия — человеческая душа! — Маркиз едва совладал с собой, склонившись над моим ложем.
Яростно посмотрел на меня сверху вниз, мрачно добавив:
— Дар редкий, ценный своей единственной в империи сутью. Великий алхимик испугался, что по приказу императора вас отнимут у него едва ли не со школьной скамьи, и не придумал ничего лучше, чем заглушить этот талант при помощи лекарств. Под видом разработок идеального трансформатора, способного превратить любой металл в золото, он искал искажатель вашей силы, впрочем разом справившись с двумя проблемами сразу. Забавно, не находите?
Забавно? Все рассказанное Николаем Георгиевичем казалось бессмысленным и диким, но уж никак не забавным. Ведь сих пор я была просто уверена, что отец стыдился своей лишенной дара крови, так не к месту проснувшейся в единственной наследнице, а потому и сослал подальше от собственных глаз и мнения великосветского общества. Он же…
— Защищал вас, — подсказал министр. — К слову, главный мыслитель империи по-прежнему не найден, отчего вопрос о тайне его разработки и об участии в измене стоит не менее остро. Вам известно что-нибудь об этом?
Осознание слов его сиятельства подействовало подобно ушату с ледяной водой. Забыв обо всем, я решительно вскочила с кровати, необдуманно позволив защитному пологу одеяла разом покинуть меня. И внезапно ошеломленно поняла, что стою перед боевым магом в одной лишь тонкой больничной сорочке, под которой ничего нет.
Прохладный воздух тут же поднял волну мурашек по телу, заставив отреагировать не только кожу. Взгляд маркиза разом метнулся к моей груди, отчетливо проступающей под легкой тканью. Я медленно опустила глаза к тому месту, за которым так откровенно наблюдал Николай Георгиевич, и растерянно подняла руки, запоздало пытаясь укрыться. Сдвинуться с места хотя бы на шаг, чтобы поднять злосчастное одеяло, не могла — страшилась. Волна горячего стыда раскрасила щеки яркими пятнами, и господин Левшин не сдержался:
— Бросьте, Ольга! Это представление уже никого не удивит!
Напряжение его сиятельства выдавала бешено пульсирующая темная жилка у самого виска. И все же ничто в его словах до сих пор не объяснило полного ненависти взгляда, пока он не прорычал:
— Скажите, вы ведь с самого начала обо всем знали, продумав свой план до мелочей?!
Николай Георгиевич замер всего в паре шагов, и любая неосторожность с моей стороны могла спровоцировать гнев. Но даже несмотря на то, что от смертельного страха я дрожала как лист на ветру, не спросить было невозможно:
— Знала… о чем?
В долю секунды господин Левшин разорвал расстояние между нами, остановившись вплотную. Резкий порыв воздуха, принесенный им, мгновенно напомнил аромат его парфюма, который я вдохнула прежде, чем поднять на него взгляд. Но маркизу этого оказалось недостаточно, — грубо сжав одной рукой мое плечо, другой он приподнял подбородок, вынудив запрокинуть голову.
— Что станете моей женой, если провернете все это?! — выдохнул он в самые губы.
Зал поплыл. Горячо защипало в глазах, и пронизывающая боль заставила меня обхватить руки Николая Георгиевича, забыв о непозволительном внешнем виде. Звенящим голосом я переспросила:
— Простите, что?..
Маркиз издевательски стряхнул мои ладони со своих, по-прежнему удерживая за подбородок. И, чеканя каждое слово, объяснил:
— Изъятая сегодня переписка с молодым Никитиным многое объяснила. Кстати, листы вам отправлял сам граф по просьбе сына — его тоже в скором времени доставят для допроса вместе с Зайцевыми. Но не станем отвлекаться. — Он склонился еще ближе, больно удерживая меня. — Итак, с чего же начать? Скромная выпускница пансиона, не прижившаяся в собственной семье, — вы ведь явно понимали, что должны решить свою судьбу в первый же сезон?!
Маркиз говорил правду, и от осознания своей никчемности я отвела взгляд. Господи, как же низко я нала в его глазах! Попытавшись вырваться из крепких объятий Левшина, я лишь сейчас ощутила, насколько он силен. Подавив мое сопротивление, боевой маг только яростнее вжал меня в стальной торс.
— Смотрите на меня, графиня, когда я с вами говорю! — гневно прошипел он. — Вам следует привыкнуть выказывать мне уважение, раз вы все-таки добились своего, моя драгоценная невеста!
Еще одна попытка вырваться потерпела неудачу, и маг совершенно безжалостно продолжил:
— Но длительно вынашиваемые планы относительно молодого Никитина с треском провалились, как только его интерес привлекла более родовитая княжна. И тогда, увидев меня, вы решились. Чудесно разыграли представление об отсутствии дара, прекрасно осознавая, что вант талант почти безграничен. Только и этого вам оказалось недостаточно!
Он сжал меня так сильно, что перед глазами потемнело.
— Ну же, Ольга! Разве не этого вы хотели, разворачивая поистине невероятную задумку? Чего только стоит нападение нежити! По дороге домой и в самом министерстве! А ведь меня, опытного некроманта, даже не смутила отсылка к крови Воробьевых, с которыми ваше семейство роднилось не единожды… — Господин Левшин, похоже, совсем обезумел от гнева, раз позволил себе оттолкнуть меня к кровати.
И я тут же воспользовалась шансом, мгновенно подняв спасительное одеяло и плотно укутавшись в него.
Несколько крупных шагов к окну. Отвернувшись, министр запускает пальцы в темные волосы, рассыпавшиеся тяжелыми прядями. А я понимаю, что последующие слова даются ему нелегко:
