— Папа, не надо пугать девочку! — укоризненно сказала женщина.
— Она должна знать свое положение! — Теперь старик почти кричал.
Женщина решительно оттащила его от моей кровати.
— Если ты не можешь держать себя в руках, тебе лучше побыть снаружи, — прошипела она. — Мне очень жаль, что в твоей компании все перевернулось с ног на голову, однако это еще не причина…
— Это компания никогда не была моей! — проворчал старик. — Она всегда принадлежала Фитцроям. А теперь перешла к Гиллрою. Так что прибереги свой пафос для Реджи. — Затем он тяжело вздохнул и отвернулся. — Ладно, ты права. Поговори с ней сама. А мне и без этого есть чем заняться.
С этими словами он вышел за дверь, а миссис Сабах вернулась к моей кровати.
— Прошу прощения за эту сцену, — сказала она.
— Все в порядке, — соврала я. Стазисные препараты продолжали неумолимо выводиться из моего организма, поэтому голос у меня дрожал от неподдельного страха.
— Я пойду, чтобы дать тебе спокойно поспать, — сказала женщина, ласково дотрагиваясь до моей руки. — Ни о чем не волнуйся. Сейчас ты должна думать только о том, как поскорее поправиться. Все остальные вопросы мы решим, когда ты наберешься сил. Я вернусь утром. Да, Брэн тоже хотел бы лично убедиться, что ты в полном порядке. Не возражаешь?
Я кивнула и повернула голову.
— Тогда мы с ним придем завтра. Отдыхай, дорогая. Не волнуйся, мы все решим.
* * *
Шесть дней спустя я сидела на трибуне на фоне комплекса Юникорн, а не меньше сотни репортеров делали снимки загадочной Спящей красавицы. Так они меня называли. Лично я совсем не чувствовала себя красивой.
Несмотря на шесть дней в больнице, двадцать четыре часа наведения красоты, приобретение нового гардероба, оздоровительные процедуры, живительные инъекции и тысячи прочих манипуляций, мои волосы все еще оставались тусклыми и ломкими, кожа была землистой и чувствительной, а кости настолько выпирали наружу, что я казалась скелетом в саване. Видела я плохо, дышала еле-еле, и меня выворачивало наизнанку при каждой попытке проглотить хоть крошку еды. Я чувствовала себя старухой. Строго говоря, я и была старухой.
Старше восьмидесяти в шестнадцать лет. Я еще никогда не проводила столько времени в стазисе. И никто не проводил. Даже астронавтов и колонистов, путешествующих на отдаленные планеты, оживляют каждый месяц, чтобы не допустить развития стазисного истощения.
Мистер Гиллрой вещал со сцены — прямая спина, широкие плечи, идеально уложенные крашеные золотистые волосы. Мистер Гиллрой «Зови меня Реджи» по умолчанию стал моим душеприказчиком. Ему было далеко за пятьдесят, и я изо всех сил старалась его полюбить. Когда он разговаривал со мной, его карие глаза всегда смотрели куда-то в сторону. Я его боялась, но в то же время он напоминал мне отца, поэтому я старалась быть с ним вежливой. Хотя больше всего он напоминал мне дорогую золотую статую.
— Корпорация ЮниКорп с восторгом встретила известие об обнаружении юной Розалинды, — говорил Гиллрой. — Когда Марк и Жаклин Фитцрой погибли, не оставив наследника, это стало огромной трагедией для всей нашей компании. Чудесное обретение их единственного дитя стало немыслимой радостью для всех нас!
— Как вы можете прокомментировать слухи о том, что руководство корпорации якобы пыталось скрыть известие об обнаружении Розалинды? — выкрикнул кто-то из репортеров.
Но Гиллрой даже бровью не повел.
— Пять дней назад Розалинда перенесла сильнейший шок и находилась в крайне тяжелой стадии стазисного истощения. Руководствуясь исключительно заботой о благе девочки, мы решили дать ей возможность свыкнуться с ситуацией, прежде чем подвергать расспросам дотошных журналистов. У нас никогда не было намерения скрывать правду, мы лишь заботились о физическом и психическом здоровье Розалинды.
— Каково нынешнее положение организации ЮниКорп и будущее ее активов?
— Вне всякого сомнения, Розалинда является единственной наследницей всех финансовых средств, аккумулированных в холдинговых компаниях ее родителей. Однако до того момента, когда она достигнет возраста, позволяющего вступить в права наследования, ее имущество будет находиться в доверительном управлении нашей компании. Мы пригласили адвоката, который будет представлять интересы Розалинды в ЮниКорп, кроме того, мы сделаем все возможное, чтобы наилучшим образом позаботиться о нашей юной наследнице.
— А как насчет владения самой компанией? — не отставал репортер.
Гиллрой проигнорировал этот вопрос и кивнул следующему журналисту.
— Как могло случиться, что Розалинду оставили в стазисе на столь долгое время?
Гиллрой ушел от ответа и на этот вопрос.
— Как вам известно, Фитцрои были крупнейшими финансовыми магнатами своего времени. Огромное состояние позволило им задолго до начала Темных времен приобрести личную стазисную капсулу. Мы предполагаем, что в период смуты об этой капсуле просто забыли. Следующий вопрос?
— Розалинда несовершеннолетняя, — крикнул кто-то из толпы. — Кто станет ее опекуном?
— Адвокаты Розалинды уже нашли для нее подходящую приемную семью, — ответил Гиллрой. — Мы также выкупили старую квартиру Фитцроев у ее нынешних владельцев, предоставив им соответствующие апартаменты по соседству. Это означает, что Розалинда вернется в знакомый с детства дом и сможет с первых дней почувствовать себя в привычной обстановке. Приемная семья всесторонне проверена и признана безукоризненной. Еще вопросы?
— Как ее нашли? Об этом ходят самые разные слухи!
— С вашего разрешения, я переадресую этот вопрос моему юному другу Брэндану Сабаху, который сделал это потрясающее открытие, — улыбнулся Гиллрой. — Брэндан — сын одного из наших самых ценных сотрудников и замечательный молодой человек. Ты не мог бы выйти к микрофону, Брэн?
Я смотрела, как Брэн выходит на трибуну. Он держался абсолютно уверенно, ни тени страха сцены. Похоже, этого Брэна не так-то просто вынести из равновесия! Он был моего роста, мускулистый и при этом очень изящный. Миссис Сабах говорила, что он играет в большой теннис. Его смуглая кожа имела глубокий оттенок красного дерева, а волосы были лишь на один тон темнее. Если у матери Брэндана была евразийская внешность, то его отец был чистокровным африканцем, родившимся в одной из бесчисленных маленьких стран возле Берега Слоновой Кости.
— Мои родители выкупили жилой комплекс Юникорн полгода назад, когда это владение было выставлено на продажу, и с тех пор я помогал им обустраиваться, — заговорил Брэн. — Оказалось, что в этом владении полно комнат и хранилищ, о которых никто ничего не знает. Родители дали мене пачку биометрических карточек, которые им вручили вместе с договором о покупке. Часть этих карточек оказалась от кладовых в полуподвале, и в одной из таких комнат я случайно натолкнулся на стазисную капсулу Розалинды.
— Что ты сделал, когда понял, что в камере находится девушка?
