Если комплименты Отто были настолько неотразимы, как он уверял, то страшно подумать, каким он мог быть в ярости!
«Нет, так нельзя. Вернись к ней, — написала я. — Скажи ей, что очень сожалеешь. Я не хочу разрушать ничьи отношения».
«Ты тут ни при чем. Одно из преимуществ моего способа общения заключается в том, что я могу моментально понять и усвоить чувства своего собеседника. Набики любила не меня, а возможность быть необходимой. Но теперь я… Слушай, можно я к тебе приеду?» Я была искренне тронута, хотя понимала, что Отто не сможет защитить меня от Пластина. «Тебе нужна семья. Где ты?»
«Я не знаю, правда».
«Прикажи своему ялику ехать в школу. Мы можем поговорить в нашем кампусе».
«Мы и так разговариваем».
«Нет».
Я не сразу поняла, что он имеет в виду.
«Отто, сейчас не лучшее время забираться в мои мысли», — написала я.
«Посмотрим», — ответил он.
«Да я сама не хотела бы сейчас оказаться у себя в голове!»
«Наверное, — не стал спорить он. — Но ты не можешь оставаться одна. Кто-то пытается тебя убить!»
Я вздохнула.
«Хорошо. Но я не знаю, насколько я далеко от школы».
«Я подожду».
Связь оборвалась, и я попросила ялик отвезти меня в Юнишколу. Он включился, и мотор довольно заурчал, словно обрадовался, получив точные указания.
Мне потребовалось около часа, чтобы добраться до школы. Оказывается, кружение по постоянно расширяющейся спирали над Юнирайоном, отнесло меня довольно далеко в сторону. Ялик остановился возле сада, но я приказала ему отправиться к общежитиям. Признаться, я не представляла, как разыщу Отто, но он ждал меня на лавочке под деревом у дверей мужского общежития. Мой ноутскрин звякнул, как только Отто заметил мой ялик.
«Здесь! — написал он. — Я же сказал, что буду тебя ждать».
Я открыла дверь лимо-ялика и выбралась наружу. Я даже сумела изобразить приветливую улыбку, правда, она получилась такой же вымученной, как у Отто. И почти сразу же угасла.
Отто подскочил ко мне, положил руку мне на талию и повел к школе, не прикасаясь к моей коже. Теперь, когда он был совсем рядом, все стало по-другому. Почему-то Отто, которого я видела в школе, и Отто, с которым я переписывалась, казались мне двумя разными людьми. Я почти не знала этого Отто. И не знала, что сказать. Мы шли в полном молчании.
Отто посмотрел на меня своими желтыми глазами. Потом выдавил улыбку и открыл передо мной дверь общежития. Я глубоко вздохнула и переступила порог. Послышалось короткое жужжание — это система безопасности зарегистрировала наше присутствие.
* * *
СОВПАДЕНИЕ СЕТЧАТКИ ПОДТВЕРЖДЕНО. РОЗАЛИНДА САМАНТА ФИТЦРОЙ. МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ ИЗВЕСТНО.
Он еще не успел вернуться на свою станцию, когда Сеть передала ему эту информацию. Он ввел новое местонахождение в систему управления яхтой, и та медленно развернулась в сторону Юнишколы.
* * *
Отто провел меня в гостиную для посетителей. Это была светлая и безликая комната, сразу напомнившая мне родительский стиль оформления помещений. Когда мы вошли, мне стало совсем неловко.
— Я не знаю, что говорить.
Отто покачал головой, давая понять, что мне не надо об этом беспокоиться. Потом протянул мне руку.
— Нет, — быстро сказала я, отстраняясь. Потом закрыла ладонью лоб, пряча глаза. — Отто, ты не хочешь этого знать!
Воцарилась долгая тишина, потом мой ноутскрин снова звякнул. Я подняла глаза. Отто пересек комнату и сел на стул, отвернувшись от меня. Сглотнув, я посмотрела на экран.
«Как ты себя чувствуешь?»
Немного успокоившись, я тоже села.
«Хорошо», — написала я.
«Выглядишь ты совсем не хорошо».
«Я просто не спала, — объяснила я. — Прошлой ночью я в третий раз убежала от убийцы, которого невозможно уничтожить, выбралась с Юникорновых островов при помощи своего альбома для рисования, выяснила, что мои родители намеренно оставили меня в стазисе почти на тридцать лет, а напоследок узнала, что влюбилась во внука своего старого парня».
Я отложила ноутскрин и посмотрела на Отто.
— Жутко старого парня, могу добавить, — вслух сказала я и со вздохом уронила голову на руки.
Вскоре я услышала, как Отто зашевелился, а потом мой экран снова звякнул. Я убрала руки от глаз. Отто обернулся ко мне, но смотрел не на меня, а в свой экран.
«Вот это и мучает тебя по-настоящему, правда ведь? — написал он. — Твой Ксавьер».
— Типа того, — признала я.
«Из-за этого ты и сбежала».
— Слушай, Брэн тебе все рассказал, разве нет?
«Он понял, что мой страх не был случайным».
Я покачала головой, радуясь тому, что он может это увидеть.
— Почему? — спросила я. — Что ты во мне увидел?
Отто поднял голову от ноутскрина и несколько мгновений смотрел мне в глаза.
«Я могу попробовать показать тебе, если хочешь, — написал он, снова утыкаясь в экран. — Мне еще не приходилось подбирать слова для таких вещей. Это слишком сложно, чтобы я мог выразить такое бойкими, ничего не значащими словами». Он помедлил, а потом добавил: «Или даже сердечными, серьезными словами».
Я не знала, что сказать на это. Отто был прав. Есть вещи, которые не так-то просто выразить словами. Наверное, я могла бы написать картину, обладающую такой же силой воздействия, но даже это было бы не то. Пока я размышляла, Отто снова начал строчить в своем ноутскрине.
«Почему ты разговариваешь со мной? Может быть, ответ в этом?»
Я снова покачала головой.
— Не знаю. Ты интересный и ни на кого не похож, на моем месте любому было бы любопытно поговорить с тобой.
«Если бы тобой двигало только любопытство, ты воспользовалась бы моим предложением и просмотрела мою медицинскую карту, — мгновенно отреагировал Отто. Он писал гораздо быстрее, чем я, очевидно, сказывалась долгая практика. — Так поступает большинство людей. Большая часть моей жизни находится в открытом доступе, все подробности есть в научных журналах, которые легко найти в Сети. Не говоря уже о документах ЮниКорп, к которым ты легко можешь получить доступ. Но тебе интересен я сам, а не сведения обо мне».
— Это правда, — прошептала я. — Знаешь, я чувствую… Помнишь, я сказала, что хочу быть членом твоей семьи? Это правда. И я чувствую, словно мы уже стали одной семьей.
«Просто у тебя нет другой семьи».
— У меня была семья. Родители меня любили.
Отто поднял глаза от экрана, не написав ни единого слова. Но я все прочла в его глазах. Желтых. Нечеловеческих. Даже его ДНК была порвана и заново сшита, чтобы получить мутанта, инопланетное чудовище, лишенное родины, семьи, родных. Они любили тебя? — спрашивали его глаза. Действительно, по-настоящему? Или они любили тебя так, как ЮниКорп любит меня?
